Мы упомянули девятое управление КГБ – пресловутую "девятку". Задача этого управления – не только охранять, но и обслуживать верхушку номенклатуры. Даже кандидату в члены Политбюро полагается персонал: три повара, три официантки, горничная и садовник, а также, разумеется, охранники. Если шеф едет в кино, театр, музей и т. п., сначала туда посылается группа КГБ для проверки и обеспечения безопасности. Телохранители сопровождают своего подопечного и в отпуск. Ельцин сообщает, что старший группы его личной охраны привозил с собой к месту отдыха примерно 4000 рублей – на его личные расходы во время отпуска, так что из своей немалой зарплаты Ельцин в отпуске вообще ничего не тратил [84].
Мы видели, что номенклатурщики средней руки покупают промтовары в валютных магазинах. За границей для верхушки номенклатуры покупают подчиненные или специальные доверенные лица из посольства или торгпредств СССР[85]. А как в Москве?
В Москве им не надо посылать свою челядь в валютные магазины за покупками. В известном московском универмаге ГУМ (известность эта никак но оправдывается качеством продаваемых там обычному населению товаров) была создана на 3-м этаже так называемая "спецсекция" (официально – секция № 100), куда получили доступ только семьи высшего руководства. Здесь в продаже по весьма дешевой цене отличные импортные товары, о существовании которых обычный советский потребитель и не подозревает. Есть, впрочем, и отечественные товары: например, великолепные меха, которые ни в какие открытые магазины СССР не поступают.
С.Аллилуева описывает, как придирчиво спрашивал ее Сталин, советские или заграничные вещи она носит, и патриотично радовался, когда она говорила, что советские[86]. А я вспоминаю Светлану в 1943-1944 годах, когда мы с ней вместе учились на историческом факультете Московского университета, и не могу не подумать, что даже если невиданные для нас тогда ее шубка из голубой белки, темные английские костюмы, разноцветные шелковые блузки, отличные туфли на низком каблуке и были сделаны на территории СССР, то по существу все-таки за границей – в горной спецстране Номенклатурии.
Тщетно заводившаяся Сталиным мода на все русское давно отошла, и нынешние руководители класса номенклатуры вместе со своими домочадцами, не терзаясь патриотизмом, носят западные вещи. Только меха по-прежнему советские: как мне рассказывали, Галина Брежнева – любящая радости жизни дочь Генерального секретаря – охотно показывала своим гостям на подмосковной госдаче автоматически открывающийся нажатием кнопки шкаф в стене, полный шуб из самых дорогих мехов. Подобные гардеробы советские граждане видят действительно только в кинокадрах из жизни американских миллиардеров.
Есть на дачах и в квартирах номенклатурной верхушки и шкафы с книгами. Книг много, но хозяева домов за них по-прежнему ни копейки не платят: издательства политической и художественной литературы по-прежнему посылают им так называемые обязательные экземпляры. Бесплатно ходят они и в театр: в центральную ложу, если идут с высокими иностранными гостями, а чаще – в правительственную, расположенную прямо около сцены слева, напротив директорской ложи. У входа здесь стоит в таких случаях охрана в штатском, выходить из ложи высшим номенклатурщикам никуда не надо – при ней есть спецбуфет и туалетная комната.
Как чувствуют себя люди, живущие в таких условиях?
Мне довелось летом 1970 года прожить так несколько дней в Софии, где я был вместе с первым вице-президентом Академии наук СССР, Председателем Верховного Совета РСФСР М. Д. Миллионщиковым и вице-президентом академии А.П.Виноградовым. Нас поселили в правительственном особняке, принадлежавшем прежде сестре царя Бориса, а затем одному из коммунистических руководителей Болгарии – Василю Коларову. Особняк – на тихой улице недалеко от центра города. Как и полагается, забор, железные ворота, около них – охранник, за домом – большой тенистый сад. Справа у входа в дом дежурят две черные "Чайки" с правительственными номерами и солидными вежливыми шоферами. При доме – обслуживающий персонал, но мы имеем дело только с одним – видимо, старшим. Ему можно заказать любое блюдо, вино, коньяк – все немедленно появляется. В небольшом кабинете рядом с гостиной стоит телефон правительственной линии – болгарская "вертушка". Вдоволь наевшись и напившись, вы выходите из особняка, делаете знак шоферу, "Чайка" тут же подкатывает к подъезду, охранник отворяет ворота – и вот мчитесь вы по Софии по осевой линии улиц, и полицейские на перекрестках отдают вам честь. Затем заседания, банкеты, приемы, опять "Чайка" – и снова особняк. Уже через пару дней вами овладевает чувство полной оторванности от реальной жизни. Для меня оно было нестерпимым, я уходил пешком бродить по городу. Но привыкнуть, конечно, можно: М.Д.Миллионщиков, по натуре очень живой и общительный человек, сам живший в Москве в отдельном коттедже, а при поездках по союзным республикам СССР и в социалистические страны останавливавшийся в правительственных особняках, часами грелся под болгарским солнышком в саду и всей этой блестящей изоляцией уже не тяготился.
Привыкнуть можно. Однако привычка лишь притупляет ощущение, но не изменяет состояния полной оторванности от обычной жизни и людей. Сталин пытался компенсировать такую оторванность тем, что смотрел советские художественные фильмы, которые, как он воображал, открывали ему жизнь страны. Хрущев посмеялся над ним в своем закрытом докладе на XX съезде – но и сам не смог найти лучшего источника информации, чем кино, правда, на этот раз кинохронику. В действительности реального представления о жизни управляемого ими народа они не имели: С.Аллилуева вспоминает, как Сталин ровно ничего не знал о ценах в стране и помнил только дореволюционные цены[87].
Сталинская традиция управления народом даже без приблизительного представления о том, как он живет, сохранялась в неприкосновенности. И общение руководителей класса номенклатуры с народом выражалось лишь в парадных экскурсиях в какую-нибудь республику или область, где услужливые подчиненные – заметим, отнюдь не против воли верховных вождей – демонстрировали им потемкинские деревни в свободное от банкетов и митингов время.
