Мы констатировали: социализм – не формация, а метод. Но важно понять и другое: этот метод связан не с существованием какой-либо определенной формации, а с существованием государства. Этим и объясняется загадочный, на первый взгляд, феномен возникновения бюрократических деспотий с господствующим классом политбюрократии в различных странах в совершенно разные эпохи. Поскольку государство существует и сейчас, так же как существовало на. Древнем Востоке, метод этот применим сегодня так же, как и тогда, тысячелетия назад. Использованию государства для тотального порабощения общества положена только одна граница: замена деспотического государства демократическим, то есть таким, руководящие органы которого свободно избираются населением и следовательно от него зависят.

Так что не надо поддаваться предрассудку, что не может-де возникнуть в наши дни такой же порядок правления, как во времена фараонов. Вполне может, и ступенчатая пирамида с мумией Ленина в Москве служит лишь наглядным напоминанием о такой возможности. Разумеется, как и все в истории, метод бюрократической деспотии окрашивается колоритом эпохи и страны, в результате чего возникает впечатление различия. Но оно ложно: отбросив колорит, проанализируйте метод – и убедитесь, что он один – и в Древней Ассирии 25 веков назад, и в государстве инков Перу пять веков назад, и в Советском Союзе в нашем веке.

Понимание сущности феномена, которому Маркс стыдливо дал название "азиатский способ производства", важно, может быть, в первую очередь потому, что оно освобождает нас от нелогичной картины некоего раздвоения исторического пути развития человечества на первом этапе классового общества – на застойный деспотичный Восток и динамичный индивидуалистический Запад. Пример Японии показывает, что страны Востока могут быть чрезвычайно динамичными в своем развитии; пример Сингапура и Гонконга свидетельствует о том, что даже колониальный статус не может подавить подобный динамизм. То, что многие страны Востока живут веками в условиях застойности и деспотизма, вовсе не показатель врожденности таких черт. Скорее наоборот: эти черты ряда восточных обществ – не причина, а логическое следствие векового применения там метода тотального огосударствления общества и правления политбюрократии. Ибо применение этого метода, создавая в момент перехода к нему впечатление скачка, ведет затем с неизбежностью к болотной застойности в обществе, монопольно управляемом деспотической бюрократией. Помню, как один вдумчивый дипломат из страны третьего мира удачно сравнил метод реального социализма с автомашиной, у которой есть только первая скорость.

Пока не доказано противное, есть все основания считать, что общая линия развития человеческого общества едина для всех народов, независимо от места их поселения на нашей планете. Природные условия и ряд других факторов придают неповторимый колорит каждому обществу и могут благоприятствовать применению тех или иных методов, но они не способны изменить закономерные этапы в жизни общества точно так же, как и в жизни отдельного человека. Подобно человеку, общество может погибнуть уже в детстве, но это не отменяет закономерности, что за детством следует юность, затем молодость, зрелость и, наконец, приходит старость, неизменно завершающаяся смертью. Обстоятельства жизни и смерти различны, этапы жизненного пути одинаковы.

Социально-экономические формации во всех обществах – на Западе и на Востоке, на Севере и на Юге – сменяют одна другую в строго определенной последовательности. Пусть неточны и поэтому не очень удачны их марксистские названия: рабовладельческая, феодальная и капиталистическая формации, дело не в названиях, а в сущности. Сущность же действительно состоит в поэтапном переходе от внеэкономического к экономическому принуждению. В первой ("рабовладельческой") формации основную массу непосредственных производителей составляют полностью зависимые и бесправные люди (называются ли они прямо рабами или существует "всеобщее рабство"); во второй ("феодальной") формации – это полусвободные люди, имеющие определенные права; в третьей ("капиталистической") – это свободные и полноправные люди, которые по вольному найму трудятся, чтобы заработать себе на жизнь.

Линейная экстраполяция указывает, казалось бы, на общество будущего как на систему, при которой свободные и полноправные люди не будут вообще нуждаться в работе. Возможно, что наступающая компьютерная эра и сделает такое осуществимым. Только не стоит пускаться в столь радостные прогнозы: ведь линейная экстраполяция через детство, юность и молодость вряд ли предсказала бы человеку старость и смерть, тем не менее жизнь кончается именно этим.

Метод тотального огосударствления накладывается на формацию. Не ущемляя ее сущности, он меняет характер процесса принятия решений: этот процесс концентрируется в руках господствующей политбюрократии, использующей механизм государства для полного контроля над всеми сферами жизни общества. Превратившаяся в господствующий класс политбюрократия осуществляет от имени суверена тотальное управление, но осуществляет его в условиях данной формации и, следовательно, в определяемой этими условиями форме.

Маркс побоялся признать, что "азиатская формация"- не азиатская и, главное, не формация, а метод тотального огосударствления, то есть как раз метод, пропагандировавшийся социалистическими утопиями. Чтобы избежать признания этого факта, Маркс предпочел даже отойти от своего взгляда на историю как на единый путь развития всего человечества и провозгласил раздвоение на "азиатский" и "античный" способы производства. Затем Ленин и Сталин вообще изъяли "азиатский способ производства" из марксистского учения: они поняли, что реальный социализм оказался лишь одним из случаев возникновения "азиатского способа производства", то есть применения метода тотального огосударствления на основе существующей формации.