С точки зрения Маркса и Энгельса, проблемы интенсификации труда после победы пролетарской революции вообще не должно было существовать: ведь все труженики и так будут работать изо всех сил, так как они станут хозяевами всего и работать будут на себя.
Именно этого с победой реального социализма не произошло. А раз отпала предпосылка, отпало и следствие.
Номенклатурное начальство давно уже не скрывает, что повышение производительности труда рабочих и колхозников – первостепенная задача при реальном социализме.
Интересно, что впервые высказал эту идею Ленин еще накануне Октябрьской революции, всерьез задумавшись над тем, что надо будет делать в случае прихода к власти. В своей книге "Государство и революция" он провозгласил, что советские трудящиеся "без подчинения, без контроля, без "надсмотрщиков и бухгалтеров" не обойдутся"[59]. Ильич многозначительно замечал, что при социализме "уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться, вероятно, таким быстрым и серьезным наказанием (ибо вооруженные рабочие – люди практической жизни, а не сентиментальные интеллигентики, и шутить они с собой едва ли позволят), что необходимость соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого обще жития очень скоро станет привычкой" [60].
Под правилами человеческого общежития подразумевались здесь не культура поведения в общественных местах, а беспрекословная трудовая дисциплина, под "вооруженными рабочими" – карательные органы государства (настоящие рабочие – это другие: безоружные, те, кто будет подчиняться надсмотрщикам, контролироваться бухгалтерами и подвергаться "серьезному наказанию" за нерадивую работу). Ход мысли Ленина понятен: надсмотром и строгими карами приучить рабочих к высокопроизводительному труду на Советское государство. Ничего нового в такой мысли не было.
Предшествовавшее первой мировой войне десятилетие ознаменовалось в промышленности царской России большим интересом к разработанным на капиталистическом Западе системам максимальной интенсификации труда рабочих, особенно к системе Тейлора. Важнейшие произведения Тейлора были изданы в русском переводе, и русские авторы (Левенштерн, Поляков, Панкин и другие) популяризировали идеи тейлоризма, выступая за их внедрение на предприятиях страны.
Как и следовало ожидать, Ленин до революции яростно критиковал эти идеи и ругал тейлоризм как "научную систему выжимания пота". Правда, еще до революции, в 1914 году, прозорливый Ильич загадочно заметил, что теория тейлоризма "без ведома и против воли ее авторов – подготовляет то время, когда пролетариат возьмет в свои руки все общественное производство"[61].
И верно: как только после победы в гражданской войне это время наступило, Ленин открыл вдруг в мерзкой системе тейлоризма массу достоинств. Под названием "Научная организация труда" (НОТ) эту систему стали поспешно внедрять в советское народное хозяйство.
"Поспешно" – здесь не красное словцо. В ноябре 1920 года закончилась гражданская война в европейской части России, а уже в августе 1920 года Центральный совет профсоюзов (кто же еще!) открыл в Москве Центральный институт труда. Предвосхищая сталинское выражение о том, что советские трудящиеся – винтики, организаторы института объявили, что они рассматривают работников "как винты… как машины".
В январе 1921 года в Москве состоялась первая всероссийская конференция по вопросам НОТ. Вопрос ставился по-деловому: как добиться от советского рабочего максимальной производительности труда[62]. Физиолог В.М.Бехтерев сделал доклад о рациональном использовании человеческой рабочей силы.
Между тем Институт труда уже достиг серьезного научного успеха, разложив все достижения рабочего на "удар" и "нажим", после чего была разработана "биомеханика удара и нажима". Советские неотейлористы свысока поглядывали на своего предтечу, заявляя, что, хотя Тейлор затронул различные проблемы НОТ, но до конца их не рассмотрел и сумел лишь дать свое имя "одиозному термину".
Неотейлористские учреждения стали распространяться по Советскому Союзу. В 1925 году в стране насчитывалось около 60 институтов НОТ. Для координации их работ пришлось образовать Центральный совет научной организации труда (СовНОТ). Все эти достойные учреждения занимались тем, что хронометрировали производственные операции, изучали каждое движение работающего и старались до предела уплотнить его рабочее время. Советские теоретики НОТ с ученым видом поговаривали о том, что рабочие-ударники сами будут выступать за удлинение рабочего дня и сокращение числа праздников и что-де конвейер наиболее полно соответствует представлениям Маркса о прогрессивной организации производства. Впрочем, для верности слово "конвейер" было в промышленности заменено выражением "поточная линия" и осталось в своем первоначальном виде лишь для обозначения круглосуточных допросов в НКВД.
Повышение производительности труда еще Ленин объявил решающим условием победы социализма над капитализмом. С тех пор требование всемерной интенсификации труда остается неизменным лозунгом класса номенклатуры.
Для обеспечения интенсификации труда номенклатура использует трудовую дисциплину. Хотя о ней и рассказывается, что она-де не "палочная", а "сознательная", в действительности вся она основана на страхе трудящегося перед наказанием, перед палкой номенклатурных надсмотрщиков. Ленин не только провозгласил идею подтягивания трудовой дисциплины, но и начал принимать меры по дисциплинированию рабочих сразу же, как только наметилась победа большевиков в гражданской войне. Уже 27 апреля 1920 года он подписал декрет Совнаркома "О борьбе с прогулами", предусматривавший обязательную отработку прогулянных часов в сверхурочное время и в праздничные дни. За этим первым шагом антирабочего законодательства Советского государства последовали многие другие, о чем мы уже говорили.
