Если сэнсею придется заниматься воспитанием внучки, будет ли это означать, что он решит посвятить ее в священнический сан?

Впрочем, это не имело значения, потому что Карин уже приняла решение. Просто она осознала это только сейчас.

– Я не собираюсь возвращаться в мю-пространство, – сказала она спокойно – Я намерена быть матерью на Земле.

– Но ты будешь…

– Слепой?.. Да, я знаю… Но я поступлю, как решила. Потом она ощутила себя в кольце обнимающих ее рук, все молчали, а по щеке Карин катились теплые слезы, которые могли выкатиться из глаз и Дороти, и сэнсея, но Карин казалось, что плачет она.

Через минуту, когда объятия разжались, она снова спросила:

– Так почему же они прятали ее от меня?

– На самом деле нет серьезных отклонений, – сказала поспешно Дороти.

– А какие есть?

Молчание. Уж не подают ли они втихомолку друг другу сигналы?

– Ее глаза…

«О Господи! – взмолилась Карин. – Нет!»

– Похоже, зрительный рефлекс нормальный. – Рука сенсея сжала ее запястье. – Она следит глазами за движущимися объектами.

– Это сложно объяснить, – начала Дороти и тут же замолкла.

– Они черные, – очень осторожно сказал сэнсей.

– У меня тоже черные. То есть – были.

– Он имеет в виду – совершенно черные, – сказала Дороти. – Вообще нет белков. Это совершенно… сверхъестественно.

«О Боже! – подумала Карин. – Моя дочь…»

– Но она очень красива, – сказал сэнсей.