«Откуда она знает? – думал Том. – Откуда Эльва знает об Оракуле?»

– Социологические опросы и объявление их результатов являются сегодня не самым лучшим подходом. – Голос Труды был всамделишным. – Если что-нибудь не так, то наблюдается бета-разброс…

Том ее почти не слышал. Он смотрел на ресничную инфузорию, королеву-мать размером с полного человека, и несколько прилепившихся к ее пятнистой хитиновой оболочке самцов размером с ноготь. Похожие на щетки мохнатые лапки инфузории ритмично передвигались по широкой педипальпе, свисающей с останков арахнаргоса. Королева стремилась к тени…

– Я пойду первой. – Эльва пересекла пещеру и вошла внутрь арахнаргоса.

Труда дотронулась до руки Тома, но он не обратил на нее внимания.

«Что я здесь делаю?» – думал он, кутаясь в плащ.

Эльва высунулась из зияющей раны в грудном отделе арахнаргоса, засунула большой и указательный пальцы в рот. Раздался низкий пронзительный свист.

– Какой сложный сигнальный код! – Том сделал попытку пошутить, но в душе его все было мертво.

– Однако это действует. – Труда погладила его по руке. Исчерченное морщинами лицо было наполовину спрятано в тени. – Ты давно знаешь Эльву?

– Немного знаю. – Том пожал плечами.

А что еще можно сказать? С тех пор когда он жил на рынке?..

Чем меньше она будет знать, тем лучше. Для нее же – из-за себя бы он не стал беспокоиться.

Он вспомнил, как алая кровь Оракула растекалась по бело-голубому полу…

И связь между сыном торговца, жившего в доме рядом с рынком, и его теперешним настоящим показалась ему почти неправдой.

Забраться внутрь можно было только по свисающей педипальпе и сквозь отверстие. На мгновение, оказавшись на большой высоте, он почувствовал непреодолимое желание прыгнуть вниз…

– Том! – позвала Труда. Ей оказалось трудно пролезть сквозь темное отверстие.

Том помог ей, а затем перебрался на борт арахнаргоса и сам.

Когда глаза привыкли, он обнаружил в темноте двенадцать теней. Если исключить Эльву и Труду, остальные тени были потенциальными врагами.

Что-то шевельнулось в груди Тома: то ли любопытство, то ли ощущение опасности.

Он почувствовал, как напряглись нервы. И спросил:

– Кто вы?

Фигуры в темноте казались громоздкими и бесформенными: на них были плащи и мешковидные капюшоны, накинутые на головы. Естественная предосторожность…

В воздухе стоял запах сырости.

– Ты простишь нас, – голос звучал мягко и, похоже, принадлежал молодому человеку, судя по легкому акценту, чжунгуо жэнь, – если мы предпочтем не отвечать на этот вопрос?

Кто-то чихнул и пробормотал извинения.

– Не я предложил встретиться здесь. – Том старался держать нейтральный тон.

Одна из фигур наклонилась вперед и пробормотала:

– Dyestvityelno, zarezal proroka?

– Да, – ответила Эльва. – Он мертв. Том взглянул на нее с удивлением. Она пожала плечами:

– Ужасный акцент, но смысл я поняла.

– Интересно, каким образом? – сказал кто-то другой низким баритоном.

Он снял капюшон, и Том увидел грубое лицо и клочковатые белоснежные седые волосы.

– Каким именно образом вы сумели это сделать, лорд Коркориган?

Том лишь покачал головой.

– А не ловушка ли это? – спросил кто-то из темноты. Еще один мужчина откинул капюшон. Узкое лицо, темно-коричневая кожа.

Том узнал ярко-желтую татуировку на лбу и щеке, и в его памяти тут же всплыло имя.

– Доктор Сухрам? Мое почтение, сэр! – Он поклонился как равный равному.

Доктор замешкался, но потом поклонился в ответ.

– Возможно, это будет звучать немного театрально, – произнес седовласый, – но вы можете называть меня Сентинел. Это неплохой псевдоним.

– Я не буду спрашивать почему. – Том оглядел другие фигуры.

Ни один больше не делал никаких поползновений открыть себя.

– Как бы то ни было, – Сентинел прислонился спиной к перегородке, – сеть службы безопасности подтверждает факт убийства. Секретные каналы коммуникаций переполнены новостями. – Он посмотрел на человека с опущенным капюшоном, который упомянул о ловушке.

Тот отрывисто кивнул.

– А почему, – Том почувствовал, что его голос немного дрожит, – вы решили, что убийца – я?

На мгновение воцарилась тишина, затем заговорила Эльва:

– Не волнуйтесь, милорд. Дело не в уликах, найденных на месте преступления. Я ничего не знаю о них. Я всего лишь наблюдала за событиями в ваших владениях.

«Значит, я не смог покинуть, а затем вернуться в свои владения незамеченным, – подумал Том. – Прекрасная работа, Эльва. Вероятно, мне следует радоваться твоему усердию… Но зачем ты рассказала этим людям? Неужели предательство?»

Однако на предательство все происходящее было не похоже…

– Кто же вы все-таки?

Том задал общий вопрос, но отвечать начал именно доктор Сухрам:

– Мы своего рода конспиративная организация. «Лудус Витэ», когда нам нужно как-то себя называть. В переводе – «Школа Жизни».

Том кивнул, показывая, что знает значение этих слов.

– Это нечто вроде свободного союза, но не все его члены разделяют общие цели…

– Однако мы едины в одном, – прервал его резкий женский голос, – что использование предсказаний Оракулов должно быть прекращено.

Том почувствовал, как напряжение заполнило темноту.

Снова заговорил Сентинел:

– Некоторые из наших… э-э-э… прогрессивных коллег склоняются к радикальному переустройству социальных структур. Но, откровенно говоря, в мире существуют тысячи владений, и не во всех в них есть даже лорды. Таким образом, глобальное…

– Ты не найдешь почти ни одной нижней страты, – прервал его низкий голос, – где бы не поддерживали тотальную революцию. Я говорю о всемирном перевороте в…

– Прошу вас! – Труда подняла руку. – Мы здесь не для того.

– Согласен. – Сентинел зажмурился, как от боли. – Мы больше чем просто общество для дискуссий.

Том молчал, чувствуя неловкость и не веря в то, что эти плохо организованные чужаки держат его жизнь в своих руках.

– Откровенно говоря, – начал Сентинел, но его перебил доктор Сухрам:

– Милорд, каким бы методом вы ни пользовались, чтобы расстроить планы Оракула… – Он замялся. – Одним словом, обладая таким методом, вы способны прекратить любые дискуссии. Что нам сейчас нужно, так это прямое действие.