Обелиск солнечных часов Сантерры даже в дождливый день сиял позолотой навершия. Четырёхугольная пирамида располагалась аккурат посреди площади, в самом её центре, неизбежно притягивая к себе внимание. Гигантский циферблат из потемневшей от времени старинной бронзы был местами отполирован до блеска: удачными часами для заключения сделок считались утренние девять, полуденные шестнадцать и вечерние восемь. Откуда пошла традиция потереть на удачу поверхность циферблата, уже никто и не помнил, но вокруг бронзового круга в означенные часы частенько собиралась толпа желающих. Само собой, лишь в ясные дни.

Сейчас же на площади не было никого, кроме Бухтияра и жреца Рутры. Да и тот уже пересёк площадь наискосок, ловко обогнув циферблат, и скрылся за дверью своего храма. А купец замешкался. Заныла левая нога, которой немало пришлось пройти босиком прошлой ночью. Да и что делать дальше?

Из святилища Индры он выскочил, как ошпаренный, подгоняемый растущей беспричинной тревогой. В самом деле, вроде ничего особенного: метки проклятия и благословения оказались неактивны; в таком состоянии они могли пребывать годами. Сами специи стандартную магическую проверку прошли, отклонений не выявлено. Но обнаруженная странность с метками не давала покоя.

"Показывали ли специи жрецам?" Надо бы ещё раз навестить владельца дома на Сумеречной улице. Аруна точно должен знать, в чём дело. Или, хотя бы, догадываться. Не зря же он задал вопрос именно о…

Бухтияр зевнул, не додумав мысль до конца. Внезапно нахлынула сонливость, помноженная на усталость от бессонной ночи. Нога разболелась ещё сильнее. Может, если посидеть немного, отдохнуть… Вот, как раз и подходящая лавочка, в пределах видимости ни души, всё безопасно, он просто присядет на пару минут…

Боль от удара острыми когтями вспыхнула огнём, мгновенно возвращая купца в реальность. А прямо перед Бухтияром сцепились в схватке ируанский кот и не пойми откуда взявшийся попрошайка. В этот раз кошак даже не урчал, а просто молча рвался к горлу противника. Тощий оборванец, с ног до головы закутанный в лохмотья, чудом ухитрился стряхнуть с себя зверюгу и кинулся наутёк. Темурф тут же бросился за ним по пятам, а к ногам купца подкатился знакомый фиал, выроненный убегавшим.

Похолодев, купец кинулся проверять поясную ташку, оказавшуюся расстёгнутой. Коробочка с шафрейном на месте, а вот цилиндра с записью не оказалось. Рутров ворюга!

Бежать вслед, так же, как и звать стражу, бессмысленно. Если Темурф не догонит гадёныша, то пропажи не видать, как своих ушей. Лица попрошайки купец не успел заметить, а остаточная эманация манара… Три раза ха-ха. На площади Всех Святых даже самые чуткие манаро́метры зашкаливали. Да и фон держался лишь в течение десятка-другого минут, далее могли помочь только ребята из гильдии Нюхачей. Но и те не взялись бы работать рядом со святилищами.

Морщась от боли в израненном левом бедре, купец присел, подбирая с каменной плитки площади флакон с эссенцией мирро. Хорошо ещё, что обручальный браслет остался на месте, а монеты надёжно спрятаны во внутреннем кармане кафтана, куда вор добраться не успел. Если бы только цилиндр был поменьше размером, как современные пластины, размером хотя бы с мизинец… но что теперь поделаешь, ушло так ушло.

Бедро начало потихоньку неметь, хотя кровь из глубоких царапин уже не сочилась.

Придётся ловить кабус. Своим ходом он до Аруны не доберётся.

Рутров ируанский кошак! Какого мудра ему понадобилось рвать когтями своих же?! И чем эти шираксовы когти смазаны, если нога почти не чувствуется? Ладно бы, если бы крови много ушло, но ведь царапины ж, не раны!

Бухтияр, не в первый раз пожалев, что переносных румороскопов не изобрели, заковылял к ближайшей улочке: ждать, пока появятся прохожие, он не собирался, а кричать во всё горло, призывая на помощь, тем более не хотелось. Да и въезд на храмовую площадь для самоходных экипажей был ограничен. В этот раз он глаз не сомкнёт. Да и ехать не так уж далеко, пешком за полчаса добраться можно, если поторопиться, а на кабусе и того быстрее.

Даже при свете дня Сумеречная улица куталась в тени, отбрасываемые густо растущим боярышником. Ни в одном месте города он не разрастался так пышно, как вдоль оград особняков знатных господ. Или не только знатных… Хозяева домов на Сумеречной не отличались ни общительностью, ни известностью, и мало кто мог сказать точно, чем они занимаются. Но в том, что ими владеют непростые люди, сомнений не было.

Всего семь адресов, три на чётной и четыре на нечётной. Особняк Аруны граничил с Парковой аллеей, которая днём обычно пустовала: в городской сад горожане устремлялись гораздо позже, часам к семи-восьми, влекомые манящим ароматом вечерних цветов. Колёса кабуса прошуршали по брусчатке аллеи и остановились на углу Парковой и Сумеречной. Бухтияр вылез на мостовую, придерживаясь за дверцу, немного постоял, прислушиваясь к ощущениям в наполовину онемевшей ноге, и захромал к воротам особняка. Колючки боярышника не вызывали желания придерживаться за ограду и купец выругался вполголоса. Фрятое растение и рутров кошак! Первое бесполезное, как фрять, сорняк, отличающийся высокой плодовитостью и мерзким запахом. Второй же явно под злокозненным покровительством Рутры.

Знаков, запрещающих проезд по Сумеречной, не было, но возница наотрез отказался подъезжать вплотную к особняку, даже за дополнительную плату. Дескать, разворачиваться неудобно потом, да и торопится он. Ха! Торопится он, как же!

Из-за створки ворот выглянул светловолосый паренёк с садовыми ножницами наперевес. Добродушное выражение лица и совершенно не запоминающиеся черты. Про таких говорили порой "раз увидел — улыбнулся, а вдругорядь — позабыл". Слуга ойкнул, выронил секатор и кинулся навстречу Бухтияру.

Придерживая купца под руку, он помог ему добраться до ворот, а затем и до входа в особняк. По дороге, с трудом подбирая слова, юноша объяснил, что хозяин уже в кабинете, а Эмили недавно отправилась к травнику, но уважаемый барр ведь не расскажет господину виардо, что вместо ожидания ценного гостя слуга занялся подрезкой изгороди.

Из путаных и сбивчивых объяснений паренька торговец уяснил для себя две вещи: во-первых, Аруна откуда-то снова знал о его приходе заранее, а во-вторых, родом владелец особняка и впрямь пришлый. Виардо. Посланник. Вопрос только, чей? На континенте Даор всего два крупных государства, их Аридит и имперский Индорат. Аруна на имперца не похож, как, впрочем, и на жителя королевства. Но за горным хребтом и на островах по соседству располагались независимые княжества. Может, оттуда? Непостижимым образом в аристократе, чей титул до сих пор оставался неизвестным, смешались черты сразу многих народов. Смуглая, как у ируанцев, кожа, зелёные с карим глаза, как раз того характерного оттенка, что нередко встречался у древних родов королевства; чуть худощавое, но крепкое телосложение, свойственное горцам…

Нить размышлений прервало отчётливое, хоть и тихое шипение: то ли слуга, то ли садовник, так и не назвавший своего имени, распахнул дверь особняка и диаболика в сапоге, всё так же заключённая в кольцо серебристого шнура, местами потемневшего до черноты, гневно вскинула листья. Спустя пару биений сердца, листья понуро опустились, но купец не мог отделаться от мысли, что растение притворялось. Причём притворялось с опозданием, как если бы увидела своего хозяина чуть позже, чем он появился на пороге. Но почему Аруна не распорядился перенести цветок куда-нибудь в более подходящее место?

Список вопросов, начиная с меток проклятия на специях и взаимосвязи обручальных браслетов, так вовремя подвернувшегося специалиста по редким растениям, мерзавца Фелима и иноземного поставщика пряностей всё множился, а ответов пока так и не нашлось.

На сей раз Бухтияра наверх никто не провожал. Эмили ещё не вернулась, а паренёк жестом указал на уже знакомую винтовую лестницу и заторопился на выход, с опаской поглядывая в сторону растения. Рутровы игрища, да что это за сопровождающий такой, что убегает на полпути? Или ему запрещено находиться внутри? Ну и порядки в этом доме!