Заполучив заветные таблетки, страдалец тут же заглотил одну, пряча остальные во внутренний карман, и тут заметил обручальный браслет на запястье Бухтияра, выглянувший из-под задравшегося рукава кафтана.
— Ого! А я совсем недавно такой видел! Лекарь, которого приводил Фелим, случайно достал из поясной ташки вместо коробки пилюль браслет! — Айсель захихикал, вспомнив произошедшее, — аптекарь почему-то жутко смутился, видимо, стеснялся. Спрятал, конечно, сразу, пробурчал, что не привык, дескать, к свадебным оковам. Но знаешь, что самое забавное? Его браслет выглядел точь-в-точь как твой! Может, у него ещё и жена на Юияль похожа? У тебя случайно нет брата, которого зовут Иршируи?
Иршируи… Ир-Ша Раи?! Бухтияр почувствовал, как его сердце забилось быстрее, уже в который раз за сегодняшний день. Расспросив, как выглядел выписавший отраву "лекарь", купец лишь подтвердил свои догадки: к его другу приходил тот самый специалист по магическим растениям, ради зелья которого пришлось заложить скупщику шкатулку с обручальными браслетами.
Жаль, что доказательств у купца почти не прибавилось — кроме пилюль неизвестного состава, ничего на руках не осталось, а свидетель из Айселя не ахти. Путаные и сбивчивые объяснения выпивохи не каждый расшифрует. Да и сказанное в сердцах Фелимом не тянет на чистосердечное признание, хотя вполне может протянуть недостающую ниточку связи между заговорщиками. Вот только… впутывать семью в официальные разбирательства не хотелось. Может, попробовать самому осторожно выяснить, где сейчас находится фальшивый аптекарь? Если он ещё в городе, тогда переговорить с особистами, а если нет…
Кто знает, вдруг следователям не удастся допросить поставщика с "лекарем", и тогда сам Бухтияр окажется под подозрением, как заметающий следы. Да, есть контракт на покупку пряностей, и покушение сорвано, но вдруг решат, что торговец просто передумал, испугавшись, и теперь пытается отвлечь внимание от истинных виновников? А если так, то и до допроса с участием гильдии менталистов может дойти. Не приведи Индр!
Лучше пока просто не болтать лишнего. И для начала навестить целителей: должны же они подсказать, что это за таблетки.
Солнце давно перевалило за полдень, когда Бухтияр добрался до серо-бежевых стен "сундука". Была бы его воля, купец и носа бы в это мрачное здание не казал, ни сейчас, ни вообще. Но целители выявили в пилюлях наркотическое вещество, неизвестное доселе в королевстве, и тут же принялись выведывать, откуда оно добыто.
Едва отделавшись от расспросов, торговец решил, что лучше сразу же заявить об опасной находке особистам: если лекари его опередят, проблем не оберёшься. А сейчас… пусть свидетель из Айселя никудышный, но зато и лишнего не ляпнет, хотя бы потому, что не знает подробностей. А Фелим… этот гадёныш сам вырыл себе яму. Насколько глубокую — решать уже не ему, и тем более, не Бухтияру.
Копия заключения целителей была при нём, в двух экземплярах. Сами пилюли изъяла гильдия, сразу же, как были получены первые результаты проверки. Куча бумаг, куча документов, подозрительные лица помощника главы целителей и его ассистента… Что уж говорить об особистах? "Клопы" впились как клещи, выведывая подробности, но купец держался на удивление стойко, приняв решение не упоминать о диаболике запрещённого вида, а также о том, что родители жены, по всей видимости, принимали такое же снадобье. Наркотик неизвестного действия и состава, который регулярно употреблял глава семейства, повредит не только репутации Сеймуров. Законность наследования тоже может оказаться под вопросом, пусть даже оно написано задолго до того, как Арш начал терять рассудок.
Про Ир-Ша торговец решил не упоминать. Иначе пришлось бы поведать и о контрабандном цветочке. Незнание, как известно, от ответственности не освобождает. К тому же в гостинице, где останавливался специалист по магическим растениям, его не оказалось. А ведь говорил, что планирует провести в городе ещё минимум пару недель. Служащий за стройкой, за дополнительную плату проверив реестр, сообщил, что постоялец съехал чуть более суток назад. А время сдачи ключей как раз совпало с происшествием на пристани, из-за которого Бухтияру пришлось внезапно искупаться в холодных речных водах. Лица мужчины, с чьей руки он стянул браслет, разглядеть тогда так и не удалось, но вполне возможно, что неведомым пловцом мог оказаться как раз-таки Ир-Ша Раи.
Слишком много всего. И слишком туго закручено вокруг одного скромного купца среднего ранга, который хотел всего лишь упрочить положение семейства. Если верить Аруне, то, что с человеком происходит, проистекает из его собственных действий. Ладно, вызванные диаболикой желания, которые привели к цепочке неверных решений. С этим можно было согласиться. Но заговор-то тут при чём?
Что ж, если нити взаимосвязи пока не очевидны, то и ему, Бухтияру, не стоит играть роль следователя и строить лишние предположения. Если особисты докопаются до подробностей, то лучше пусть сделают это сами. Есть ли связь между Фелимом и покушением на королей-близнецов, в каких на самом деле отношениях Ир-Ша, треклятый кузен и поставщик Марко Катари — не ему судить. Да, рыжий гадёныш вполне может отвертеться от всего и остаться безнаказанным, но нежелание впутывать семью в официальные разбирательства перевесило.
А месть… ему есть, чем заняться помимо мести. И пока оформлялись документы, пока купца расспрашивали "клопы", проверяли на манарометре пульс и колебание жизненной энергии, высматривая пиковые значения, торговец размышлял о том, как будет восстанавливать искажённые желания. И был при этом на удивление спокоен.
Диаболика не зря получила своё название. Только изменчивой она была не потому, что обращала удачу на сторону своего хозяина. Нет. Она исподволь меняла ключевые желания. То, что было важно, отходила на второй план. А то, что служило лишь средством, становилось целью. Занять высокое положение в обществе ради благополучия семьи совсем не то, что пожертвовать семьёй ради положения в обществе.
Юияль, начавшаяся превращаться из любящей женщины в базарную торговку, помешанную на деньгах и статусе. Выжившие из ума старики. Преданные им же самим друзья. Всё это не укладывалось в понятие "успех". Статус личного королевского поставщика, растущее влияние как семейства в целом, так и его личное — эти, столь важные всего пару суток назад вещи Бухтияра перестали волновать.
Как только стрелки на часах Аруны показали полдень, внутри торговца словно тоже что-то переключилось. И не под влиянием извне, нет. За годы, проведённые под незримым воздействием "шестицветика", купец привык к ощущению навязывания чужих желаний и теперь, когда оно ослабло, а затем и вовсе пропало, чётко осознал, что же он хочет на самом деле. И даже если ради воплощения этого придётся потрудиться, а результат не обещает быть быстрым — что ж, так тому и быть.
Пусть идёт как идёт по воле судьбы. Если следователи раскопают про диаболику, он расскажет всё без утайки. Если выяснится, что купца замыслил подставить Фелим — он поведает об утраченной катушке с записью. А если нет… Что ж, Бухтияр просто будет делать то, что может, не беспокоясь насчёт того, что ему не под силу изменить.
Если Юияль всего за двое суток, проведённых вне влияния диаболики, стала снова походить на себя прежнюю, есть шанс, что у них получиться восстановить былые отношения. Что касается бывших компаньонов и родителей жены, здесь дело обстояло куда сложнее. Родные мать и отец Бухтияра тоже живы, и, в отличие от Сеймуров, даже благополучны — откупные, полученные за отказ от семейных уз оказались достаточными, чтобы ни в чём не нуждаться. У них-то в родственниках не оказалось "фелимов", подсунувших отраву в целях завладеть наследством. А вот как вернуть ясность рассудка тем, кто пострадал от лавандовых пилюль?
Вырваться из цепких рук "клопов" Бухтияру удалось ближе к вечеру. Ещё миг, и на улицах Сантерры зажгутся вечерние огни. Лантерны, соединённые под землёй в единую сеть, включались группами. На каждую партию устанавливался свой аритовый накопитель, начинающий действовать строго по расписанию. Первым вспыхивали фонари на храмовой площади, веером расходясь от солнечных часов. За ними следовали кварталы знати, зажиточных горожан. Здание канцелярии по особым вопросам находилось как раз на границе между домами обеспеченных людей и простых ремесленников, и благодаря этому при наступлении сумерек получался интересный эффект: половина "сундука", ровно до замочной скважины входной двери, оказывалась освещена жёлтыми шарами на причудливо изогнутых столбах, а вторая тонула в тени, ожидая момента, когда включатся куда более скромные модели лантерн соседнего квартала.
