Всё, решено, сейчас он едет домой! А завтра, прямо с утра — в особняк на Сумеречной улице. И не уйдёт оттуда, пока не получит ответы на все свои вопросы. А таковых накопилось немало.

Дождь шёл всю ночь. Стук капель убаюкивал, и просыпаться не хотелось. Да и судя по полумраку в спальне, было ещё рано. Бухтияр перевернулся на другой бок и, не открывая глаз, попытался натянуть на голову одеяло, но его пальцы неожиданно нащупали что-то гладкое, змеёй выскользнувшее из-под его ладони. Издав сдавленный вопль, он отбросил в сторону край одеяла и попробовал вскочить, но удалось лишь колобком скатиться на пол.

На подушке лежал лист диаболики, без признаков увядания, словно был только что сорван. Пёстрая поверхность глянцево поблёскивала в свете аритовой лампы, которую купец включил, чтобы отогнать утренний полумрак.

Уф. Всего лишь листок. Правда, откуда он взялся? Хотя, учитывая, что цветок раньше всё время был при хозяине, мог просто опасть пару дней назад… Надо бы сделать горничной замечание, что она до сих пор не сменила постель.

Купец протянул руку и коснулся листа. Взять, что ли, с собой. Хотя к чему? Это же просто мусор. Он смял лист в кулаке, попутно удивившись, что ощущения от прикосновения к его гладкой поверхности отличается от недавно испытанного. Но, как говорится, у страха глаза велики. Всего лишь лист. Ничего более.

Едва заметное шуршание и металлический отблеск чешуи в углу комнаты остались купцом незамеченными.

Спать окончательно расхотелось. Наскоро позавтракав и убедившись, что нога почти зажила, Бухтияр заказал кабус. Сначала на склад, проверить, всё ли в порядке. А затем заехать по одному адресу, который уже стал привычным. Хорошо, что Юияль ещё не проснулась: отвечать на вопросы жены не хотелось.

Из специй оказались изъяты только шафрейн и мирро. Особисты сработали чётко, опросив всех работников и убедившись в их непричастности. Остальное оказалось в нетронутым, и Бухтияр, чуть поколебавшись, отдал команду к отправке. Недостающие специи придётся закупать втридорога у перекупщиков уже в столице, да к тому же потратиться на дополнительные проверки. Но лучше так, чем рисковать невыполнением обязательств. Вот только уже уплаченные за специи деньги вряд ли вернутся, да даже если так случится, правильнее будет передать их на нужды короны, в целях, так сказать, компенсации ущерба.

А ведь он всего лишь хотел, чтобы семья Сеймуров заняла достойное положение, и у будущих наследников было всё самое лучшее. Так же, как и у него с Юияль… Клятый Фелим! Из-за этого рутрова отродья всё пошло не так. Но диаболика исправит, она поможет исправить. Стоит только пожелать… Хотя нет, это же "подарок" Фелима, который всё только портит… Или нет? Может, этот кармоправ вместо того, чтобы помочь, захотел присвоить себе ценное растение?

Срочно! Надо быстрее выяснить, что стало с цветком!

Тщетно пытаясь сохранить видимость спокойствия, Бухтияр всю дорогу до Сумеречной улицы продолжал кипеть от раздирающих его изнутри противоречивых эмоций. Пробежав под моросящим дождём до крыльца, он торопливо застучал дверным кольцом в заветную дверь. Открывшая ему Эмили отступила на шаг, давая пройти, и тут торговца поджидала неожиданность: диаболики в прихожей не обнаружилось.

— Где?!! Где она?! — вскричал купец, не в силах больше сдерживаться. Но экономка, не утратив бесстрастного выражения лица, спокойно ответила:

— Ваше растение в кабинете, уважаемый барр. Блокиратор почти перестал действовать, пришлось принимать срочные меры. Я провожу вас, сударь, не беспокойтесь. Из этого дома ещё ничего не исчезало без ведома хозяина.

Окна кабинета на сей раз были уже закрыты, а кроме настольной лампы горела также семирожковая люстра. Сияющие аритовые камни, чуть вытянутые к концу, напоминали живое пламя свечей. Полосы листьев альмерры сплетались в надёжный щит, защищая комнату от любопытных взглядов извне. Хотя, кому могло понадобиться заглядывать в окна особняка?

Не успел купец и рта раскрыть, как к нему одним прыжком подлетел Темурф и вцепился когтями в левую руку.

Что?! Этот котище вознамерился окончательно обновить его гардероб?! Сначала штаны, теперь порванный рукав? И почему он вцепился в обручальный браслет? Стоп! Почему металл двигается сам по себе?

— А ну-ка, стой смирно и дай коту избавить тебя от этой гадости! Мало того, что явился ни свет ни заря, так ещё имел неосторожность притащить с собой лишнее, — насмешливый голос Аруны, сидящего за письменным столом в шёлковом домашнем халате остудил негодование купца быстрее ушата холодной воды. Причудливые узоры на гладком шёлке складываясь в очертания то ли ящериц, то ли драконов, напоминая о церемониальных имперских одеждах Индората.

Гладкий металл распался на две части. Верхняя половинка так и осталась обручем на запястье торговца, а нижняя разомкнула концы и соскользнула на пол, извиваясь, как змея. Мощные челюсти ируанского кота сомкнулись на полоске живого металла, послышался хруст, и "змейка" бессильно обвисла в пасти Темурфа.

— Умничка!

Бухтияр ни миг не сомневался, что это было адресовано не ему.

Кот подошёл к сидящему за письменным столом хозяину, потёрся о его ногу и привстал на задние лапы, выплёвывая добычу на столешницу. Затем презрительно оглянулся на купца, махнул хвостом и, ловко обогнув замершего на пороге гостя, выскользнул за дверь.

— Что это было? — купец вытянул шею, пытаясь рассмотреть лежащий на столе предмет.

— О, небольшой подарок от одной леди. Видимо твои участившиеся визиты в мой скромный особняк привлекли её внимание. Ты не думал, что стоит хоть немного проявлять осторожность? Контур незаметности, конечно, неоценимая вещь, но он не распространяется на всех посетителей, даже если они такие важные барры, как ты.

— А… можно посмотреть поближе?

— Да пожалуйста. Но после клыков Темурфа от этой милой маленькой штучки мало что осталось.

Торговец протянул руку и с опаской дотронулся до обслюнявленной металлической полоски, преодолевая брезгливость. Гибкая лента, состоящая из миниатюрных сегментов, была почти незаметна на столе, словно её поверхность подстроилась под окружающий материал. Бухтияр был готов поклясться, что всего пару мгновений назад лента тускло поблескивала серебром, как и его обручальный браслет, а теперь отливала красным деревом. Шириной с женский мизинец и длиной в два-три оборота вокруг запястья, она выглядела одновременно хрупкой и опасной. Один конец ленты оказался одновременно расплющен и смят, как комочек жёваной бумаги.

— Голова, — пояснил Аруна, внимательно наблюдая за гостем, — К сожалению, восстановить управляющую микросхему уже не удастся, но, возможно, оно и к лучшему. Хорошо, что у ируанцев иммунитет к большинству ядов и они устойчивы к ментальному воздействию.

— Но как это оказалось на мне? И почему?!

— А это, мой неосторожный друг, вопрос за отдельную цену. Тех пяти золотых, что ты мне оставил вчера, на него уже не хватит. Или, может быть, тебя уже не так интересует шестицветик, и ты готов обменять его на змейку? — аристократ махнул рукой в сторону окон, и купец только сейчас заметил диаболику, которая стояла под кадкой с альмеррой.

Два ажурных резных "листа" обхватывали горшок из сапога некоторым подобием клетки. Бутон, готовый распуститься, призывно качнулся навстречу хозяину, но отпрянул от альмерровых листьев, словно обжегшись.

— Нет. Я хочу знать, что стояло за каждым бутоном.

Чёрный шёлк халата колыхнулся, когда Аруна потянулся к одному из встроенных ящиков стола. Достав из него уже знакомое очелье с циферблатом, он надел его на голову, заодно заправив за кожаную полоску встрёпанные пряди каштановых волос. Одна из стрелок двигалась, но сколько времени показывали часы, было не разобрать.