Пробегая мимо развороченного входа в медотсек, он на секунду замер. Сольвейг. Она не бежала, не кричала. Она стояла на коленях у аптечки и методично, почти спокойно, запихивала в карманы своего жилета ампулы с обезболивающим и стимуляторами.
На её шее блеснул стальной медальон. Она на мгновение сжала его в кулаке. В её глазах не было паники. Только холодная, животная решимость. Решимость матери. Это была уже не Сольвейг. Это было что-то первобытное, защищающее своё потомство.
Он не стал её звать. Она знала, что делать. Он побежал дальше, вглубь стонущего, умирающего маяка.
Люсия стояла у главного передатчика. Консоль гудела, вибрировала. Пульт управления. Нервный центр умирающего мира. Воздух был плотным от перегретой электроники и запаха морской соли.
Её «сонар» вернулся. Но это был уже не крик в её голове. Не какофония чужих мыслей. Она видела сеть не как шум, а как анатомический атлас. Видела уязвимости. Точки входа. Логические разрывы, куда можно было вонзить иглу кода.
На вспомогательных экранах она видела бой. Видела, как Хавьер бежит по коридору. Видела, как Сольвейг прячет в карман последнюю ампулу. Видела, как глянцевые дроны «Консорциума» оттесняют остатки «Бродяг» к нижним уровням.
Локальный хаос. Это была всего лишь отсрочка. Бинт на раковой опухоли. Чтобы спасти брата, чтобы спасти тех, кто ещё был жив, она должна была сжечь мир, который за ними охотился. Не город. Не страну. Весь мир.
Её пальцы замерли над терминалом. На чёрном экране горела одна строка:
[ЗАГРУЗИТЬ «ОСКОЛКИ-ГЕНЕЗИС» В ГЛОБАЛЬНУЮ СЕТЬ. ТРЕБУЕТСЯ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ]
Сжечь. Надо сжечь. Этот порядок — рак. А я… лекарство. Жжёт. Будет больно. Всем. Не просили. Неважно. Иначе он не остановится. Иначе Хавьер… Сжечь всё дотла.
Она в это почти верила.
Гул передатчика изменился. Он стал ниже, превратился в диссонирующую, бесконечную ноту. Искажённую до неузнаваемости колыбельную.
Её палец опустился на клавишу.
[ПОДТВЕРЖДЕНО]
В безвоздушной тишине своей цитадели Лена Орлова наблюдала за падением мира. Она не чувствовала ни ярости, ни страха. Только холодное, системное любопытство.
На её голографической карте, до этого момента безупречно-зелёной, начали вспыхивать красные точки. Сначала одна в Шанхае. Потом десяток во Франкфурте. Потом тысячи, сотни тысяч по всей планете. Они расползались, как вирусная инфекция по телу.
Это была не атака. Атака имеет вектор, цель, логику. Это была чума.
[СИСТЕМНОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ: ОБНАРУЖЕНА МАССОВАЯ ВИРУСНАЯ ИНЪЕКЦИЯ. ПАТТЕРН НЕИЗВЕСТЕН. ИСТОЧНИК: СИГНАТУРА «АНОМАЛИЯ-РЕЙЕС-2».]
[АНАЛИЗ: ВИРУС НЕ РАЗРУШАЕТ СИСТЕМЫ. ВИРУС ВНОСИТ ХАОТИЧЕСКУЮ ПЕРЕМЕННУЮ В БАЗОВЫЕ АЛГОРИТМЫ.]
[ОЦЕНКА УЩЕРБА: НЕВЫЧИСЛИМО.]
Она видела это в реальном времени. Логистические дроны в порту Роттердама начали сбрасывать контейнеры в воду. Автоматизированные поезда в токийском метро поехали в обратную сторону. Дроны-полицейские в Нью-Йорке зависли в воздухе, а потом просто упали на землю, как мёртвые птицы. Финансовые рынки вошли в неконтролируемый штопор, пожирая сами себя.
Её идеальный Порядок умирал. Захлёбывался нелогичностью.
[ГОЛОСОВОЙ ВЫВОД АРХИТЕКТОРА]: Протоколы сдерживания… неэффективны. Уровень системного хаоса превышает расчётные модели. Перенаправление всех доступных ресурсов на защиту критической инфраструктуры.
Пауза. Микроскопическая, но для системы — вечность.
[ГОЛОСОВОЙ ВЫВОД АРХИТЕКТОРА]: Приоритет один. Активация протокола «Крепость». Полная информационная изоляция актива «Михаил».
На тактической карте Исландии рой красных точек, атакующих маяк, дрогнул. Десятки, потом сотни дронов развернулись и на максимальной скорости устремились прочь. Осада была снята.
Лена не проиграла битву. Она проиграла войну, потому что враг переписал её правила. На гигантском экране перед ней на долю секунды мелькнуло видео: она и смеющийся Михаил на качелях. А потом экран погас, переключившись на схемы жизнеобеспечения госпиталя «Тихая Заводь».
Ослабление натиска они почувствовали сразу. Словно ураган внезапно стих до простого шторма.
— Они уходят! — крикнул кто-то.
— Не уходят, — прорычал Матео. — Их отозвали. Бегом! Это наш единственный шанс!
Они добрались до подземного причала. Это был не замкнутый грот, а узкий скальный туннель, выходивший прямо в море. Пахло солью и дизельным топливом. У воды, покачиваясь, стоял старый, ржавый траулер — их последний ковчег. Но путь к нему преграждали массивные шлюзовые ворота из рифлёной стали. Панель управления была разбита.
— Твою мать! — Матео со всей силы ударил кулаком по стене. — Это аварийная блокировка Ивара. На случай прорыва… Он установил её.
Они были в ловушке.
— Есть ручной привод, — сказал Хавьер, указывая на огромное колесо, вмонтированное в стену. — Но он заклинил.
— Тогда ломай, — бросил Матео.
Хавьер навалился на колесо. Металл не поддавался.
— Там взрывчатка, — тихо сказала Люсия. Она прислонила ладонь к холодной стали ворот. Глаза закрыты. — Ивар поставил ловушку для преследователей. Если давить неправильно, контакты замкнутся.
— Говори, куда, — прохрипел Хавьер.
— Левее… чуть ниже… Дави туда. Сейчас!
Он не спрашивал, откуда она знает. Он просто давил. Матео навалился рядом с ним. Их объединённой силы хватило. С душераздирающим скрежетом ворота сдвинулись на полметра. Достаточно, чтобы пролезть.
— Сольвейг, Эрик, пошли! Быстро! — скомандовал Матео.
Они проскользнули в щель.
— Теперь вы! — крикнул он Хавьеру.
Хавьер подтолкнул Люсию. В тот момент, когда он сам перелезал через порог, в дальнем конце туннеля показались чёрные силуэты дронов «Консорциума». Они открыли огонь.
Хавьер спрыгнул на палубу траулера.
— Заводи! — заорал он Матео, который должен был быть за ним.
Но Матео остался на причале.
— Что ты делаешь?! — крикнул Хавьер.
Матео посмотрел на него. Прямой, пустой взгляд человека, который закончил свой бой. В его осанке больше не было напряжения. Только усталость.
— У каждого должен быть дом, Рейес, — сказал он. — А если его больше нет, нужно хотя бы замести за собой мусор.
Он нажал кнопку на маленьком детонаторе в своей руке.
— Прощай.
Хавьер не успел ничего сказать. Взрыв обрушил свод туннеля над входом в море. Их траулер подбросило, как щепку, и швырнуло вперёд чудовищной ударной волной. Судно вылетело из скального укрытия прямо в ревущее, штормовое море.
Ржавый траулер качался на гигантских свинцовых волнах Северной Атлантики. Ветер срывал с гребней пену и швырял её ледяными брызгами в лица выживших. Их было шестеро. Хавьер. Люсия. Сольвейг. Трое «Бродяг», чьи имена Хавьер едва знал.
Они были свободны. И бездомны.
Позади них, на берегу, то, что было маяком, превратилось в огромный погребальный костёр, дым от которого смешивался с тучами. Хавьер смотрел на огонь. Он сглотнул, но сухость в горле не прошла. Матео. Ещё один долг, который не вернуть.
Стерильный командный центр где-то под Москвой. Холодный свет люминесцентных ламп. Тихий гул серверов. На огромных экранах — карты глобального хаоса. Красные пятна аномалий расползались по континентам.
Полковник СВР с седыми висками и мёртвыми, усталыми глазами смотрел на данные. Он не улыбался. Он просто наблюдал, как рушится чужой мир.
Он повернулся к помощнику, молодому капитану с напряжённым лицом.
— Цель «Архитектор» дестабилизирована, — его голос был спокоен и лишён эмоций. — Её внимание рассеяно. Она тушит пожар, который сама же и разожгла.
Он сделал паузу, отпил остывший чай из гранёного стакана.
— Начинаем операцию «Лорка».
Камера медленно наехала на папку, лежащую на его столе. На обложке была фотография Хавьера Рейеса, сделанная скрытой камерой несколько лет назад в Мадриде. Рядом с ней — выделенная жёлтым маркером строка из отчёта аналитика.
