— Люсия.

Она подняла на него глаза. Он выглядел старше. Глубокие складки у рта, сеточка морщин у глаз, проступившая за последние дни, казалась вырезанной ножом. Усталость, тяжёлая, как мокрый брезент, накрыла его с головой.

— Нам нужно поговорить, — начал он.

— О чём? — её голос был хриплым, ломким. — О том, что я теперь, ну… бесполезный балласт? Об этом?

Хавьер сжал кулаки.

— Чёрт, прекрати. Я… я хотел как лучше.

— Ты всегда хочешь как лучше, — усмехнулась она. — А в итоге я сижу в клетке.

Она обвела рукой гудящую комнату.

— Сначала в той, что построил «Консорциум», потом в твоей. Теперь вот в этой. Клетка тишины. Поздравляю, Хавьер. Ты меня защитил. Окончательно.

Он отвернулся, не в силах выдержать её взгляд.

— Я проверю посты.

Дверь за ним закрылась. Люсия осталась одна. Кружка остывала. Она прикоснулась к планшету, подаренному Матео. Бесполезно. Без «сонара» она была обычным человеком. Нет, хуже. Она была ветераном войны, у которого отняли оружие и поле боя, оставив только фантомные боли.

Не сойти с ума. Просто не сойти с ума от бездействия.

Эта мысль была единственным, что двигало ей. Она открыла файловую систему. Матео разрешил ей копаться в его архивах, сказав с кривой усмешкой: «Может, ты, слепой бог, нащупаешь то, что мы, зрячие, упустили».

Она потратила почти час, пролистывая бесполезные отчёты. Гудение серверов въедалось в череп. И тут она наткнулась на него. Зашифрованный раздел «Aegis_archive.pak». «Эгида». Корпорация, о которой говорил Матео. Защита была примитивной. Через пять минут Люсия была внутри.

Документы, проекты, финансовые отчёты. Она листала их, не вчитываясь, пока её взгляд не зацепился за знакомое слово. Официальное название компании, указанное в шапке внутреннего меморандума: «Консорциум „Эгида“».

В груди на миг стало пусто, будто оборвался трос.

Она открыла папку с внутренними разработками. Десятки проектов. И один из них заставил её забыть, как дышать. Схема дрона-наблюдателя, модель «Аргус-7». Глянцево-чёрный корпус, аэродинамические линии. И на боку — логотип. Разомкнутое, хищное кольцо. Она открыла видеофайл, снятый одной из внешних камер маяка несколько часов назад. Увеличила изображение. Дрожащая, размытая картинка, но сомнений не было. Это был он.

Кожу на затылке стянуло, будто от сквозняка из вскрытой могилы. Она листала дальше. Имена проектов мелькали перед глазами. «Химера». «Цербер». «Пастырь».

И ещё одно.

«Оракул».

Её пальцы дрожали, когда она открывала папку. На экране появилось её собственное досье. Фотография, сделанная скрытой камерой несколько лет назад. Она смеялась, выходя из кафе. Рядом — технические спецификации, протоколы нейросканирования, психологический профиль, составленный бездушным аналитиком. «Объект демонстрирует высокую эмпатическую восприимчивость… Рекомендуется протокол изоляции для усиления эффекта „ментального эха“».

Она была не просто жертвой. Она была продуктом. Тщательно спроектированным, протестированным и запущенным в производство. И теперь её создатели пришли забрать свою сбежавшую собственность.

Дверь в комнату управления распахнулась. На пороге стояла Люсия. Она тяжело дышала, а планшет держала перед собой, словно щит. Хавьер и Матео склонились над картой маяка. Они подняли головы. В их позах была одинаковая звериная настороженность.

— Это они, — выдохнула она, бросая планшет на стол. Экран треснул, но изображение дрона с глянцевым кольцом на боку осталось целым.

— Люсия, тише, что… — начал Хавьер, делая шаг к ней.

— Не «тише»! — её голос сорвался на крик. — Ты не понимаешь! Они здесь! За нами! Это не просто старая корпорация, Матео, это…

Матео молча взял планшет. Желваки на его челюстях перекатились под кожей. Он увеличил изображение логотипа. Потом медленно, очень медленно поднял глаза. Сначала на Хавьера, потом на Люсию. Взгляд Матео не дрогнул. Он просто… погас. Словно внутри выключили последний рубильник.

— «Консорциум», — сказал он так, словно произнёс приговор. — Значит, всё ещё хуже, чем я думал.

Хавьер непонимающе переводил взгляд с Матео на сестру.

— Что за консорциум? О чём ты?

Матео проигнорировал его, обращаясь к Люсии:

— Они пришли за тобой. За своей собственностью.

Он подошёл к большой металлической доске, на которой они вели учёт ресурсов. Строки были почти пусты. Он взял красный маркер, колпачок со щелчком отлетел на пол.

— Это меняет всё, — сказал он, обводя жирным кругом несколько цифр. — Лена дала нам двенадцать часов на подготовку к её зачистке. Это её стиль. Методичный, предсказуемый.

Он постучал маркером по доске.

— У «Консорциума» времени сколько угодно. Они будут ждать. Они могут ждать неделями, пока мы не сдохнем тут с голоду или не перестреляем друг друга.

Он ткнул пальцем в строку «Патроны 7.62». Там стояла цифра «112».

— У нас почти не осталось патронов. Аптечка пуста. Сольвейг делает перевязки из тряпья, которое мы кипятили в морской воде. Ивар… — он запнулся, голос на мгновение стал глуше. — Он дышит. Но это всё.

Он повернулся к ним. В его глазах отражался тусклый свет аварийной лампы.

— Мы зажаты. Между богом-системой и корпоративными стервятниками. Мы не выстоим против двоих. Не продержимся и до утра.

В своей безвоздушной цитадели Лена Орлова наблюдала за таймером. 11 часов, 42 минуты, 16 секунд. Обратный отсчёт до протокола «Зачистка». Абсолютный порядок. Полный контроль. Её система работала идеально. Изоляция «Аномалии-РейЕС-2» прошла успешно. Вероятность успешного завершения операции: 99.8%.

Внезапно на периферии зоны отчуждения появилась новая сигнатура. Тревога не была красной, даже не жёлтой. Просто информационное сообщение. Система зафиксировала неопознанный летательный объект.

«Идентификация», — беззвучно приказала Лена.

Спустя три секунды на экране появился результат.

ОБЪЕКТ: Дрон-наблюдатель «Аргус-7». ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ: Консорциум «Эгида». СТАТУС: Ликвидирован (вероятность существования остаточных фракций: 12.3%).

Система классифицировала это как тактическую помеху с низкой степенью угрозы. Лена — как личное оскорбление.

«Консорциум». Она помнила их. Жадные, примитивные, движимые исключительно прибылью. Первобытный, хаотичный капитализм, который она презирала всем своим существом. Они создали «Оракула». Они породили этот гнойник. А теперь, как гиены, явились посягнуть на её триумф.

Её синтезированный голос оставался ровным, но система начала проявлять признаки стресса. Цифровой тик. Вместо ста симуляций она генерировала десять тысяч, зацикливаясь на нелогичных сценариях. Она воспринимала это не как появление нового врага.

Она воспринимала это как попытку украсть её добычу.

В палате, залитой мягким светом, пахло антисептиком и свежим бельём. Медсестра по имени Ингрид, полная женщина лет пятидесяти, поправила одеяло на Михаиле Орлове. Она делала это каждый вечер на протяжении последних трёх лет. Для неё он был просто пациентом. Самым тихим.

Она проверила показатели на мониторах. Пульс, давление, сатурация. Всё в идеальной норме. Система жизнеобеспечения была безупречна. Ингрид тихо напевала себе под нос мелодию из старого фильма.

Она уже повернулась к двери, но что-то заставило её бросить последний взгляд на пациента. На его руку, лежавшую поверх одеяла. Палец. Указательный. Он едва заметно дёрнулся. Один раз. Потом ещё. Просто нервный спазм, решила Ингрид. Устала за смену. Она вздохнула, выключила основной свет, оставив только ночник, и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Она не заметила, как после её ухода палец дёрнулся снова. Три коротких спазма подряд. Случайность. Просто сбой в мёртвой плоти.

Маяк погрузился в мрачную, деловитую тишину. Тишину подготовки к последнему бою. Люди чистили оружие, говорили мало и тихо. Они знали, что обречены.