«Свой глазок — смотрок!» — ухмыльнулся голос.

«Где ты этой хрени понабрался? — меланхолично осведомился старший помощник. — Я такого точно не знаю!»

«А я, в отличие от тебя, — парировал голос, — много читаю!» — крыть было нечем и Денис промолчал. Впрочем, ему было не до дешевой пикировки, потому что он был занят делом — проследовал за объектом наблюдения и приступил к разведдеятельности.

Мажордом деликатно постучался — практически поскребся, дождался разрешения от Хозяина Воздуха и в высшей степени куртуазно, чтобы не задеть чувств завтракающих хозяев, проник в трапезную. В ответ на недоуменно поднятую бровь Ёйдарта Соульфюра, который терпеть не мог, когда его отрывали от процесса приема пищи, мажордом удрученно, демонстрируя лицом и фигурой, что в полной степени осознает какое святотатство совершает, но по другому поступить не может, ибо служит не ради чинов и наград, а единственно для процветания своего любимого господина и готов принять любое наказание, но свой долг выполнит до конца, доложил:

— Госпожу Тарению хочет видеть Арамис — Князь Великого Дома «Полярный Медведь»! — в ответ на это сообщение Хозяин Воздуха удивленно уставился на племянницу:

— Это еще, кто такой?

Астральный Лазутчик еще до оглашения мажордомом причины своего вторжения в трапезную, проник в голову Ёйдарта Соульфюра и отметил, как скука в голове мага сменилась удивлением. Подождав немного и не зафиксировав никаких иных эмоций вроде гнева, раздражения, или чего-либо подобного, Лазутчик переместился в голову Тарении.

Старший помощник вполне обоснованно опасался, что девушка встретит его появление в штыки — мало ли, что она порассказала дяде о их совместном путешествии и в каком свете представила своего телохранителя. Может в отрицательном. Это в лучшем случае затруднило бы выполнение миссии Дениса, а в худшем — сделало невозможным. Но, к счастью, эти опасения оказались напрасными.

Эмоции Тарении были куда как более разнообразными, чем у Хозяина Воздуха и негативных среди них не было. Скука сменилась удивлением, удивление мечтательностью, мечтательность робкой надеждой, а надежда предвкушением чего-то хорошего, причем с сексуальным оттенком. При этом нельзя было сказать, что каждая последующая эмоция полностью вытесняла предыдущую — нет, что-то да оставалось, поэтому в голове у Снежной Королевы образовался определенный коктейль, который, если бы готовился в баре, мог бы иметь название «Приятное возбуждение», ну, или же — «Девичьи грезы».

«Размечталась! — недовольно поморщился Денис. — И так не знаю, как Гудмундуну в глаза смотреть, если встретимся…»

«Так поставь сразу на место! — предложил внутренний голос. — Посмотри пренебрежительно, как на портовую шлюху — типа противно не то, чтобы сексом заниматься, а вообще рядом стоять!»

«Опасно… — вздохнул старший помощник. — Нет более коварного и страшного врага, чем отвергнутая женщина. Она этого никогда не забудет и не простит. Если представится возможность отомстить, пусть даже через сто лет — обязательно отомстит!»

«Так что делать-то будем!? — голос даже слегка подрастерялся. — Как себя вести?»

«Вести себя будем вежливо и корректно! — решительно объявил Денис. — Без тени намека на то, что что-то было…»

«Но время от времени во взоре должна проскакивать искорка сожаления…» — голос проникся опасностью, которую таит в себе отвергнутая женщина и решил подстраховаться, подстелив романтической соломки, но старший помощник его перебил:

«… сожаления, что потрахались только один раз. Так что ли?» — не без сальности ухмыльнулся Денис

«Ну-у… типа того… — Вообще-то голос имел в виду что-то более мечтательно-возвышенное, но решил, что сойдет и так. — И что тебя останавливает, чтобы наброситься на нее прямо в столовой и отъестествовать самым решительным образом на глазах дядюшки и лакеев только глубочайшее уважение к ней и Гудмундуну. А иначе бы…» — голос даже закатил глаза от представшей перед его внутренним взором картины титанического разврата.

«Прям „Похищение сабинянок“ получается…» — развеселился старший помощник. Большим знатоком живописи он не был, но если в Интернете попадались произведения старых мастеров с голыми тетками (порнуху не предлагать!), знакомился не только с картиной, но и с фабулой. Поэтому названия и сюжеты кое-каких полотен старший помощник знал.

«Скорее уж „Тарквиний и Лукреция“» — снисходительно отозвался голос, считавший себя крупным знатоком изобразительного искусства.

«Да хоть „Броненосец Потемкин“!» — отмахнулся Денис.

«Это кино!» — решительно возразил голос.

«Да хоть балет!» — хмыкнул старший помощник.

«Так сможешь скрытую страсть изобразить, или нет?!» — вернулся к конкретике голос.

«Я, практически, артист больших и малых оперных театров! Могу спеть арию Садко из оперы Пер Гюнт!» — с апломбом объявил Денис.

«Какой-какой оперы? — Пердун?!?» — изумился недослышавший голос.

«Пер Гюнт! Деревня! — Снисходительно хмыкнул старший помощник. — И вообще — каждый гасконец с детства академик! Мне изобразить скрытую страсть — эдакие угли покрытые пеплом, но готовые вспыхнуть в один миг — как два байта об асфальт! Без проблем!»

«Ну-у… это хорошо, — чувствовалось, что голос имеет определенные сомнения насчет артистических способностей носителя, но заострять на этом внимание в данный момент не хочет. — Но! Нужен план Б, на тот случай если она тебя все-таки зажмет в тесном коридоре и деваться будет некуда. Что делать будешь?»

«Что-что… трахну рачком-с!» — ухмыльнулся Денис.

«Почему рачком-с? — удивился голос. — У нее и мордочка приятная. Ватник совсем не обязателен!» — при этих словах собеседники ехидно, если не сказать — скабрезно, захихикали. Ну, что тут поделаешь? Если кто-то считал, что внутренний голос старшего помощника меньший циник, чем его носитель, или наоборот, то этот кто-то сильно ошибался — яблочко от яблоньки недалеко падает.

На обсуждении оптимального метода естествования Снежной Королевы, если таковое будет необходимо, внутренний саммит и завершился. Весь этот в высшей степени интересный диалог проходил очень быстро и закончился раньше, чем Тарения начала отвечать дяде на прямо поставленный вопрос — что это за хрен горы к ней заявился, поэтому Астральный Лазутчик ничего из происходящего в трапезной не упустил.

— Это тот юноша, который плыл вместе со мной и папой на «Душе океана», а затем помог Гудмундуну вызволить меня из рабства, — предельно лаконично описала дяде историю своего знакомства с Денисом Тарения.

Услыхав напоминание о самой позорной странице своей личной истории, когда он убил человека не сделавшего ему ничего плохого, старший помощник даже передернулся от злости. Он не то, чтобы начал забывать об этом неприглядном эпизоде своей биографии — нет, не забывается такое никогда, как пелось в одной старой песне, а просто отправил воспоминания в какой-то дальний, никогда не посещаемый, покрытый паутиной и тленом забвения уголок памяти и вот на тебе — напомнили! И кто напомнил!? — та из-за которой все и случилось!

«Зар-ра-за!» — с ожесточением подумал Денис.

«Уймись! — рявкнул внутренний голос. — Она тебя не просила убивать Визара! Не уподобляйся придуркам у которых всегда кто-то виноват, а не они!»

«Тоже верно… — не сразу, но повинился старший помощник, умевший признавать ошибки. — Чой-то меня понесло…»

«Разгулялась вошь в коросте!» — хмыкнул голос.

Денису было что ответить на этот гнусный выпад, но делать этого он не стал, потому что Снежная Королева снова заговорила и надо было слушать, что она скажет.

— Потом Арамис сопровождал меня в сухопутном путешествии из Аргата в Балтан.

— Ты не рассказывала, — слегка удивился Ёйдарт.

— К слову не пришлось, — равнодушно пожала плечами девушка.

— И как прошел вояж? — заинтересовался маг. — Без происшествий?

— Пару раз Арамису пришлось обнажить меч, — бесстрастно сообщила Тарения.

— Опасные враги? — нахмурился Хозяин Воздуха.