Вернувшись в Золотой Город, Денис пообедал в приличном ресторане, после чего устроился в тенечке на Адмиральской набережной и задумался. А задумался он вот о чем — с чем идти к Кире? И чем больше думал, тем больше приходил к выводу, что любой подарок будет выглядеть фарсом.

Что можно подарить миллионерше, у которой все есть? Деньги? — так их у нее, как у дурака махорки — девать некуда, да и она не проститутка ни в коем разе, чтобы деньги принимать. Цветы? — так у нее дворцовый парк имеется, а в парке клумбы за которыми ухаживает садовник. Конфеты? — не смешно. Продуктовый набор? — так ты же не в общагу к студенткам педагогического собираешься, где действует программа: секс в обмен на продовольствие, а к обеспеченной девушке. Цацки? — у самой девать некуда. Артефакт? — низкоранговые ей даром не нужны, а высокоранговые попробуй достань.

Думал старший помощник, думал, прикидывал и так и этак и ни черта не придумал. С чем бы в руках ни придешь, а все одно — дураком будешь выглядеть. В такое положение частенько попадают бедные родственники, заявившиеся в гости к богатым с леденцом монпансье на палочке для хозяйского сынка, а того от трюфелей воротит. Хозяева может виду и не подадут, но гости все равно, если не полные дураки, чувствуют себя будто в яму с дерьмом окунулись. Поэтому решил Денис, что он сам по себе подарок и выкинул проблему из головы, как решенную.

Коротая время до вечера, когда можно будет отправиться в гости, старший помощник вспоминал Киру и в неглиже и без и в бальном платье и в домашнем и мало-помалу распалялся, словно тульский самовар. Ну, а что? — дело молодое. Как только стемнело, Денис выдвинулся к дворцу прекрасной целительницы.

До этого старший помощник никогда не проникал внутрь охраняемого периметра в одиночку, всегда вместе с Кирой и поэтому слегка опасался, что попасть внутрь будет не так легко, но его опасения оказались напрасными — стоило Денису один раз, не очень сильно, ударить в гонг, как тут же у калитки материализовался садовник, прекрасно знавший старшего помощника, который без вопросов пропустил его на охраняемую территорию. Денис не торопясь, «шаркающей кавалерийской походкой», направился к дворцу и уже преодолел половину расстояния до него, как из двери молнией вылетела домоправительница и бросилась к старшему помощнику.

«Небось меню бежит согласовывать!» — предположил внутренний голос.

«Икры хочу, — мысленно облизнулся Денис. — Черной!»

«А как же без нее!? — поддержал его голос. — Праздник в доме!»

«Возвращение блудного попугая!» — ухмыльнулся старший помощник.

«Так что шампанское пусть несут! — раздухарился голос. — Чай не каждый день такие гости!»

«В серебряном ведерке со льдом!» — уточнил Денис.

— Привет, Бейза! — широко улыбнулся старший помощник. — Рад тебя видеть!

— И я, Дэн, и я! — ответно улыбнулась домоправительница, вот только улыбка ее была какая-то… не сказать, что неискренняя — нет, а какая-то, скажем так — нервная. Денис напрягся. Не сказать, чтобы сильно, но в душе слегка кольнуло.

— Что? — слегка нахмурился старший помощник. — Дома нет?

— Почему нет, — вздохнула Бейза. — Госпожа дома. Только…

— Что только?! — начал злиться Денис. — Говори толком!

— Не одна она… Гость у нее…

Обманутые мужья и жены, которым их вторые половинки наставляют рога в промышленных масштабах, как правило, узнают об адюльтере последними. И дело не в том, что они дураки, или не замечают очевидные вещи. Дело в том, что они психологически не принимают открывшиеся обстоятельства. Сознание, или подсознание — хрен знает, кто этим занимается, маскирует проблему столь долго, сколь это возможно. От этого они и узнают обо всем последними. В первое мгновение старший помощник не смог осознать, что именно говорит ему Бейза, а когда наконец осознал, испытал испанский стыд такой интенсивности, что пар пошел из ушей.

Образованный читатель непременно задастся вопросом — а с какого это шороху стыд испанский? Обычно этот термин означает, чувство неловкости или стыда, испытываемое человеком из-за поведения другого человека, но в том-то все и дело, что Денис явственно увидел себя со стороны — напыщенный придурок является без предупреждения к женщине, с которой расстался, в полной уверенности, что она днями и ночами слезы льет, его дожидаючись, а на деле у нее уже давно другой хахаль, а о нем она и думать забыла! Щелчок по самолюбию вышел знатный, но старший помощник не был бы старшим помощником, если бы не умел держать удар. Уже в следующее мгновение Денис вернул улыбку на уста. Пусть даже приклеенную и неискреннюю.

— Впрочем, это не важно, — попытался старший помощник сделать хорошую мину при плохой игре. Получилось, или нет — другой вопрос, но Денис сделал все, что мог и это правильно — вспомним лягушку, которая сражалась до конца и все-таки выбралась из ведра с молоком. — У меня вот какое дело — нужно уехать, а там, куда еду, нельзя иметь артефакты. Хотел Кире отдать, но раз она занята, отдам тебе, а ты ей передай. Вернусь — заберу, а не вернусь, — улыбнулся старший помощник, уже вполне искренне, полностью взяв себя в руки, — не заберу.

— Хорошо, — очень серьезно кивнула Бейза, принимая Асмартанский Амулет и Бездонный Колодец. — Отдам госпоже.

— Тогда все, — продемонстрировал голливудский оскал Денис. — Увидимся! Кире привет!

Прохладный ночной воздух Балтана был недостаточно прохладным, чтобы охладить раскаленную голову старшего помощника, разогреваемую изнутри кипящим стыдом. Следствием этой температурной аномалии, а может и каких иных факторов — кто точно скажет? стал старинный черный анекдот, очень к месту всплывший в голове Дениса:

Сидит маленький мальчик на рельсах держит в руках ножку и плачет — Вот и сходил за булочкой…

«Да уж, — печально вздохнул внутренний голос. — Вот такие ёбушки воробушки…» — голосу тоже было стыдно за носителя, но он все равно, как мог, пытался его поддержать. Друг в беде — тут не до смехуечков.

Второй день подряд старший помощник просыпался с не очень хорошим настроением.

«Как бы в привычку не вошло…» — потягиваясь словно кот, с тревогой подумал Денис.

«Значит совесть у тебя нечиста!» — сделал неожиданный вывод внутренний голос.

«Схуяли!?!» — изумился старший помощник.

«Люди с чистой совестью просыпаются в добром расположении духа!» — припечатал его голос.

Денис искренне полагал, что причин испытывать муки совести у него нет — он никому ничего плохого не сделал, а кому сделал, тот этого заслужил, но спорить с паршивцем и доказывать свою правоту ему было лень, поэтому он проигнорировал наезд и стал молча одеваться. Его ждали Тарения и Ёйдарт, к ним он и поспешил, искренне надеясь на завтрак, потому что бесплатная кормежка «У медведя» ему была уже не положена. Холдол помахал вслед старшему помощнику с такой радостью и облегчением, будто выдал замуж сорокалетнюю дочь без приданого, но зато с тремя подбородками.

Упругой спортивной походкой двигаясь в направлении большого красного дома на улице Белых Кузнечиков, Денис размышлял о вчерашнем инциденте и чем больше он о нем думал, тем спокойнее становился. И действительно, если хладнокровно разобраться, то взрыв эмоций был обусловлен лишь чересчур завышенным чувством собственной важности старшего помощника.

«Ты решил, что ты Казанова, Мастер Войны и Чингачгук в одном лице! — высказал свое мнение голос, затем, выдержав мхатовскую паузу, огорошил носителя: — И ты был прав! — старший помощник в этой ситуации мог ожидать от внутреннего засранца всего, чего угодно: и едких подколов и конструктивной критики и ехидных комментариев, но никак не одобрения своих заблуждений. Денис напрягся, ожидая продолжения и предчувствия его не обманули: — Но все это так… — голос пренебрежительно скривил несуществующие губы, — на минималках. — Казанова ты такой… не настоящий, а в исполнении Леонтьева: „Я безработный работник любви Казанова“…»