И цвета эти не были чем-то застывшим, сделанным раз и навсегда — как говорится — отнюдь. Вся эта цветовая гамма менялась с каждым мгновением, подчиняясь какому-то неслышному ритму и создавая атмосферу какого-то мультяшного праздника в сказочном королевстве. Скажем честно — старший помощник был впечатлен, а это дорогого стоит. Денису даже показалось в какой-то момент, что сейчас подъедет карета, сделанная из тыквы, запряженная бывшими мышами, повышенными в звании до лошадей, и из нее выглянет Золушка. Но врать не будем — чего не было того не было.
В очередной раз подтвердилась мудрость и не побоимся этого слова — прозорливость целительницы. Имеется в виду попугайский наряд старшего помощника. Денис ощущал себя именно что попугаем, попавшим в огромную стаю таких же попугаев. Выделить его из толпы было решительно невозможно. Любой другой наряд привлек бы к нему ненужное внимание. Если бы старший помощник нарядился в свои любимые темные цвета, то выглядел бы вороной, затесавшейся на карнавал попугаев, а если бы оделся блекло, то как — ощипанный попугай в компании полноценных, а так — в самый раз — как все — желтый лист в осеннем лесу.
Бальный зал, он же тронный, выглядел шикарно — танцпол размером с футбольное поле; трон, находящийся на возвышении возле стены, противоположной входу; сам пол, выложенный шестигранной разноцветной плиткой из неизвестного Денису камня; монументальные гранитные колонны, окаймляющие «футбольное поле»; обширное пространство за колоннами, с накрытыми для фуршета столами; громадная красивая люстра, освещающая все это великолепие ярким колдовским огнем; роскошная публика, танцующая, фланирующая, жующая, выпивающая, сверкающая золотом и драгоценными камнями. Короче говоря — дорого-богато, шик, блеск, красота!
На входе в бальный зал образовалась небольшая толкучка, как на эскалаторе в час пик. Пропускали по одному… в смысле по двое — приглашенный и сопровождающее лицо. Последнюю «линию обороны» держали пятеро: четыре мага, одетые, как все — дорого и пестро, ничем не выделяющиеся из толпы приглашенных и пятый — мужчина громадного роста и могучей комплекции, волосатый, усатый и бородатый — один в один Хагрид — лесничий из Хогвартса. Как было сказано выше, маги не выделялись из толпы, а вот «Хагрид» выделялся. Примерно, как павлин среди попугаев — и размером побольше и пестрота оперения покруче.
Кроме одежды «Хагрид» выделялся наличием у него жезла… или посоха — трудно сказать, как правильно. Жезл обычно бывает металлический, или из кости, или из дорогого дерева — короче говоря что-то дорогое, блестящее и небольшое, а посох — он, наоборот — большой, деревянный, причем дерево самое простое и безо всяческих украшательств. А то, что было в руках… пардон — ручищах «Хагрида» сочетало свойства обоих этих предметов — огромный, сверкающий золотом и камнями — не исключено, что и драгоценными, жезл, размером с посох, да еще и с навершием.
Лицо «Хагрида» было невозмутимо, спокойно и высокомерно, как у швейцара «Метрополя» в разгар эпохи застоя, когда попадание в ресторан было делом непростым и затратным и прямо скажем — не каждому по карману. Как высказался в свое время гражданин Коробейников, правда по другому поводу: «Это только обеспеченному человеку под силу…».
Чтобы проникнуть в вожделенную ресторацию, если конечно ты не был «особой приближенной к императору», следовало незаметно сунуть грозному херувиму с огненным мечом, охраняющему вход в Рай, трешку, или пятерку, или даже червонец — в зависимости от класса заведения и его популярности.
Молодежь слабо представляет себе те деньги и для прояснения ситуации надо сказать, что молодой инженер сразу после ВУЗа получал от девяноста до ста десяти рублей, старший инженер, понюхавший пороху и получивший плоскожопие от долгого сидения на неудобном стуле — сто пятьдесят, ну, а счастливчик — ведущий инженер — сто шестьдесят пять! Сравните с доходом вышеупомянутого швейцара, зарабатывающего за смену рублей пятьдесят — семьдесят, если не сто! Правда швейцару приходилось делиться с начальством, но свой четвертак в день он делал. Как та обезьяна, которая полоскала банановую шкурку.
На гостей Лорда-Адмирала, приглашенных на бал и продефилировавших мимо него до появления Киры и Дениса, «Хагрид» обратил внимания не больше, чем городской перекормленный и разжиревший до чрезвычайности кот, вывезенный на дачу без его согласия, испытывающий неискоренимое отвращение к деревенской жизни, на полевых мышей, фланирующих перед его наглой и усатой мордой. Ходят и хрен-то с ними! Пускай их! Орлы мух не ловят!
А вот появление целительницы вызвало у «Хагрида» эффект, сравнимый с тем, как если бы вышеупомянутому коту смазали задницу скипидаром. Вместо расслабленной и вальяжной позы, в которой он находился, высокомерно игнорируя окружающих, «Хагрид» вытянулся во фрунт и принял вид лихой и придурковатый, как наказывал вести себя подчиненным Петр I, дабы разумением своим не смущать начальство. Но и этим дело не ограничилось. «Хагрид» завопил, как резаный, густым диаконским басом, наверняка еще и магически усиленным:
— Многоуважаемый вышестоящий Магистр медицины Повелитель Кира Ни Эль!
В этот момент наша сладкая парочка, как раз проходила мимо этого церемониймейстера, а может и герольда — старший помощник слабо разбирался в придворных чинах и Денису стало обидно — с какого это перепуга Киру объявили, а его нет! Он себя не на помойке нашел, чтобы его демонстративно игнорировать. Но это все конечно так — шутка. Никакой обиды, разумеется, старший помощник не испытывал, но приколоться хотелось и он решил тихонько шепнуть «Хагриду», как раз заканчивающему выпевать: «Ни-и-и-и Э-э-э-ль!»
— И сопровождающее лицо!
Разумеется, делать этого старший помощник не стал, ибо имелась вероятность, хоть и маленькая, конечно же, что «Хагрид» от неожиданности может как попугай, повторить за старшим помощником, но не шепотом, как тот, а полноценным басом на весь бальный зал:
— И сопровождающее лицо!
Последствия этого, как представлялось Денису могли быть, как положительными, так и отрицательными. К положительным относилась возможность развеселить свою девушку, но у нее и так было вполне себе хорошее настроение, которое в поднятии не нуждалось, а к отрицательным — привлечь к себе внимание окружающих, которое в данный момент было направлено исключительно на целительницу. К дешевой популярности старший помощник не стремился от слова совсем, и поэтому, наступив на горло собственной песне, промолчал.
Однако, хоть Денис и вел себя исключительно скромно, как девственница в борделе, внимание к себе он все-таки привлекал. Дамы разглядывали его не без благожелательности и с вполне определенным интересом, что было вполне объяснимо — раз такая высокопоставленная особа, как Магистр Кира Ни Эль у которой широта выбора эскорта была не меньше, чем у какого-нибудь олигарха в модельном агентстве, ему же и принадлежащем, выбрала в спутники на бал именно его, значит этот молодой человек определенными мужскими достоинствами обладал. Хотелось бы знать какими именно.
Мужчины же смотрели на старшего помощника по-разному. Подавляющее большинство — с завистью, значительная часть — с завистью и злостью, а некоторая небольшая выборка даже не со злобой, а с самой настоящей ненавистью. Откуда бралась зависть было очевидно — уж больно хороша была Кира. Все, как в песне: «Ах, какая женщина, какая женщина. Мне б такую…». Из ядовитого источника зависти рождалась и злость — на его месте должен быть я! А вот хрен вам! — она со Денисом и ничего вам не светит! Но вот откуда бралась чистая, ничем незамутненная ненависть старшему помощнику было непонятно. Его недоумение разрешила целительница.
— Фаллоимитатор, — шепнула она Денису, бросив взгляд на очередного «ненавистника», на которого указал глазами старший помощник.
Теперь всё стало на свои места — пазл сложился. Все молодые люди, которые смотрели на Дениса взглядом, каким можно плавить тугоплавкие металлы типа титана, были счастливчиками, побывавшими на месте старшего помощника, но изгнанными из Рая — Адамом и Евой в одном лице. Два в одном. Вот они и ненавидели нового обитателя Эдемского сада всеми фибрами души.
