— Я мало что понял из твоих обвинений, но ты, кажется, вообще во всех своих бедах решил обвинить меня. Ошибаешься.

— Я ошибаюсь? — рассмеялся, чувствуя, как с каждой секундой из организма вытекают силы. — Сейчас не ТЫ пользуешься мной? Тогда кто, словно вампир, высасывает меня? Ты же можешь увидеть всё, что Я ВИДЕЛ. Вот сам и посмотри.

Почувствовал, как рука отрывается от столба, и оседаю на промёрзшую землю… Наступило забытье…

Что-то падет на лицо. Холодное-холодное. Не сказать, что неприятно. Скорее непривычно и немного щекотно. Снег? Тогда почему он скатывается с лица словно слёзы? Тает? Значит, я жив? Надо открыть глаза, а сил нет. Даже для того, что бы посмотреть, где я и что со мной…

Не знаю, сколько прошло времени, когда смог приоткрыть один глаз. Надо мной уже тёмное небо, хотя ещё не наступила ночь. Скорее всего, часов пять, а может даже и меньше…

Уходящая в небо колонна. Что это такое? Где я оказался? И тут же мысленно улыбнулся — это не колонна, тотемный столб, который почему-то светится изнутри как светлячок.

— Арсений Багирович, полковник, он пришёл в себя. Глаза приоткрыл. — Послышался незнакомый голос и моей руки коснулась другая рука. Тёплая. Живая. — Пульс чуть выше сорока. Физическое и эмоциональное истощение.

— Приподнимите его или усадите так, чтобы мог видеть и говорить. Если сможет, конечно.

Этот голос знакомый. Обычно холодный и отстраненный, но сейчас в нём есть эмоции.

Когда меня приподняли и прислонили к столбу, обратил внимание, что сверху на мою тушку было навалено немало курток, пару одеял и, кажется, даже спальный мешок.

— Как себя чувствуешь, Вячеслав? — Рядом на корточки присел Арсений Багирович, которого в зимнем лесу, за многие сотни километров от его работы, совсем не ожидал увидеть. — Сможешь ответить?

— На букву Х, — не сказал, прошептал.

— А вторая буква какая? — прозвучал второй голос и рядом с Давотой сел на колени незнакомый мужчина с совершенной седой головой. Почему-то без шапки. — У, Р или О?

— Полиглот, мля, — зашипел в ответ. — Буква З.

— Не понял.

— Это не одно слово, два. ХЗ. Догадались? Нет? Подсказка из зала — Хрен знает.

— Шутит, значит, всё будет нормально.

— Арсений, — прошептал, глядя мужчине в глаза. — Недалеко был мой Миша. Он как?

— Когда в лесу началась стрельба, а потом разом стихла, и началось светопреставление, он рванул к тебе, но не добежал метров десять. Знаешь, такое впечатление, что его взяли за шкирку и дали хорошего пинка в направлении к дому. Видимо что-то и сказали вдобавок, потому что твой приятель довольно быстро добежал до дома и стал звать на помощь, только вот оттуда так никто и не вышел. Двери намертво закрыты. Изнутри и снаружи сколько не пытались, открыть не смогли. Мои люди рядом, уже пообщались с твоими приятелями. Они все в порядке. Настя только очень волнуется. Заявила, что их выпустить наружу можешь только ты.

— А ты как здесь оказался? Как понимаю, все эти люди твои?

Да, трудно было не заметить, что на поляне горят костры и вокруг снуют минимум два с половиной, а то и три десятка мужчин. Немолодых, в зимнем камуфляже и масхалатах, с военной выправкой, с оружием. Хотя, если судить по годам, явные отставники.

— Прости, Вячеслав, но тебя слушали и вели не только мы, но и другие. Мы-то практически не скрывались, да ты и сам это знал, а вот наши противники… Это тебе последний привет из прошлого. Так сказать прощальный подарок твоей сестры и людей, с кем она работала. Узнали, что ты будешь встречать праздник здесь, и отправили группу зачистки. Мы слышали, что ты рассказывал своему другу, поэтому решили тебя прикрыть. Прости, что не сообщил. Попытался дозвониться, но рядом с домом была глушилка.

— Зачем хотели прикрыть?

— Затем. Это исчерпывающий ответ и пояснений не будет.

— Вся кутерьма и риск подставить, а то и потерять людей… всё это ради Насти?

— Бутурлин, — Арсений посмотрел на меня как на идиота. Даже губы скривил. — Не пытайся показаться более глупым, чем ты есть на самом деле.

— И всё же. Пусть я в твоих глазах полный идиот, но мне нужен прямой ответ.

— Ответ? — Давота качнул головой, словно не веря, что слышит. — Ради Вас обоих. Неужели это трудно понять? Вы по отдельности неординарные люди, а вместе… Скажи, неужели тебе надо всё разжевывать? Ты вроде сам злишься, когда на работе тебя просят раскрыть все подробности.

— Я понял. Спасибо, Арсений. Своим передай мою искреннюю благодарность. Что не бросили и защитили.

— Мы тебя толком и не успели прикрыть. Дедок вмешался в разборки. Странный такой, в дырявом ватнике, перепоясанный верёвкой, в кирзовых сапогах и не завязанной шапке-ушанке. Одно ухо в сторону, другое вверх. Забавно… Что мы, что наши противники сделали по паре выстрелов, когда оружие перестало работать. Сплошные осечки. Не знаю, как он смог определить, где хорошие парни, а где плохие, но всех согнал на эту поляну. Даже мы с полковником и оператором, что сидели чуть ли не в трёх километрах отсюда, рванули бегом на поляну, словно кто приказал.

— И что дальше?

— Дальше? — прозвучал голос второго мужчины, который достал из внутреннего кармана металлическую плоскую фляжку и, открутив крышку, сделав глоток, показал мне. — Глотнёшь? Хороший коньячок.

Не отказался и мне, не пожалев, влили в рот приличную дозу алкоголя.

— Спасибо. Хороший. Даже жить захотелось.

Давота кивнул на мужчину.

— Начальник моей службы безопасности и мой старый друг, да, наверное, и единственный, Анатолий Григорьевич Ремесов, полковник в отставке.

— Рад знакомству, но ты не закончил.

— Так дальше все смотрели фантастический фильм. Как говорят, наяву, хотя сами были несколько в заторможенном состоянии. Сначала к этому столбику, у которого ты лежишь, проследовали шесть военных. С оружием и остальными прибамбасами. Потом ещё трое. Те, правда, из другой оперы.

— В смысле? — я мало что понимал, да и голова соображала плохо.

— Твоя последняя цель, Вячеслав, Сергиенко с обоими сыновьями. Они тоже прибыли сюда, чтобы не ждать своей участи, а закончить давно начатое дело. Не задавай сейчас лишних вопросов. Придёшь в себя, дам прочесть архивные документы. Я сегодня узнал историю маленького мальчика, который, вопреки всем, выжил и отомстил за смерть своих родных.

— Жаль, не я сам…

Вновь заговорил друг Давоты.

— Неизвестно что для них было лучше. Так вот. Каждый из бойцов и тех трёх, что приехали, подходил к столбу, у которого ты лежал, обнимал его руками и исчезал. Понимаешь? Раз и его нет. Когда все закончились, дедок подошёл сначала к Арсению, что-то ему прошептал, а потом присел около тебя. Подержал руку на твоей голове, дал звонкого щелбана и исчез. Тут с нас разом и спало оцепенение. Парни, словно по команде, стали костры зажигать, готовить перекус. Один минус — все какие-то подавленные, малоразговорчивые. То и дело подходят к столбу и прикасаются к нему то одной, а то и двумя руками. Бывает, что упрутся лбом в дерево и замирают надолго. Одно радует, коптер не потеряли — когда на поляне ветер закрутился смерчем, нашу машинку туда и затянуло. Потом нашли чуть ли не в километре отсюда и только благодаря тому, что продолжала работать электроника. Поломался знатно, но починим. Так что мы без убытков.

— Спасибо, Анатолий Григорьевич. Спасибо и теме, Багирович. Не люблю оставаться должником, но тут без вариантов.

— Ты нам ничего не задолжал, Вячеслав. — Давота поднялся на ноги и оглядел поляну. — НИЧЕГО! Так и запомни… Место это красивое нельзя поганить. Толя, подумай как оградить его не от людей, а от вандалов. Детей здесь будем воспитывать. Пусть не забывают историю и своих предков. И, пожалуй, давай команду собираться в обратный путь.

Полковник поднялся и через пару секунд люди забегали. Затушили костры, убрали весь мусор. Как мне показалось, даже не до конца сгоревшие дрова забрали с собой и стали потихоньку исчезать в лесу словно тени.