Лориэль услышала знакомые звуки. Она подтянула к себе девочек и указала пальцем в нужное место:

- Смотрите.

Через несколько секунд из-за кромки леса не небольшой высоте показалась пара «ласточек». Обе малышки радостно закричали и замахали руками и каково же было их удивление, когда ведущая машина вдруг качнула в ответ крыльями. Фили аж завизжала от удовольствия и принялась прыгать.

- Мама, ты видела?! Она тоже помахала! – кричала девочка.

«Ласточки» тем временем прошли над пляжем и ушли в сторону завода. Все дорогу домой только и было обсуждений про «ласточки», и сразу же побежали хвастаться бабушке, даже забыли, что обещали помочь разгрузить вещи.

Утром Лориэль поняла, что имплант опять чудит. Она сразу связалась с профессором и попросила Мири отвезти ее в институт. По приезду сразу же повели на исследования. Пока сканеры просвечивали голову, Серенга изучала на планшете предварительные данные.

- Сильная светочувствительность? – спросила она.

- Да.

- А ночью зрение улучшилось?

- Нет, без изменений.

- Хо-ро-шо, - по слогам проговорила профессор и проверила результаты сканирования. – Ну, у меня две новости. Хорошая и плохая.

- Летать смогу?

- Разумеется.

- Тогда они обе хорошие.

- Прекрасный настрой! – Серенга набрала кого-то по коммуникатору. – Пациент двадцать три одиннадцать. Релаксант на семь с половиной процентов на пять дней.

Она отключила коммуникатор и пододвинула монитор поближе, чтобы показать результаты сканирования.

- Видите активность под имплантом? – Серенга указала нужную область. – Процесс идет с опережением, имплант слишком активен. Это и хорошо, и плохо. Нужно сбавить активность.

- У меня ночью ощущение было, что эта штука на мозги давит, - призналась Лориэль.

- Это все из-за активности. Имплант похож на широкую многоножку, только лапки там бионанидные. Их на один сантиметр до сорока тысяч. Для работы этого достаточно, но и сохраняются полностью внешние естественные процессы мозга. В любом случае из-за веса и особенностей строения прямое давление на мозг исключено.

Профессор перезапустила сканер.

- Так, сейчас проверим работу интерфейса под нагрузкой. Подсоединитесь к тестовой зоне.

Имплант сразу прицепился к местной сети. В глазах побежали графики и отчеты о нагрузке. Тоже самое видела перед собой и профессор. Лориэль в руки сунули два джойстика и запустили тестовую программу. Рядом поставили панель с простой считалочкой. По всплывающим командам нужно было управляя джойстиками выполнить простое действие, начертить квадрат или круг как можно ровнее, задачи менялись каждый раз. Между рисованием неожиданно выходили задачки попроще, надо отвлечься и на панели со считалочкой повторить все действия, то просто цветные кубики с цифрами поставить в нужном порядке, то посчитать нужное число по заданными параметрам.

- Хорошо, - спокойно сказала профессор, когда все закончили.

Пока отсоединяли от Лориэль оборудование, принесли пять капсул с препаратом. Одну заставили выпить сразу.

- Возможно легкая сонливость или вялость, за руль машины можно, к полетам нет. Запрет временный, снимать рапортом не нужно, - предупредила профессор. – В целом все по плану. И, давайте так, через три дня на полный осмотр. В десять утра здесь, пищу не принимать, воды минимум. Если в течение трех суток возникнут какие-то странные ощущения, любое, что вам не понравится - релаксант не принимать, вызываете экстренную бригаду и едете сюда. Понятно?

Но имплант словно испугался, все три дня Лориэль чувствовала себя прекрасно и даже сама с утра приехала в институт. Ее провели в другой корпус, тут целый этаж рабочих комнат для обследования. Лориэль сильно удивилась – в комнатах работали не только с нейро-имплантами, тут занимались обычным протезированием конечностей. Черные железяки на вид казались страшными, но, судя по лицам их обладательниц, никого это ничуть не пугало.

Пока Лориэль укладывалась на лежак перед огромным сканером, она спросила у профессора про протезирование.

- Хорошо, что вы сами нашли тему для разговора, - сказала профессор. – Минуту, процесс запустим. Не двигаться!

Платформа медленно заехала внутрь сканера.

- Не двигаться! – повторила профессор. – Имплант включаем.

Снова в глазах побежали графики и цифры.

- Как самочувствие? – спросила профессор.

- Последние три дня никаких проблем.

- Очень хорошо. Что вы там хотели спросить по работе института?

- Удивилась, что здесь и обычные протезы ставят.

- Не совсем обычные. Это киберпротезы, управляются узкопрофильными нейро-оптическими интерфейсами.

- Это теперь возможно? Помню, мне говорили, что оптические интерфейсы не взаимодействуют с нервной системой.

- Хорошо. Так, головой не шевелим. Можете лечь удобнее.

- Все в порядке, профессор.

- Хорошо. Кто вам рассказывал про интерфейсы?

- Ваша предшественница. И какая-то важная дама из научного совета.

- Как ее звали?

- Не помню.

- Постарайтесь вспомнить.

Лориэль прокрутила в голове воспоминания давних лет.

- Странно, я сейчас вспомнила, что она не представилась, - ответила Лориэль.

- Уверены?

- Конечно.

- Где вы встречались?

- В четвертом корпусе. Комната без номера на втором этаже. Там на стенах еще такие забавные обои с белками и хвойными ветками.

- Когда это случилось? День, время?

- Ну, день, это просто, - Лориэль точно назвала дату.

- Вы даже не задумались, - недоверчиво сказала профессор.

- Ничего сложно, профессор. День рождения моих девочек и ровно полгода.

- А время?

- Так… - Лориэль призадумалась. – Когда заходили в корпус, время было десять часов одиннадцать минут. А наверху в комнате часов не было. Что там с протезами, профессор?

- Через нейро-оптический интерфейс мы генерируем сигналы для нервной системы. Грубо говоря, мы ее обманываем. В определенных условиях мы в состоянии вернуть слух, зрение, нивелировать серьезную травму позвоночника. Или заставить искусственную конечность двигаться как живую. Ну, как вам прогресс?

- Пытаюсь переварить, - ответила Лориэль, задумчиво разглядывая надписи на установке перед собой.

- Не впечатляет разве?

- Наоборот. Очень.

- Это еще не все. Мы можем вылечить и часть серьезных травм мозга или врожденные пороки развития, например, некоторые виды церебральных заболеваний или аутизма. В пилоты после этого все равно не возьмут, но заболевание отступит.

- Кстати, про пилотов, профессор. Отпуск заканчивается, мне нужно разрешение на полеты.

- Разве у вас его отнимали?

- Я сама не полезу в кабину, если от вас не будет разрешения.

- Разумно. Так, достаточно. Никаких отклонений не вижу, все центры работают нормально.

Лежак выехал из установки. Профессор подошла, подсветила фонариком Лориэль в глаза, проверила уши.

- Хорошо, - сказала она в итоге.

Следом обычные процедуры, взяли все анализы какие остались. Обвешали датчиками и загнали на беговую дорожку, после в бассейн. Там на соседних дорожках занимались с пациентами, водные процедуры хорошее средство для адаптации, особенно после потери конечностей. У тех, кто был рядом, похоже, дела шли к выздоровлению.

Лориэль проплыла бассейн двадцать раз, пока ее не вытащили из воды и не сняли все показания и тут же еще раз поставили на беговую дорожку.

- Мне бы такое сердце, - вздохнула профессор, просматривая результаты. – Так, теплый душ, сушилка и в тихую комнату.

Для любого пилота тест на слух самое ужасное испытание. В комнате настолько тихо, что уши начинают болеть. Тут прекрасное деревянное покрытие у стен, никакого эха, никаких посторонних звуков. Перед окном метр на метр небольшое кресло и все. На правом подлокотнике кнопка, которую нужно нажимать, когда в комнате появляется звук на разных частотах. Лориэль несколько раз не нажала кнопку, что-то было в ушах постороннее, что-то не родное.