– А тебе, значит, нет? – сверкнула она глазами.

Ник, как обычно, нашел ситуацию забавной.

– А мы с тобой милая парочка – бесенок и разбойник. К счастью, ситуация больше смахивает на фарс, чем на трагедию.

Чарли вернулась с иголкой и катушкой черных ниток, положила их на столик и налила Николасу бренди:

– Выпей, поможет.

Уголок его рта приподнялся.

– Вряд ли. Боль, возможно, утихнет, но я потерял много крови и должен пить воду. У меня во рту сухо как в пустыне.

Несмотря на протесты, Ник выпил бренди, а Чарли принесла кувшин с водой из своей гардеробной.

– Офицер обыскивает другие здания на Пэлл-Мэлл, значит, он не видел, как ты сюда вошел.

– Не дергайся, Николас. Процедура довольно долгая и неприятная, – предупредила Алекс, устраиваясь на коленях у него за спиной.

– Процедуры – они всегда такие, любовь моя, – произнес Николас.

– А вы, как я погляжу, довольно близко знакомы, – заметила Чарли.

– С детства, – признался Николас.

– Он до сих пор считает меня ребенком, – с укором произнесла Алекс, делая первый стежок.

– Мои глаза говорят мне, что ты уже женщина, в этом нет никакого сомнения, но, к несчастью, леди тебя не назовешь.

– А мои глаза говорят мне, что ты мужчина, Ник, но отнюдь не джентльмен.

– Это точно, душа моя.

Чарли наблюдала за тем, как Алекс делает последний стежок и завязывает узелок.

– Я велела приготовить тебе ванну, как обычно. Это уже входит в традицию, горничная бежит ставить воду на плиту, как только видит тебя, – сухо бросила Чарли. – Позволь убрать с постели кровавые простыни. Чистые найдешь в гардеробной, – сказала она Алекс. – Ник, у меня дела, оставляю тебя в надежных руках твоей дамы сердца.

– Я не его дама сердца! – возмутилась Алекс, но Чарли уже вышла из комнаты с кипой белья в руках и закрыла за собой дверь.

– Нет, ты моя дама сердца.

От его глубокого голоса у нее закружилась голова.

Николас сидел в расписной ванне Чарли, а Алекс стояла у него за спиной и осторожно смывала кровь с волос. Его признание потрясло ее до глубины души, но она не успела никак отреагировать. Слуги принесли горячую воду, и это дало ей время понять, что в нем, вполне возможно, говорит бренди. Алекс сконцентрировалась на мытье его головы, удостоверившись, что рана больше не кровоточит.

– Выглядит неплохо, Ник, кровь остановилась. Вот, – она протянула ему кувшин, – допей. Он мне нужен, чтобы сполоснуть тебя.

– Спасибо, сердце мое. – Он поймал ее руку и пожал. – Точь-в-точь как во снах, которые я видел во Франции; правда, в них мы принимали ванну вместе.

Александра вспыхнула.

– Ты выпил слишком много бренди.

– Нет, любовь моя, я совершенно трезв.

Ей отчаянно хотелось поверить в это. «Я поверю ему, только на одну ночь. Ничего страшного не случится, правда ведь?» Она забрала у него пустой кувшин, улыбнулась и начала поливать его водой, смывая мыльную пену. Вода каскадами стекала по широкой спине и покрытой черными кудряшками груди, мускулы играли и перекатывались под влажной кожей. «Какое у него красивое тело. Меня так и тянет к нему». Она поставила кувшин и провела кончиками пальцев по ключице. Внезапно его петушок поднялся и высунул из воды бархатную головку.

– О! – выдохнула она, опустив ресницы. Как такое могло случиться? Ведь он ранен. – Боль отступила?

– Я сейчас только об одной голове могу думать, о той, что между ног, и она чертовски болит, – печально признал он.

Ей вдруг захотелось взять его пенис в ладонь и облегчить боль. Она потянулась было к нему, но тут же отдернула руку, шокированная своим распутным поведением.

При одной мысли о том, что она хочет коснуться его члена, Ник чуть из кожи не выпрыгнул. Его губы изогнулись в предвкушении, ему нужно лишь преодолеть ее застенчивость. Он заметил румянец на ее щеках, и сердце его запело от радости. Несмотря на неодолимое стремление познать мир, Александра была невероятно наивна, и разбудить ее может именно он.

– Не пытайся выбраться из ванны самостоятельно, – сказала Алекс. – Я возьму полотенце и сразу же вернусь.

Она встала перед ним в тоненькой промокшей рубашке, еще больше возбудив его. Ему показалось, что он умер и попал на небеса. Из горла вырвался резкий смешок. Разве он не сатанинское семя, которому одна дорога – в ад?

Алекс вернулась из гардеробной с чистыми простынями из черного атласа и двумя сухими полотенцами, перестелила постель и лишь после этого подошла к ванне.

Она развернула полотенце и приказала:

– Обопрись на меня, не то упадешь.

Ник встал, но не подошел к ней.

– Я никогда в жизни ни на кого не опирался и не собираюсь. Но давным-давно пал, этого, боюсь, уже не исправить.

«Не намекает ли он на то, что давным-давно влюбился в меня, невзирая на все запреты?» Сердце сжалось от радости, сладостное волнение опустилось в живот и поселилось между ног. Она смотрела, как он выходит из ванны, берет у нее полотенце и энергично растирается. Во рту у нее пересохло.

«Если он и голову будет так же вытирать, рана снова откроется!»

– Волосы я сама тебе вытру, Ник. – Алекс вдруг поняла, что слишком мала и ей попросту не дотянуться. Она поискала глазами скамеечку для ног и побежала за ней.

Стоило Алекс наклониться, и короткая рубашка задралась, обнажив ее очаровательный зад.

– Алекс, Богом клянусь, ты нарочно искушаешь меня, ты прирожденная кокетка!

Девушка резко выпрямилась.

– Нет, это ты искушаешь меня, дьявол во плоти!

– Хочу, чтобы это был твой единственный покров, любовь моя.

Она взяла второе полотенце, придвинула скамеечку и встала на нее, опираясь на плечи Николаса.

– Я не сделала тебе больно?

– Чуть не поставила меня на колени, и наверняка поставишь, бесенок.

– Ты можешь хоть на минуту стать серьезным? Замри и не шевелись, пока я буду вытирать затылок. – Она прижала полотенце к ране, дожидаясь, пока пушистая ткань не впитает воду. – Ну вот, почти как новенький, – промолвила она наконец.

Николас повернулся к Алекс, забрал у нее полотенце и бросил на пол. Потом стянул с нее мокрую рубашку и отправил следом за полотенцем. Взял ее личико в ладони, восхищенно заглянул в зеленые глаза, привлек ее к себе и нежно поцеловал.

– Ты просто богиня, Алекс.

У нее ком подкатил к горлу. Как нежны его руки и губы! Его поцелуи становились все более требовательными, ладони скользнули по мягким изгибам ее тела. Между ними не осталось ничего, кроме его восставшей плоти, и она судорожно вдохнула.

– Так будет лучше, доверься мне.

Он просунул член между ее ножек, коснувшись горячего влажного бутончика. Она поднялась на цыпочки, устраиваясь поудобнее. Ник застонал.

– Ты словно на пьедестале стоишь, любовь моя. Теперь всякий раз при виде скамеечки для ног я буду вспоминать тебя.

Его поцелуй лишил ее последних сил, и она задохнулась от желания. Когда ее соски касались кудряшек на его груди, ей хотелось кричать от восторга. Его сильные, властные руки ласкали ее тело, глубокий, охрипший от страсти голос нашептывал ей на ушко сладкие глупости, серые глаза затуманились.

Ее реакция на Николаса была настоящей катастрофой, и она знала, что это не имеет никакого отношения ни к романтической обстановке борделя, ни к поджидающей за дверью опасности. Целых пять лет она мечтала об этом смуглом красавце, но реальность не шла ни в какое сравнение с наивными девичьими фантазиями. От его ласк у Алекс подкашивались ноги. Она буквально сгорала от страсти, грудь налилась и прижалась к его стальным мускулам.

У Ника голова шла кругом от прикосновения к ее шелковой коже, аромата золотистых кудрей и медового вкуса губ.

– Боже, меня трясет от тебя, – выдохнул Николас.

– Не от меня, тебя знобит от потери крови! Ложись в постель, Николас. – Она пристально всмотрелась в его лицо, опасаясь, как бы он не впал в беспамятство.