– Я хочу, чтобы вы вошли внутрь.

От столь откровенного предложения у Руперта пересохло во рту.

– Я хочу, чтобы вы вошли внутрь и выпили со мной чаю.

Руперт тряхнул головой и лишь теперь сообразил, что они подъехали к дому Хардингов на Кларджес-стрит. Справившись с минутной паникой, он прикрылся шляпой и помог Оливии выйти из фаэтона.

– Вели груму позаботиться о лошади его светлости, Эмили, – приказала Оливия служанке, взяла Руперта под руку и не отпускала, пока они не оказались в гостиной. Там никого не было, и девушка прильнула к своему кавалеру.

Руперт нашел губами ее губы, они тут же раскрылись, мягкие, сладкие. Он чуть не выпрыгнул из штанов, когда услышал тихое покашливание у себя за спиной.

– Вы как раз вовремя, лорд Лонгфорд. Чай готов. Позволите ли вы называть вас Рупертом? – протянула ему руку Аннабель.

Он склонился над ее рукой и опустил шляпу, в которой больше не было нужды.

В ожидании чая Оливия без умолку болтала о прогулке по парку, и Руперт вздохнул с облегчением, когда в гостиную ввезли столик. При появлении лорда Хардинга он оказался в невыгодном положении – в одной руке чашка с блюдцем, на колене тарелочка с сандвичами.

– Не вставайте, – сказал ему Хардинг. – Ухаживаете за моей дочкой, не так ли, мой мальчик?

– Да, сэр. То есть собираюсь ухаживать, если позволите.

– Вы, случайно, не играете с Оливией, Шеффилд? – навис над ним Хардинг. Руперт готов был провалиться сквозь землю, когда услышал эти слова.

– Уверяю вас, милорд, мои намерения абсолютно… – его язык присох к нёбу, – честны.

– Ха, еще бы, проказник вы эдакий! Так, давайте поглядим, вы унаследовали титул деда, правильно?

– Да, сэр, я виконт Лонгфорд, – запинаясь, подтвердил Руперт.

– А вместе с ним и довольно значительное наследство, насколько я понимаю?

Не успел Руперт ответить, как Аннабель поднялась с дивана и увела дочку из комнаты, предоставив мужчинам возможность обсудить финансовые дела наедине.

Руперт вспомнил совет Кита Хаттона.

– Я вступил в права наследования в восемнадцать лет, сэр. – Руперт не стал уточнять, что проглотил его, точно щепотку соли, как выразилась Дотти.

– Значит, вы выставили свою кандидатуру на брачном рынке, так, юный сэр?

– Просто я подумал, что пора обзавестись невестой, лорд Хардинг, но не хочу лишать Оливию осенних и зимних развлечений. Спешка здесь ни к чему.

– Сезон уже начался, и я успел отклонить два предложения руки и сердца. Юную леди с годовым доходом в восемь тысяч схватят быстрее, чем рыба наживку.

– Просто удивительно, что даже небольшое состояние может привлечь охотников за приданым, но при таком умном отце, как вы, милорд, Оливия наверняка благополучно доберется до конца сезона.

Хардинг подозрительно прищурился. «Неужели юный дьявол знает о позоре моей дочери?» И он, и его жена винили в своих бедах Николаса Хаттона, сбежавшего за пролив сражаться с Наполеоном. До несчастного случая с отцом они приветствовали брак между Николасом и Оливией, но после фатальной охоты этот вопрос даже не обсуждался. Хардинг тяжело вздохнул.

– По-моему, Букингемский дворец и всякие там балы способны вскружить голову любой девушке и раздуть ее самомнение. Не хочу я этого для Оливии, что скажете?

Руперт сжал кулаки, до боли впившись ногтями в ладони, лишь бы скрыть свою радость. Нужно до конца следовать совету Кита.

– Уверен, Оливия огорчится, милорд.

– Вовсе нет. Она не из витающих в облаках вертихвосток. Дабы подтвердить свои слова, я могу увеличить ее приданое до десяти тысяч в год. Даже ваша бабушка, леди Лонгфорд, не сочтет эту сумму мизерной, несмотря на ее богатство.

Руперт медленно разжал ладони. «Кит оказался прав! Может, Дотти заставит его еще немножко раскошелиться. Да с таким доходом я заведу себе двухколесный экипаж с парой лошадей!»

– Моя бабушка не считает нужным обсуждать со мной свои дела, лорд Хардинг. Виконтесса держит рот на замке, когда речь заходит о деньгах и инвестициях.

– Да, да, конечно! – Хардинг вскочил на ноги. – Аннабель! Ах, вот вы где, дорогая моя. Нужно немедленно пригласить на обед леди Лонгфорд. Как знать, вполне возможно, мы скоро станем одной семьей.

Руперт не сомневался, что его быстрая победа произведет на бабушку впечатление. Он сам не верил в такую удачу. Более того, как только помолвка состоится, она даст ему вторую половину обещанных денег. Сейчас любой грош пригодится!

Он застал Дотти в столовой – старушка перед обедом потягивала аперитив.

– Ждите приглашения на обед от лорда и леди Хардинг. Я ухаживаю за их дочкой Оливией, и они, само собой, хотят получить подтверждение нашей состоятельности из первых уст.

– Отличная работа, мой мальчик. Вы превзошли самого себя, у Хардингов денег куры не клюют! В чем подвох?

– Ни в чем, Дотти. Они на меня польстились! Я сделаю Оливию Хардинг виконтессой Лонгфорд. Лорд Хардинг так торопится, что обещал увеличить приданое Оливии, лишь бы поскорее сыграть свадьбу.

Алекс поспела как раз вовремя, чтобы услышать новости. В мозгу яркой вспышкой промелькнуло воспоминание о бале-маскараде, когда арлекин сбежал к озеру с девушкой, по голосу похожей на Оливию.

– Надеюсь, ты не поставил ее в затруднительное положение? – обратилась к нему Алекс.

– В затруднительное положение? О чем это ты? – возмутился Руперт.

– Поспешный брак – обычно результат поспешных действий, – сухо пояснила Дотти.

Руперт вспомнил слова Кита: «У меня с ней ничего не было, а вот у Николаса было. Я даже думал, они поженятся».

«Подозревает ли что-нибудь Кит? Не потому ли он был так уверен, что Хардинг начнет швыряться деньгами, лишь бы поскорее сыграть свадьбу?» Руперт прогнал прочь неприятные мысли. Не желает он подвергать сомнению невинность Оливии, и точка. К тому же у нищих нет выбора.

– Я знаю, что все ожидали брака Николаса Хаттона с Оливией, и прекрасно понимаю, что высокие красавцы с черными кудрями способны свести с ума любую девушку, но, уверяю вас, Оливия не отдала ему своего сердца.

В столовой повисла гнетущая тишина. Дотти изо всех сил сдерживала циничность, а Алекс разочарование.

Алекс в одежде Руперта сидела в палате общин, лихорадочно делая заметки доклада о мальчиках-трубочистах. Прежде чем покинуть парламент, она успела набросать статью для «Политикал реджистер». За свои усилия Алекс получила невиданное вознаграждение в семь шиллингов. «Если статья хоть у одного человека вызовет возмущение, можно считать, что мои труды не пропали даром», – думала она по дороге домой.

Руперт заглянул на Керзон-стрит, желая поделиться с другом хорошими новостями.

– Можешь меня поздравить. Благодаря твоему совету я выбил из старика Хардинга прибавку к приданому. Теперь у меня десять тысяч годового дохода. Огромное тебе спасибо!

– Что же, прими мои поздравления! Я дал совет, ты ему последовал. Одна голова хорошо, а две лучше.

– Близнецам это хорошо известно! Кстати, ты очень скучаешь по Нику?

– Очень. Близнец – это не просто брат, это часть тебя самого. Жаль, что он сбежал, но у него были на то причины.

Руперт поспешил сменить тему:

– День свадьбы еще не назначен, но я хотел бы, чтобы ты стал моим шафером.

Кит покраснел. «Дела – хуже некуда, поскольку именно я обрюхатил невесту!»

– Предложение весьма лестное, но я бы на твоем месте обратился к Гарри, брату Оливии. Это упрочит твои отношения с будущим шурином.

– Мне в голову это не приходило! А ты не обидишься? Точно?

– Нет, конечно.

– Решено! Знаешь, куда я сегодня собираюсь? В «Таттерсоллз», посмотреть на лошадей. Увидел сегодня утром коней графа Джерси и представил себе фаэтон или двухколесный экипаж.

– Тогда поехали! Мы с тобой господа богатые, можем себе потрафить своим прихотям?

Через два часа придирчивого осмотра лошадей Руперт с завистью наблюдал за тем, как Кит покупает пару чистокровных гнедых. Еще два часа они провели в каретной мастерской, где Кит выбрал самый дорогой фаэтон.