– Его светлость с проституткой! Она же почти девочка!

– Приглядитесь повнимательнее к женщинам, Алекс.

Алекс последовала совету Харта, и у нее едва глаза не вылезли из орбит.

– Ты единственная дама в этом зале, Александра.

Она была шокирована до глубины души.

– Я ухожу! Я вовсе не это просила вас показать мне, Харт. Вы нарочно ввели меня в заблуждение!

– Половина из них проститутки. Только мужского пола.

Алекс вскочила и бросилась к выходу. Харт поспешил за ней:

– Не сердитесь, любовь моя!

Все головы повернулись в их сторону, Алекс вспыхнула и прошипела:

– Прекратите называть меня так!

Они вышли на улицу и направились к карете.

– Недаром говорят – не рой яму другому, сам в нее попадешь, – с досадой бросила Алекс. – Но это же омерзительно!

– Почему переодеваться в женское платье омерзительно, когда вы сами свободно разгуливаете в мужском наряде и не видите в этом ничего дурного?

Она остановилась и резко повернулась к нему:

– Решили преподать мне урок, да? Вы для этого меня сюда притащили?

Он обнял ее, привлек к себе и поцеловал.

– Да, любовь моя. У меня еще много уроков в запасе.

Она почувствовала на губах вкус бренди.

– Больше ни одного поцелуя, пока не выполните свою часть соглашения.

Харт вздохнул и открыл перед ней дверцу кареты.

– Ватерлоо-роуд, – приказал он кучеру. – Ладно, сдаюсь. Вы выиграли, Алекс. Я отвезу вас на «финиш».

– Что за «финиш»?

– Место, где финишируют лондонские проститутки после того, как закрываются театры. Это будет не просто урок, а настоящая лекция.

Они проехали через каменный мост у Вестминстера и вышли неподалеку от того места, где намечалось строительство нового моста через Темзу.

– Будь начеку, – предупредил Харт кучера.

Алекс огляделась. На улице было прохладно, но у каждого порога стояли едва одетые девицы легкого поведения. Окна в домах закрыты, словно все обитатели разом впали в спячку. Харт завел ее в маленькую дверку, покровительственно обняв за плечи. Свет бессчетного количества газовых ламп ослепил Александру, и она поняла, что попала в джин-палас.

С одной стороны располагался ряд столиков, отделенных друг от друга деревянными перегородками, с сиденьями, похожими на кушетки. Напротив находился подиум, по которому дефилировали проститутки в броских нарядах. Девицы поднимали и опускали юбки, демонстрируя свои прелести, сопровождая каждое движение скабрезными шуточками. Публика гоготала, глядя на представление сквозь голубую завесу дыма. В воздухе висел приторный запах дешевых духов и немытых тел. Алекс, словно завороженная, наблюдала за тем, как проститутки одна за другой вели выбравших их мужчин к столикам, уставленным напитками. Вскоре она заметила, что она и Харт привлекают к себе внимание.

Юная дева с волосами цвета бургундского подмигнула Алекс:

– Хочешь, я пососу твой член, пока он не взорвется, милый?

Алекс в панике оглянулась на Харта. Тот лишь пожал плечами, не в силах сдержать смех:

– Ты ведь знаешь, что о рыженьких говорят!

– Не знаю! – тут же пришла в себя Алекс. – Но наверняка это не идет ни в какое сравнение с тем, что говорят о герцогах!

Бренди наверняка затуманил ему мозги, раз он привез ее сюда!

Время перевалило за полночь. Алекс с изумлением взирала на непрерывный поток посетителей, стекающихся в джин-палас. Судя по всему, это были завсегдатаи омерзительного заведения.

– Количество членов аристократического общества поражает воображение. Это просто возмутительно!

– Членов аристократического общества! – осклабился Харт. – Умеете вы подобрать слова, Алекс.

«Непременно напишу об этом безобразии!» – решила девушка.

Время шло, джентльмены постепенно освобождались от сюртуков, жилетов и шейных платков, разваливались на кушетках, проститутки садились на них верхом или устраивались между ног. «Никогда этого не забуду! У меня точно глаза открылись на мужчин из высшего общества!»

– Неужели этим животным действительно нравится накачивать девушек джином, пока они не свалятся замертво?

– Нравится. Это их забавляет.

– Отвезите меня домой, пожалуйста, – попросила она Харта.

В карете Алекс вдруг вспомнила слова Ника Хаттона: «Не хотелось бы мне, чтобы ты узнала обратную сторону жизни Лондона. И это касается не только бедных районов, Александра. Зло и скверна расцветают пышным цветом и среди бомонда». Алекс забилась в угол кареты. В этот момент ей не очень нравился Харт Кавендиш. Да и сама она, со своим неуемным любопытством, тоже себе не нравилась.

Пару дней Александра практически не выходила из дому, писала статью о проституции.

За окном кружились первые снежинки, навевая меланхолию. Алекс решила выпить чаю с Дотти, она давно уже не проводила время со своей бабушкой. После переезда Руперта дом опустел и казался слишком тихим, Алекс скучала по брату.

Дотти стояла в холле и разбирала почту.

– «Гривз и Хокс», «Гогин Бразерс», «Хантсман и сыновья». Хвала Господу, всем херувимам и серафимам, что это счета Руперта! Дьявол его побери, надеюсь, он придет за ними.

– Я тоже по нему скучаю.

– Скучаешь? Тогда для следующей встречи советую запастись лопатой, да побольше!

Алекс засмеялась. На душе полегчало.

– Я с радостью отнесу почту на Кларджес-стрит. У него дел невпроворот, ведь он недавно женился.

Дотти открыла приглашение и бросила остальные письма на столик.

– Кстати, о дьяволе – или теще дьявола, – Хардинги приглашают нас на обед. Боюсь, Аннабель мне не переварить, даже с моим железным желудком.

– Железным желудком? Хорошо сказано!

– Секрет моего долголетия: железный желудок и каменное сердце.

– Вовсе оно у вас не каменное, Дотти!

– Конечно, нет, милая. Я нарочно наговариваю на себя, чтобы услышать похвалу окружающих. Так что не старайся. – Дотти нацарапала на приглашении свои извинения. – На приеме нам собираются сообщить, что Оливия ждет ребенка, а мы должны изобразить удивление и поздравить ее. Мужчины будут курить сигары Хардинга, а ты знаешь, как я ненавижу мужчин с сигарами, выглядит так, будто они член собачий сосут! Передай им наш отказ, когда понесешь брату почту.

Алекс с Дотти пришли к выводу, что Оливия беременна. Возможно, они ошибаются. А если нет, вполне вероятно, отцом ребенка является Руперт, а значит, он совершил благородный поступок.

Алекс решила прогуляться под снежком. Брать с собой Сару не имело смысла, она сходит на Кларджес-стрит и к обеду вернется. Девушка надела теплую накидку и собрала письма со столика. Фонари вдоль Керзон-стрит горели, и Алекс со смехом подставила лицо снежинкам. Вскоре она уже стучала в дверь дома Оливии и Руперта. Открыла служанка.

– Простите, мэм. Леди Лонгфорд нет дома. Она ушла в гости к лорду и леди Хардинг, вернется к обеду.

– Вообще-то я пришла к Руперту. Я его сестра.

– Его светлость занят, мэм. Желаете подождать?

– Да, благодарю.

Алекс сняла накидку и, стряхнув с нее снег, повесила на вешалку. Прислуга сделала реверанс и испарилась. Алекс стало интересно, с кем у Руперта встреча, но загадка разрешилась сама собой – из гостиной доносились мужские голоса.

– Я думал, мы сегодня сходим к Чарли Шампань. Я там несколько месяцев не показывался, она, должно быть, уже решила, что я исчез с лица земли.

О, да это же Кристофер! Глубокий голос близнецов Хаттон ни с чьим другим не спутаешь. Она подошла поближе к двери.

– Только не Чарли! – простонал Руперт. – Может, сходим в «Уайтс» или в «Уотиерз»?

– За последнее время я целую кучу денег в «Уайтсе» просадил, надо мной там уже смеются. Надеюсь, у Чарли фортуна снова повернется ко мне лицом. Попытка не пытка.

– Ну, если мы только играть пойдем, а не за прочим…

– Да что с тобой, старина? Тебе же нравилось потискать девочек, неужели жена держит тебя на коротком поводке?

– Не в том дело, Кит. Ей все равно, куда я хожу и чем занимаюсь, лишь бы удовлетворил ее перед уходом и по возвращении.