– Не терпится взять бразды правления в свои руки, да?

– Иронизируешь по поводу моей свадьбы, госпожа Хитрюга? – добродушно рассмеялся Руперт. – Ничего, наступит когда-нибудь и твой черед.

Оставшись наедине с Сарой, Александра начала переодеваться.

– Я слышала о заведениях, называемых «притонами», где мальчишек обучают воровскому ремеслу. Тебе что-нибудь известно о них?

– Конечно. Там и девочки есть, но страх попасть в тюрьму толкает их на другую стезю. Повзрослев, они становятся проститутками.

– В каком именно возрасте? Уточни.

– Лет в двенадцать-тринадцать, если хотите знать правду, мисс.

– Хочу, несмотря на то что это горькая правда. Говорят, притоны располагаются в трущобах Сент-Джайлса. Где это?

– К северу от Сохо, возле Хай-стрит, – ответила Сара.

– Не там ли ты жила?

Сара вспыхнула и поджала губы.

– Ты не хочешь, чтобы я увидела район, в котором ты выросла? – не сдавалась Алекс.

– Нет, мисс. Моя мать была счастлива, когда мне удалось получить должность служанки в богатом доме и сбежать из этого жуткого места, от той несчастной жизни, которую влачит большинство тамошних обитателей. Я поклялась ей не появляться там чаще чем два-три раза в год.

– Мы непременно пойдем туда сегодня.

– Леди не следовало бы появляться в этом районе.

– В таком случае я оденусь мужчиной, и ты будешь звать меня Алекс.

– Не надевайте ничего модного, иначе вас ограбят, не успеете вы ступить в Сент-Джайлс.

Алекс в старой одежде Руперта и Сара в потрепанной шали направились по Чаринг-Кросс-роуд. Постепенно улицы становились все более запущенными, а здания обшарпанными. В грязных переулках босые оборванные дети копались в отбросах вместе с бродячими псами и крысами. Мужчины спали прямо на порогах, по улицам шатались пьяные девицы. Казалось, каждая женщина была на сносях и при этом кормила недавно родившегося младенца.

Алекс взяла служанку за руку и пожала ее ладонь:

– Прости, Сара. Я понятия не имела.

«Понятия не имела, что такие трущобы вообще существуют!»

– Если Хопкинс узнает, откуда я родом, он тут же вышвырнет меня вон.

– Ты никогда не потеряешь место на Беркли-сквер, Сара, обещаю. И Хопкинсу ничего не скажу. Слуги обычно куда большие снобы, чем их хозяева.

Сара привела Алекс в ветхое здание с однокомнатными конурками. Вонь стояла такая, что пришлось зажать нос в ожидании, пока Сара постучит в облупленную дверь. Им открыла очень пожилая женщина. Алекс догадалась, что это мать Сары. Сорокалетняя женщина выглядела настоящей старухой.

– Божечка, ну зачем ты притащила сюда сваво молодова человека?

Сара пустилась в пространные объяснения на кокни, причем тараторила с такой скоростью, что из десяти слов Алекс понимала максимум одно.

Мать Сары была опрятно одета, комната чистая, аккуратная – яркий контраст по сравнению с остальными квартирками четырехэтажного дома.

– Ты единственный ребенок? – Алекс искренне не понимала, как подобный квартал мог произвести на свет Сару.

– Нет, нас у матери было семеро, я младшая. Мальчишки давно выросли и разбрелись кто куда, две старшие сестры умерли, упокой Господи их душу.

– Кто научил тебя правильно говорить? И откуда у тебя манеры леди, Сара?

– Мэгги, она напротив через коридор живет. Она взяла меня к себе крошкой, у матери и без меня слишком много ртов было. Мэгги – благородная дама, попавшая в затруднительную ситуацию. Я всем ей обязана. Я отведу вас к ней, только не подходите слишком близко, – предупредила Сара. – У нее чахотка.

Алекс заметила, что перед уходом Сара дала матери денег. «Надо будет поговорить с Дотти, чтобы повысила Саре жалованье», – подумала Алекс. Затем они пошли навестить соседку. При виде Сары лицо Мэгги осветилось радостью, но у Алекс ком в горле встал, когда она взглянула на запавшие глаза и щеки женщины, которая спасла Сару от ада.

– Это мой друг Алекс, Мэгги.

– Очень приятно, сэр. Рада познакомиться с джентльменом и другом Сары.

Была ли Мэгги когда-то красива? Если да, то от ее красоты остался только голос. Алекс постаралась представить ее высокой, стройной и элегантной, однако теперь она превратилась в ходячий скелет. Алекс отошла в сторонку, давая возможность женщинам поговорить. «Такая жизнь просто невыносима для дамы, рожденной в благородной семье. Как она это выносит?» Алекс вынула из кармана семь шиллингов, заработанных в газете, и положила на каминную полку над пустым очагом.

Когда они вышли, Сара показала ей четырехэтажное здание на противоположной стороне улицы:

– Это и есть притон, два верхних этажа.

Теперь Александра поняла, что дети не просто так становятся ворами. Поскольку обществу нет никакого дела до обездоленных, им ничего не остается, как самим о себе заботиться.

– Я тоже оказалась бы там, если бы не Мэгги Филд.

– Расскажи мне о ней поподробнее. Что с ней случилось?

Сара покачала головой.

– Скорее всего я заменила ей родную дочь, которую она потеряла при трагических обстоятельствах и винила в этом себя.

Дома, на Беркли-сквер, юных любительниц приключений застукала Дотти. Леди Лонгфорд окинула неодобрительным взглядом закутанную в шаль Сару и плохо одетую Алекс.

– Мне нужно поговорить с тобой, Александра.

Дотти направилась в свою комнату, Алекс последовала за ней.

– В прошлый раз я решила, что ты шутки ради переоделась мужчиной. В какие игры ты играешь, Александра?

– Я занимаюсь тем, что мне по душе, Дотти: изучаю общество и пишу статьи в газету. В мире столько несправедливости! С ней надо бороться! Хотите, я покажу вам свою заметку про мальчиков-трубочистов?

– Я читала ее в «Политикал реджистер». Впечатляет, конечно, но что сталось с твоим предполагаемым романом? Подобное занятие в утреннем платье за письменным столом куда больше подходит леди.

– Все романы – чушь несусветная! Нам нужны реформы, а правительство и не чешется. Мои статьи помогут воспламенить сердца публики, а она, в свою очередь, заставит правительство действовать. Следующая моя статья будет на тему притонов. В мужской одежде передвигаться по Лондону и проще, и безопаснее.

– А если я запрещу тебе это? – с воинственным видом спросила Дотти.

– Умоляю вас! – взмолилась Алекс, сложив ладошки у груди. – Прогулки с Сарой дают мне долгожданную свободу и открывают глаза на то, что происходит за пределами высшего света. Я чувствую себя живой и нужной. Они также расширяют мой кругозор, ведь ни в одной книге не прочтешь о том, что я вижу собственными глазами.

– Бред! Думаешь, подобные аргументы способны меня убедить? Ты должна извлечь максимальную выгоду из пребывания в Лондоне, Александра. Вращаться в свете и пользоваться его благами. Мужчинам не нужны барышни, посвятившие жизнь благим деяниям, они считают их фанатичками!

– Обещаю не превращаться в фанатичку! Прошу вас, позвольте мне изведать жизнь до того, как приговорите меня к браку.

– Ты должна пообещать мне гораздо больше, Александра.

Готовая на любые уступки, Алекс ухватилась за соломинку:

– Что угодно в пределах разумного.

– Я позволяю тебе слоняться по Лондону, как того требует твое призвание, а ты клянешься в будущем году выйти замуж за лорда Хаттона.

– Я… а вдруг Кристофер не захочет на мне жениться?

– Что за чепуха, Александра! Не мужчины выбирают женщин, а женщины мужчин. Умная женщина способна приручить любого мужчину и заставить его плясать под свою дудку.

– И вы дадите мне полную свободу?

Дотти задумалась, не ограничить ли ее пределами разумного, но решила не делать этого.

– Полная свобода в обмен на клятву стать леди Хаттон.

Алекс вспомнила свою первую любовь, Николаса. Любовь, которая уже умерла. Она оплакала ее, освободилась и теперь стояла перед неизбежностью брака с Кристофером.

– Клянусь, Дотти.

– А я клянусь, что ты не пожалеешь об этом.