Джон Итон тепло принял его:

– Пройдемте в библиотеку, мой мальчик. Рад видеть, что вы оправились после похорон, Кристофер. Выглядите гораздо лучше.

– Спасибо, Джон. На днях я узнал, что отец назначил вас единственным доверительным собственником по завещанию. Его, я хотел сказать, мой поверенный, Тобиас Джейкобс, посоветовал мне немедленно проконсультироваться с вами.

– Спешить некуда, мой мальчик. Я позабочусь обо всех ваших делах, как заботился о Генри. По этому поводу можете не волноваться.

Слова любезные, вкрадчивые, а в глазах лед. Ник это сразу отметил. Да и в голосе явственно проскальзывают фальшивые нотки.

– А я и не волнуюсь. Просто хочу узнать, какие капиталовложения у меня имеются.

Джон Итон расплылся в улыбке и погрозил ему пальцем:

– Ах, Кристофер, я слышу в вашем голосе неодобрение. Вам неприятно, что отец не назначил вас доверительным собственником, но в сложившихся обстоятельствах так будет лучше.

– В сложившихся обстоятельствах? – Ник вскинул бровь.

– Вы унаследовали все, ваш брат – ничего. Поэтому лучше было не назначать вас доверенным лицом. Я строго блюду все ваши интересы, можете не сомневаться. Ваш отец советовался со мной, каким образом сделать вас единственным наследником.

Нику захотелось подпортить Итону высокомерный нос, чтобы не совал его, куда не просят.

– Значит, это вас я должен благодарить?

– Ни в коей мере, что вы, мой мальчик! Ваш отец терпеть не мог Николаса, ни для кого это не секрет. Уж очень ему не хотелось отдавать второму сыну доходную лошадиную ферму, Хаттон-Грейндж, вот я и посоветовал ему сделать вас единственным наследником.

– Тайный сговор. – Губы Николаса изогнулись в улыбке, но глаза оставались холодными. «Отцом двигала ненависть, а тобой – алчность. Могу поклясться, твои советы дорого ему обходились».

– Как я уже говорил вам, я строго блюду ваши интересы. Теперь вы понимаете, Кристофер, что вполне можете доверить мне свои инвестиции?

– Разумеется. – Николаса так и подмывало открыть сукину сыну свое настоящее имя и посмотреть на его реакцию. И он до боли сжал челюсти, чтобы не сделать этого. – Мне бы хотелось получить список моих инвестиций, узнать, какие проценты они приносят. Представьте мне полный отчет.

Эти слова застали мерзавца врасплох. Не ожидал он от наследника своего кузена такой прыти. Зато он хорошо знал, что мальчишка избалован и всегда добивается своего, как и его сыночек Джереми.

– Непременно предоставлю. Но подобные действия требуют времени. Я дам вам знать, когда все будет готово.

Ник не сомневался, что негодяй просто тянет время, но сделать ничего не мог.

– Спасибо, Джон. Не стану вас задерживать. Ответа жду через два дня. Отчет пришлите на Керзон-стрит – еще одно владение, коим я, вне всякого сомнения, обязан вам.

Прием, оказанный ему Джереми Итоном и его отцом, дал Николасу немало пищи для размышлений.

Дотти заглянула в покои внука. Там царил беспорядок. Кровать завалена рубашками и шейными платками, на ковре валяются сапоги и ботфорты. Сам Руперт трезвонит в колокольчик.

– Какого дьявола Уилсон не отвечает мне?

– Вряд ли он тебя слышит.

– Это еще почему?

– Лондон слишком далеко отсюда.

– Какого черта он делает в Лондоне?

– Ищет себе новое место, поскольку больше не работает на тебя.

– Черт побери, Дотти, вы обидели парня!

– Полагаю, это ты его обидел, когда перестал платить ему жалованье.

На лице Руперта мелькнуло виноватое выражение и тут же исчезло.

– Но последнее время у меня туго с деньгами. Я собирался исправить положение, как только мое содержание повысится.

– Сядь, мой мальчик. Я пришла обсудить с тобой именно этот вопрос. – Дотти поддела тростью шейный платок, откинула в сторону и опустилась на кровать. – Жизнь полна взлетов и падений… Все в мире имеет свои положительные и отрицательные стороны. Мы должны принимать и плохое, и хорошее. О, чума тебя побери, хватит сантиментов! Буду краткой. Ты унаследовал титул деда, виконта Лонгфорда…

– И старался вести себя соответственно, – заверил ее Руперт.

– Так и есть, мой мальчик. Рассел мог бы гордиться тобой. Ты пошел по его стопам, сумел с той же невероятной скоростью промотать немалые деньги.

Руперт выкатил от неожиданности глаза:

– Только не говорите мне, что я должен начать экономить именно теперь, когда ожидал прибавки! Хотите сказать, я вынужден разделить доходы на части помельче, чтобы протянуть подольше?

– Ты уже потратил все доходы, Руперт.

– Боже правый! Неужели я забрался в основной капитал?

– Лучше сказать, нырнул в него с головой.

– И сколько осталось?

– Ничего.

– Ничего?! – в панике вскочил он на ноги.

– Ничего, – подтвердила Дотти.

Он походил по комнате, стараясь осмыслить услышанное, затем пришел к заключению:

– Ну, значит, дед завещал сущие крохи, это очевидно. Мне остается лишь упасть вам в ноги и умолять выделить долю, более подходящую виконту Лонгфорду.

– Когда я вышла за Рассела Лонгфорда, он был богат. Половину состояния пропил и прокутил с женщинами. Вторая половина исчезла за карточными столами.

Загоревшаяся в глазах Руперта надежда погасла.

– К счастью, до наследства твоей матушки он не добрался.

Руперт снова воспрянул духом.

– Но твой отец Джонни Шеффилд спустил и его.

Внук опять приуныл.

– Хорошо еще, что вы у нас дама богатая, – тяжко вздохнул он. – Я отдаюсь на вашу милость, бабушка. Моя судьба в ваших руках.

– Нет, Руперт, твоя судьба в твоих руках. Мои деньги – это мираж, миф.

– Не может быть! Я столько лет был уверен, что унаследую баснословное богатство и буду жить, как король! Да из меня посмешище сделают! Как я посмотрю в глаза друзьям, уж лучше вышибить себе мозги!

– На твоем месте я бы и пытаться не стала, Руперт. Слишком маленькая мишень, – усмехнулась бабуля.

– Что же мне делать?

– Типичная мужская реакция! – зло расхохоталась Дотти. – Не «Что же теперь делать моей бабушке?» или «Как же теперь быть моей сестре Алекс?». Однако в твоем случае ответ лежит на поверхности: жениться на наследнице. Графство кишит подобными девицами.

В глазах молодого человека снова вспыхнула надежда.

– Ну, жертва не слишком велика, поскольку я в любом случае рано или поздно женился бы на деньгах. Только позже, а не раньше. – Руперт проявил удивительную практичность. – Наши денежные затруднения следует держать в секрете, Дотти. Иначе мой дружок Кит тут же отшвырнет меня, как горячий каштан, стоит просочиться малейшим слухам.

– Голова твоя дубовая! Я буду нема как могила. Особенно в отношении юного Хаттона. Нищенке Александре никогда не стать леди Хаттон. Я даже больше тебе скажу, Руперт, сестре ни слова! Александра ни при каких обстоятельствах не должна узнать, что мы разорены. Если она будет считать себя наследницей и вести себя соответствующим образом, тогда все поверят в то, что она и вправду наследница.

Тем временем вышеупомянутая «наследница» покинула Хаттон-Холл и поехала в сторону Бат-роуд в надежде столкнуться с Николасом. Интересно, зачем ему понадобилось встречаться с Джоном Итоном, финансовым советником его отца? Может, он хватается за соломинку, рассчитывая на то, что Итон найдет какую-нибудь лазейку, или просто хочет денег занять? Как бы то ни было, сердце ее сжималось от боли.

Она пустила Зефира легкой трусцой по сочным полям Грейнджа, но при виде жеребят с мамашами не устояла перед искушением понаблюдать за ними. Алекс спешилась, забралась на деревянную ограду и протянула руку серой в яблоках кобылке. Лошадь подошла к ней, и девушка засмеялась, увидев, как жеребенок пытается на ходу пососать молока.

Кобылка внезапно навострила ушки, Алекс подняла голову и приложила ко лбу руку козырьком, вглядываясь в даль. Сердце ее подпрыгнуло от радости. Это Николас, никто другой в целом мире не держится в седле так уверенно. Она помахала ему рукой, возбуждение горячей волной прокатилось по венам, каждая жилка завибрировала от предвкушения встречи. Ей не терпелось поделиться с ним своим планом, который решит все его проблемы и навсегда изменит их жизнь.