Стволы тонули в сухой земле словно в болоте. Движение всё ускорялось, и секунд через десять густые кроны с шумом погрузились в плотную землю. Судет расслабился, и травы облегчённо распрямились на образовавшейся поляне. Чувствительность снизилась до человеческого уровня, и волшебник, оглядевшись по сторонам, сразу пошёл ставить магические ловушки.
Вытянув руку, он вымолвил: «Апатикус прокастинатор!» и уставился на одно из деревьев опушки. Ствол увеличился в поле зрения, и взгляд мага устремился всё ближе и ближе к нему. Замерев в последнем метре от соснового ствола, маг сконцентрировался. Всё вокруг него стремительно затянула пелена зелёного цвета метров на десять. Судет ослабил внимание, опушка стремительно унеслась вдаль, и болезненно сияющая зелёным сфера осталась вдалеке.
Судет перевёл взгляд чуть правее, причудливо сцепил пальцы рук и подпрыгнул, пробормотав: «Ик икулес манге макула!». Несколько сосен на опушке засосало в одну точку и шумно спрессовало в компактную кучку. Ветки сосен вокруг изогнулись к этой куче.
Судет перевел взгляд ещё немного правее, повелительно махнул посохом и произнёс: «Нэчьюр кэллс!». Из посоха метнулась к опушке зелёная молния. Молния впилась в деревья. Пять сосен сбросило с себя иголки, сжали стволы в три погибели и выпустили конечности, превратившись в энтов.
Энты получились довольно крупные, метров по десять. Они двинулись вдоль опушки вправо.
В это время Судет уже запускал перед ними очередное заклинание. На опушке круг травы шириной метров десять начал стремительно вытягиваться вверх. По кругу начали пробегать волны, как от ветра. Хотя ветра не было. Когда энты дошли до травы, она выросла уже на три метра. Один из них вступил в круг. Трава хищно зашевелилась и опутала подошву энта. Он замахал руками, потом упёр их в землю и рванулся. Остальные энты ухватились за него, и он тут же вырвался из растительных пут. Энты двинулись в обратном направлении, патрулируя опушку.
А Судет перевёл посох ещё немного вправо и запустил очередную магическую ловушку. Из его посоха к опушке потянулся бесконечный поток саранчи. Эта ловушка заняла времени больше, чем все остальные.
Судет не просто держал посох – казалось, сама сущность волшебника переместилась в бесконечный поток насекомых. Стоило только обратить на это внимание, и воздействие заклинания на мою психику выросло ещё больше! Человеческие мысли и эмоции потухли, как костёр в снежную бурю. Остался только рой! Я начал видеть тысячами точек зрения, ощущать воздух сотнями тысяч волосков. Мой разум распался на целеустремлённо парящую орду насекомых. Колебания роя заменили мне мысли. Но эта форма была ничем иным, как пустотой, а пустота пространства обернулась для меня единственной реальностью. Секунды тянулись медлительно, как часы, заполненные чистым полётом в пустоте, непредставимой для человека, в такой пустоте, какую можно ощутить только тысячами тысяч маленьких и очень деятельных тел. Напряжение от усилий бьющихся крыльев было как напряжение многотысячной армии, марширующей в ногу, как напряжение бессчётных полчищ копытных, переплывающих бескрайние реки. И вот наконец передовые отряды саранчи начали огибать гигантские, словно соборы сосновые стволы. Рой испытал чудовищное облегчение от прихода в пункт назначения своего паломничества. Облегчение тут же начало сменяться новыми устремлениями. Форма роя стала меняться, он выстраивался живыми стенами между деревьями, формируя собою границы… и тут наконец поток саранчи оторвался от посоха.
Последние насекомые неторопливо отлетали от мага, передние уже затягивали собой опушку. Судет помотал головой. Это движение было нарочитым и бессмысленным. В сознании царила полная пустота и бездеятельность. «Ух, крепко забирает!» – подумал он, и эти мысленные слова тоже были наигранными, неуместными и попросту лишними. После разрыва с деятельным безмыслием роя не было ни сил двигаться, ни мыслей, чтобы думать. «Пора запускать маяк» – натужно подумал Судет и ударил в землю посохом. Посох испустил в небо колонну белого света. Судет поднял голову и начал смотреть поверх колонны в небо.
Колонна запульсировала серебром и золотом, в такт пульсации раздался ритмичный грохочущий вой. Сознание волшебника наполнилось непонятным чувством… Через несколько секунд чувство прояснилось. Это было отвращение! И узоры пульсирующей колонны, и неприятный грохот... Всё это было поистине омерзительно! Судет отвернулся от колонны. Удивительное дело, как только мерзкая колонна от неба до земли исчезла из поля зрения Судета – пульсирующий грохот исчез вместе с ней. Не успел я задуматься об условностях и особенностях виртуальной реальности, как Судет начал запускать очередную магическую ловушку…
Справа от роя саранчи земля, отступив на несколько метров от деревьев, забурлила и запенилась в образовавшемся рве перед опушкой. Наученный горьким опытом, я не стал вникать в специфические ощущения этого заклинания.
С правого конца пенящегося рва Судет установил силовое поле метров на тридцать. А от эффектов этого заклинания отвертеться уже не удалось. Судет заглянул в четырёхмерное пространство и даже присунул туда посох, напористо расталкивая им трёхмерные слои. Потом повторил и ещё раз повторил. Из образовавшейся щели начал пробиваться зелёный свет. Судет ударил в щель с размаху – и свет встал стеной. Судет удовлетворённо выдохнул, и четырёхмерное пространство плавно перелилось в трёхмерное. Зелёная стена отъехала на опушку, заслонив собой сосны до самого верха.
Справа уже виднелась зелёная сфера его первой ловушки. Получается, Судет огородил магическими преградами поляну на три четверти. Или даже больше! Оставалось каких-то метров пятьдесят. Он повернулся к ним и поднял посох, но тут справа на опушке затрещали деревья. Пришлось поворачивать голову туда.
А там, протискиваясь между стволами, выползла из леса грибная туша величиной с кита! Приподнялась гигантская шляпка, под ней густо заколыхались слои белых манжет. Напряглись щупальца, вытягивая гриба-кита на поляну... Сосны гнулись и трещали. Грибной левиафан наполовину пересёк линию опушки, вытянулся вперёд и прыгнул, выбросив щупальца перед собой. Он упал, изогнулся и заревел. И в тот же миг на поляну со всех сторон хлынули грибы. Большинство совсем мелкие. Но среди них шагали и грибы выше роста человека.
Судет быстро развернулся к незакрытой части поляны. Его внутренний голос пробормотал успокоительную мантру: «Закрыть периметр. Хватит огненного вала» – и скомандовал сам себе: «Огненный вал!». Это было последовательное заклинание: сначала Судет в полсекунды возжёг огненную каплю, крутанул посохом и швырнул её в направлении набегающих на него грибов. Капля неторопливо полетела вверх по параболе, пока Судет судорожно раздувал её в огненный шар, расширял шар в огненное облако и разгонял облако огненной волной. Волна пламени с треском ударила по бегущим грибам, всё разгоняясь и разгораясь! Дрогнула земля. Огненный вал, пожирая всё, покатился по поляне. За ним оставался лишь дым и пепел. Огонь докатился до опушки и стал лесным пожаром.
«Периметр закрыт, защита периметра!». Судет действовал почти автоматически. Он привычно развернулся, оценивая угрозу. Пара броневиков прорвалась через саранчу. Справа от пожара в болезненно сияющей сфере зелёной тоски колыхались какие-то тени. Каждые несколько секунд оттуда кого-нибудь высасывала и с чмоканьем ужимала в кучку комариная плешь. А сразу за ней четыре энта боролись с грибокитом! Гриб опутал энтов щупальцами и тянул их под себя, норовя подмять. Энты отчаянно скрипели, но держались, запустив корни в землю и упираясь в гриба. Вокруг них грудилась грибная мелочь. Китовый гриб фыркал и перекатывался с места на место, то и дело давя грибов, лезущих на энтов отовсюду... Судет нахмурился и покачал головой: «Хм, слабоваты вышли. Надо было скомбинировать с заклинаниями Древних. Хотя, может быть, и не успел бы».
Затем он поднёс руки ко рту и издал «Психический Рёв», во всяком случае, именно эта мысль промелькнула в его сознании последней. Мир сузился до пространства его рта и глотки. Всё остальное – разум, тело и окружающая среда – растворилось в чудовищном звуке, заглушившем всё. Это был бесконечно богатый обертонами, бесконечно возрастающий рёв, нет, целая симфония ревущих звуков, один другого перебивающих в безудержно яром белом шуме. Больше не было ничего. Только рёв, и рот, и глотка, что напряглась в тяжком усилии. Через несколько секунд усилие стало невыносимым. Глотка замолкла, и рёв утих. Чувствительность постепенно вернулась к телу Судета. Над ртом и глоткой внезапно обнаружился мозг, а через несколько секунд и всё остальное вернулось под контроль Судета. Хуже дела были у грибов: грибо-кит лежал как мёртвый, грибная мелочь бессмысленно корчилась.
