В ту ночь Варвара подошла ко мне. Села рядом, глядя на огонь.

— Мы не вечны, — сказала она. — Даже горящие.

— Я знаю.

— Всё, что мы строим, можно сжечь.

— Да. Но если оно построено из пепла — оно и родится заново.

Она кивнула.

— Один из новых… я не уверена в нём. Он слишком много знает. И слишком мало говорит.

— Следи. Тихо.

На следующее утро один из дозорных не вышел на смену. Его нашли у стены. Сердце — остановлено. Без следов борьбы.

А рядом — выжженный символ, которого не было в наших знаках.

Серый Пёс. Я взял символ.

Положил его в ладонь. Закрыл глаза.

— Они пришли. Они уже внутри.

Империя смотрит на нас. И кто-то уже носит их маску.

Я держал жетон с псом — символ старого рода.

Он не горел в моих пальцах.

И это пугало сильнее всего.

— Шпион, — сказал Грид. — Где-то внутри. Может быть, давно. Может быть, с самого начала.

— Думаешь, это он убил дозорного?

— Думаю, он хочет, чтобы мы друг друга убили, пока ищем предателя внутри.

В тот вечер я собрал всех в нижнем зале. Без костра.

С тишиной вместо пламени.

— Нас много. Больше, чем думал будет к этому времени. Больше, чем готов был принять.

— Нас станет ещё больше, Пепельный… — крикнул кто-то.

— Да, но не сейчас — ответил я. — Сейчас — станет меньше.

Все замерли.

— Потому что кто-то из нас — враг. Не просто предатель. А трус. А подлец. С гнилью в крови. Тот кто творит козни и скрывает своё лицо.

Я кинул жетон с псом в центр круга. Он стукнулся о камень.

Лязг. Гул.

— Я не стану искать. Я не стану проверять всех. На это нет ни времени, ни сил, ни желания.

Я шагнул вперёд.

— Но я стану жечь! Каждый кто предал нас, будет гореть синим пламенем. Это просто вопрос времени

После собрания мы долго молчали. Даже Варвара ни сказала не слова.

Я вышел на крышу, глядя на город.

Там, среди башен и огней, сидели они.

Различные рода знатных столичных семей.

Старые, сильные, уверенные, что только у них есть право на магию, на власть, на землю.

— Один из них уже среди нас, — сказал я вслух. — Или она.

— Мы его найдём, — раздался голос.

Это была Хаэль. Она стояла, босая, в одной рубашке, в руках — глиняная птица.

— Я послала её, — сказала она. — Следить.

— Птицу?

— Она умная. Она запомнила лицо. Не могу понять чьё. Но скоро скажет.

Через день алхимик принёс мне письмо. Печать — сожжённая.

Внутри — одно слово:

«Ты не построишь ничего. Даже из пепла.»

И рядом — тот же символ пса, но другой почерк. Мягче. Чувствуется, что женский.

Я молчал долго. Варвара ждала.

— Это значит…что.

— Что нас хотят сломать не снаружи. Изнутри.

В ту же ночь мы собрались в катакомбах храма. Только ближайшие.

Я встал у алтаря. Снял перчатку. Ладонь — вся в пепле.

Символ школы. Символ боли. Символ того, что я не должен был выжить. А выжил.

— Они думают, что мы — ошибка. Как же сильно эти, суки, ошибаются

— Да, — ответил Сорен. — А мы — эхо их ошибок.

— Они хотят тишины. Хотят нас заткнуть чтобы мы в тишине перебили тут друг друга…

— А мы — крик! — сказала Варвара.

Я приложил руку к камню.

— Отныне — мы не прячемся больше, я устал скрываться. Нужно доказать, что Клан Пепла это не мелкая кучка отбросов, а новая сила на карте Империи.

— Атака? Ты предлагаешь напасть на них? Но мы слишком слабы — спросил Кир.

— Нет. Я хочу показать им, что они не смогу вот так просто взять и запугать нам этими шпионскими играми.

Все переглянулись.

— Завтра… я иду к Совету кварталов. Я встану перед ними и предъявлю обвинения сразу же, в лицо

— Тебя сразу же убьют, они только этого и ждут… — сказал кто-то.

— Пусть попробуют.

— Тебя высмеют.

— Лучше быть проклятым — чем молчаливым.

Я ушёл один в свою комнату. Там меня ждала книга. Нет, не та. Та сгорела и я её поглотил вместе со всеми знаниями. Эта — пустая.

Я взял уголь в руку и написал:

«Если ты горишь — сожги стены.

Если ты пепел — стань землёй.

Если ты один — найди других.

Но никогда не гни.

Пусть они гнутся под тобой.»

Я посмотрел в окно, на крыше соседнего дома стоял силуэт.

Слишком неподвижный. Слишком уверенный.

Он смотрел прямо на меня. Глаза в глаза.

И медленно приложил два пальца к виску.

И будто выстрелил себе в голову из мушкета.

Началась новая охота.

Бетон, пыль и цифры

— Это что, ты называешь зданием? — хмыкнул Кир, стукнув каблуком по треснутому бетону.

— Это — основа, — ответил я. — Главное, чтобы крыша не текла. Всё остальное — дело времени.

Завод был старый. От него остался только каркас, одна глухая печь и ржавая рельсовая платформа. Но он стоял недалеко от главной товарной артерии столицы, рядом с каналом, и по документам уже лет десять числился собственностью обанкротившейся компании.

— Сколько людей надо, чтобы расчистить? — спросил я.

— Если работать — двадцать. Если работать с желанием — десять, — ответил Кир.

— У нас шесть, — заметила Варвара.

— Значит, придётся захотеть.

Я собрал команду в центре зала.

— Здесь будет кузня. Скрытая. Без вывесок и табличек.

— Мы делаем оружие? — спросил кто-то.

— Мы делаем преимущество, — сказал я. — Всё, что можно продавать или менять на силу. Даже если это нож, который ломает законы физики.

Хаэль подняла руку:

— А можно я одну печь под себя? У меня есть идея на глиняные ядра.

— Только если ничего не взорвётся.

— Не обещаю, но я постараюсь, Пепельный

Схему реконструкции дал Кузнец. Без слов. Принёс три чертежа, выложил на стол.

Один — вентиляция.

Второй — новая печь, с пепельной камерой.

Третий — линия сборки, где магия должна была смешиваться с механикой.

— Это работает? — спросил Кир.

Кузнец пожал плечами.

— То есть мы строим то, чего не существует?

— Именно, — сказал я. — Иначе зачем вообще вставать с утра?

За два дня расчистили основной зал. Кир нашёл старый подъёмник, перебрал его, восстановил привод.

— Работает. Не идеально, но поднимет тонну. Больше не просите.

— Пока тонны у нас нет, — усмехнулась Варвара. — Но скоро будет.

Работу начали без огласки. Людей набирали из тех, кто числился «мертвыми» — беглецы, бывшие тюремщики, ушедшие в самозабвение мастера.

Платили мало, но платили точно в срок. Первую зарплату выдали медью.

Вторую — продуктами. Третью — защитой.

— Почему ты берёшь этих? — спросил Кир. — Половина из них не знает, с какой стороны держать молот.

— Потому что они никому не нужны. А значит — верны. У нас не кузня. У нас дом.

Он пожал плечами:

— Если ты так говоришь, то придётся поверить

Через неделю первый контур был готов.

Печь — восстановлена.

Вентиляция — заведена в канал.

Крыша —хоть и латана, но держится.

Мы стояли у ворот, пили дешёвую брагу из оловянных кружек.

— Ну что, Пепельный, — сказал Кир. — И что теперь?

Я допил.

— Теперь — план «Тень».

Мы начали выкупать железо через подставные лица. Маленькие партии. На чёрном рынке. Не на себя, а на людей, о которых никто не знал.

Кир курировал цепочку. Он был в этом хорош.

— Эту часть закупает «Южный Торг». Они думают, что это для лесных кузнецов. Там мы засылаем своего, он перепродаёт всё обратно — уже с наценкой. А наш человек в Управлении поставок проводит бумаги так, будто всё пошло на добычу руды.

— Как ты это придумал? — спросила Варвара.

— Я в прошлом был неплох в математике. До того как сделал свои первые два убийства на поле боя, потом стал воином.

— Ты их совершил? — Спросил я.