Лента обвилась вокруг крючковатых костяных клинков прежде, чем ноги девушки успели коснуться земли, однако слечне Глашек и не требовалась опора для того, чтобы грубо вырвать огромное членистоногое из его убежища. По сути, девушке не требовалась даже физическая сила. Адепты корсиканской магической школы привыкли чихать с высокой колокольни как на третий закон Ньютона, так и на ряд принципов менее известных, но не менее важных: боевой поводок попросту рванул сцепленные вместе конечности чудовища, намереваясь если уж не вытащить создание целиком, то уж, хотя бы, лишить его оружия максимально примитивным и негуманным способом.
Однако же события развивались по самому неприятному из возможных сценариев: тварюга оказалась достаточно крепкой, чтобы сохранить свои верхние конечности несмотря на нечеловеческую силу рывка, но при этом и покидать своё убежище целиком она не торопилась. Всё, что удалось некромагичке, это примерно наполовину вытащить сие уродливое создание, в определённой мере напоминавшее богомола, но отчего-то не вызывавшее восхищения изящной красотой и грациозностью. Напротив, весь его облик порождал то же брезгливое чувство отвращения, что возникало у большинства людей каждый раз при виде рыжей тараканьей спинки.
Чудовище попросту застряло в трещине, как Винни Пух на выходе из дома Кролика.
Синеглазка наконец ощутила твёрдую поверхность под ногами. Часть кислоты в момент приземления сорвалась с голенища ботфорта и крупными хлопьями опала на пол и в лужу, добавляя в боевую музыкальную тему звучание шипящего растворяемого бетона, отлично долпняя стрёкот уродливого насекомоподобного создания.
Девушка медлила с выбором следующего хода всего пару мгновений, а затем обратила свою ленту в длинную извилистую нагретую бритву, без труда разрезающую металл, а затем потянула поводок на себя, намереваясь, наконец, отхватить этому тараканомолу его передние конечности. Однако чудовище вновь сумело неприятно удивить свою соперницу: магическое оружие оказалось не способно серьёзно повредить его броне и лишь высекало из неё неестественно яркие искры да наполняло тёмные помещения подвала немелодичным индустриальным скрипом, вопреки любой логике и здравому смыслу идеально гармонировавшим с кислотно-бетонным шипением и стрекотанием членистоногого врага.
Однако список сюрпризов не ограничивался одной лишь оскорбительно прочной шкурой создания: монстр оказался достаточно ловким, чтобы всего за секунду, извернувшись в серии неописуемо сложных кульбитов, разом выпутаться из захвата боевого поводка некромагички да выползти целиком из своего убежища. Кстати, предположения синеглазки о размерах чудовища оказались крайне близки к истине. Разве что, девушка слегка занизила в своих измышлениях рост этой противоестественной зверюги.
Случилось то, чего некромагичка больше всего боялась: создание оказалось куда более могучим, чем ему бы полагалось. Слишком прочным. Слишком быстрым.
А чего слечна Глашек боялась больше всего, к тому она завсегда оказывалась наилучшим образом готова, как и полагается сертифицированному параноику-перфекционисту. Сценарий третьей линии. Скоростное непробиваемое существо являлось далеко не самым опасным, с чем могла бы столкнуться юная некромагичка.
В следующее же мгновение гибкая лента, обойдя все преграды, ударила прямиком между жвал создания, прямиком в пасть, отчётливо выделявшуюся на фоне тёмного коричневого тела гнилостным жёлто-белым пятном. Атака не имела цели как-нибудь повредить чудовищу. Её цель была в другом: заткнуть кислотную плевательницу зачарованным носовым платком.
Чудовище, ошалев от такой наглости, тут же потянулось своими богомольими передними лапками к застрявшему меж жвал липкому прочному куску ткани, и открылось таким образом для нападения со стороны противницы: лента тут же вцепилась в грудную пластину монстра и резко рванула того в сторону некромагички, которая к моменту, когда тварь оказалась на расстоянии удара, успела обратить поводок в изящный кастет и встретить тушу членистоногого одной из самых грозных кинетических атак из своего арсенала.
Приём был весьма рискованным. Он требовал оказаться к противнику до отвратительного близко, ведь именно обилие слоёв шёлковой ленты на костяшках обеспечивало настолько «чистое» взаимодействие. Каждый слой выступал в качестве множителя, преобразующего мощь грамотно поставленного удара в нечто неправдоподобно сокрушительное.
Кто бы не создал это членистоногое чудовище, даже ему не хватило мастерства сделать броню настолько устойчивой. Громкий треск, похожий на многократно усиленный звук расколотой скорлупы, стал сигналом к старту полёта оказавшейся на удивление тяжёлой туши чудовища в сторону ближайшей стены.
Однако слечна Глашек не имела цели расколоть панцирь создания данным ударом. Это было так, приятным бонусом. Небольшим набором данных, покамест не имевшим смысла, как массив сведений, ещё не преобразованных в полноценное знание.
Изначально некромагичка намеревалась попросту устроить вражине добротное сотрясение внутренних органов. Причём, тройное: первое в момент рывка, второе, самое внушительное, — при ударе, и последнее — при столкновении насекомого-переростка со стеной. В мире нет по-настоящему неуязвимых и бессмертных. Есть лишь те, кто грамотно спрятал свои слабые точки.
Слечна Глашек сделала пару шагов назад и выставила перед собой скрученную в спираль ленту: кинетический щит, призванный противостоять физическим атакам, ежели такие будут со стороны зверюги. Девушка наблюдала. Она пыталась по поведению противника попытаться оценить степень ущерба, который удалось нанести последним ударом, и уже на основании новых сведений перестроить тактику боя. Именно так. Синеглазка и не рассчитывала одолеть неизвестное противоестественное существо, когда выстраивала ветвистые планы на основании найденных следов жизнедеятельности создания: лишь продержаться достаточно долго, чтобы в должной мере изучить врага.
Имея дело с магическими тварями, следовало держать ухо востро. Как-то слечна Глашек чуть руки не лишилась, взращивая простенького растительного гомункулуса. А ведь то было простой случайностью. Кто знает, каких ещё свойств отсыпал своему творению неизвестный мастер, чьего умения хватило, чтобы не просто обойти ограничения закона сохранения массы, так ещё и сделать это таким образом, чтобы итоговая зверюга не ощущалась неполноценным нежизнеспособным уродцем? Такому специалисту вполне могло прийти в голову воткнуть своему детищу гравитационный — или ещё какой — компенсатор сотрясения внутренних органов.
Впрочем, покамест монстр не демонстрировал признаков хорошего самочувствия. Его конечности — кстати, их было четыре, а не шесть, сколько и полагалось иметь добропорядочному насекомому, — разъезжались. Созданию приходилось распахнуть надкрыльники, чтобы высвободить дополнительный инструмент контроля равновесия. Не особо полезный, впрочем, в ситуации, когда предназначенная для полётов ажурная пластинка то и дело немилосердно сталкивалась на полной скорости с неподатливым бетоном стены. Кроме того, часть движений чудовища выглядела так, словно бы тряпица у него на пасти, препятствовавшая выходу кислоты, привела к переизбытку той едкой густой жижи в «что-там-у-него-вместо-глотки» и спазматическим рвотным позывам.
Выглядело это всё крайне болезненно. Однако, у слечны Глашек не было ни единой причины предполагать, что эта машина убийств вообще способна испытывать боль. Девушка вполне допускала, что зверюга лишь притворялась раненной, дабы заманить к себе противника и сразить его неожиданным ударом. Некромагичка и сама была любительницей этого несложного трюка.
И синеглазка вновь оказалась права. К своему вящему недовольству. Ведь она слишком часто предполагала самый худший вариант развития событий.
В какой-то момент монстр резко вскочил на четыре конечности. Всего в одно быстрое, с трудом уловимое даже в ускоренном восприятии, движение. В следующий же миг создание уже оттолкнулось всеми лапами и тёмно-рыжей молнией рвануло в сторону одного из маленьких окошек вентиляции.
