Мои слова ничуть не смутили инквизитора.

Напротив, Алексей был доволен моей сообразительностью.

— Сотрудничать ты, разумеется, не будешь.

Эта игра начинает меня забавлять.

— Само собой. Но вы сейчас должны достать туз из рукава. То, что меня поразит до глубины души.

— И этот туз — финансовая проверка! — обрадовался Алексей.

— Копаете под бедного семинариста?

— Не такой уж ты и бедный, — хмыкнул Алексей. — Если верить отчётам, которые мне прислали ганзейцы.

Понятно.

Начинается.

— Цифры озвучивать не буду, — продолжил Алексей, — но они впечатляют. Даже меня. Ты случайно не земельными участками на Луне торгуешь, Ростислав?

— Не понимаю, о чём вы.

— Понимаешь. Суммы запредельные для мелкопоместного графа. А фантазия у меня бурная. И вообразить я могу что угодно — от нелегальной торговли чем-то запрещённым до…

— Удачных инвестиций? — предположил я.

Говорить о соблюдении банковской тайны Ганзой было глупо. «Транскапитал» — надёжный банк, он не выдаёт информацию даже силовым правительственным структурам и могущественным кланам. Но все гарантии заканчиваются с появлением инквизиторов.

— Ну-ну, — хмыкнул Алексей. — Мы проверили все биржи, официальных брокеров и доверительных финансистов. Никто из них с Володкевичами не работает. Откуда деньги, сынок?

— Хм, — я сделал вид, что задумался, а сам быстренько выставил зеркало. На всякий случай. — Может, благотворительные фонды? Я, знаете ли, погорелец. У меня семья погибла, а дом почти спалили. Мир не без добрых людей.

Алексей сверлил меня внимательным взглядом.

И да, я ощутил мощную психическую атаку, которую зеркало незамедлительно вернуло назад. Встречная волна накрыла тень, и я увидел, что ответка Алексею не понравилась. Поморщившись, отец продолжил напирать:

— Ты знаешь, что мы не можем отследить всю цепочку транзакций. Слишком грамотно всё сделано. И я не думаю, что к этому приложил руку именно ты. Но отвечать придётся.

— Перед кем? — я искренне удивился. — В неизвестных транзакциях нет нарушения Кодекса. Покажите мне правила, где запрещено получать деньги. Вы не налоговая, не финансовый контроль, даже не контрразведка. Это дела моего Рода.

— Ошибаешься, — покачал головой собеседник. — У теней обширные полномочия. Я могу инициировать внутреннее расследование, если заподозрю связь с тайными обществами или Родами отступников.

— А если ничего не найдёте?

— Закрою дело и сдам в архив. Даже извинений не будет. Я просто делаю, что хочу. Такова моя профессия.

Кажется, я начинаю понимать, из-за чего Бронислав не переваривает этого мудака.

— Хорошая профессия, — оценил я. — Дайте угадаю. Сейчас выяснится, что я могу облегчить свою участь, если просто сообщу вам, когда мой учитель задумает что-то нехорошее?

— Не совсем так, — мягко поправил меня Алексей. — Я просто хочу знать, когда Бронислав планирует встретиться с отцом Маркусом из Супремы. Только и всего.

Я молча поднялся и пошёл к двери.

В спину мне донеслось:

— Стоять!

Бросаю через плечо:

— Нет.

— Что?

— Мой ответ — нет.

Если тень что-то и произнёс, звук его голоса отрезало дверью.

— Он блефует, — уверенно заявил Бронислав.

Мы вновь сидели в кабинете учителя, и я уже начинал опаздывать на пьянку, которую мы затеяли с друзьями. Пришлось позвонить Вейцеру в общежитие и попросить, чтобы меня подождали.

— Разве? — я сделал глоток из кружки, любезно предложенной наставником.

— Да ты и сам знаешь, — раздражённо отмахнулся Бронислав. Я отвлёк карателя от написания отчёта. — Доходы могут быть любыми, это дела твоего Рода. Нельзя начать расследование, опираясь только на непонятный источник обогащения. Вот если бы ты связался с тайным обществом… Или обнаружился факт прикрытия отступников… Тогда другой разговор.

— А что, мне не могут заплатить за голову конкурента? — невинно поинтересовался я. — Допустим, я объявляю кого-то отступником, убиваю его при задержании. При этом ничего не доказываю. Мне перечислили деньги, клиент доволен.

— Не прокатит, — уверенно заявил Бронислав. — Начнём с того, что расследованиями занимается орден дознатчиков. На своей ступени посвящения, даже с автономным статусом, ты не можешь обвинить кого-либо в отступничестве. Дать наводку — запросто. Но лишь после официального заключения дознатчика обвиняемого арестуют. И далеко не факт, что в группе захвата пойдёшь именно ты.

— А ты можешь такие вещи проворачивать?

— Могу, — улыбнулся Бронислав. — Но лишь потому, что у меня высшая ступень посвящения, чёрный янтарь. И я наделён соответствующими полномочиями специальным эдиктом протоинквизитора.

— Иными словами, ты — исключение.

— Да.

— А почему Алексей так хочет знать о твоих контактах с отцом Маркусом? И что это за хрен такой?

— К сожалению, этого я тебе сказать не могу, Рост. Вопрос в том, как тень вообще узнал об этой встрече, но да ладно. Алексей всегда был занозой в заднице.

— Из-за чего у вас такие разногласия?

— Есть причина, — уклончиво ответил наставник. — Но давай свернём эту тему. Спасибо, что меня предупредил. И ничего не бойся, пока ты вне досягаемости для этого типа.

На том и разбежались.

Друзья ждали меня в вестибюле общежития, укрывшись от лютой январской стужи. Кроме Вейцера пришли девчонки — Карина и Динара. Илья тоже присутствовал, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. А ещё заявились парень и девушка в светло-серых рясах, явно второкурсники, которые оказались друзьями Карины. Они мне сразу понравились — серьёзные, с открытыми доброжелательными лицами. Насколько я понял, они встречались. Парень представился Андреем Короткевичем, вроде как виконтом из минского Рода Короткевичей, девушка — Вероникой Красовской из Полоцка. Вероника не имела титула, её отец был крупным промышленником и состоял в клане.

Честно говоря, я понятия не имел, куда мы пойдём, но Вейцер, загадочно улыбаясь, сообщил, что план есть. Поскольку никто из нас не хотел садиться за руль, Вейцер вызвал по телефону такси. Узнав цвет, марку и номер машины, мы поспешили к главным воротам консистории. За нами приехал вместительный микроавтобус, в который вся компания и погрузилась.

— И куда мы едем? — поинтересовался я, гладя Вжуха по голове.

— В моё родовое гнездо, — сообщил Вейцер. — Пользуясь случаем, приглашаю всех присутствующих, если вы не против, конечно.

— Ого! — оценил я. — А чего раньше не звал?

— Так ведь именно сейчас усадьба пустует! — рассмеялся Мирон. — Наши в Сиам отправились на зимовку, а меня бросили. Духовная семинария, мать её.

— Дом абсолютно пустой? — переспросила Динара.

— Не совсем, — пояснил Мирон. — Остались слуги и повара. Плюс гвардия, так что о безопасности можно не переживать.

— Удобно, — вынужден был признать я.

Мы ехали по бульвару Огинского, и вскоре я понял, что Вейцеры обосновались в той части Чернолесья, что считалась самой престижной среди внеклановой аристократии. Насколько я помню, родители Мирона не примкнули к Дому Рыси, так что выбор локации вполне предсказуем.

Бульвар поначалу тянулся среди особняков вольной знати, потом нырнул в некое подобие лесопарка и перестал быть бульваром. Возникло стойкое ощущение, что мы едем по лесу, только облагороженному и причёсанному. С аккуратными озёрами, верёвочными городками, спортивными сооружениями. Я вспомнил, что это и было то самое Чернолесье, в честь которого назвали целый район Турова. В прошлом дикая чаща, а сейчас — активно развивающаяся часть мегаполиса, в которой новенькие ЖК и коттеджные посёлки растут подобно грибам. Я слышал, здесь даже организовали горнолыжный курорт, искусственно соорудив насыпные холмы. Трассы простенькие, для новичков, но если поехать с маленькими детьми — самое то.

Такси свернуло с основной магистрали на боковое шоссе и через десять минут мы уже подъехали к родовому имению потомственных кинетиков Вейцеров.