- Я просто работаю. Тебе повезло, что ты мне нравишься.

- Повезло – пока не отрубят голову.

Она усмехнулась, но ничего не сказала.

Они знали. Был в этом на сто процентов уверен. Кто-то знал, что Милтона уже нет. Может быть, даже подкинули его мне. Проверка. Насколько готов идти до конца. Насколько осознанно применяю силу. Но вот как его устранили, наверняка точно не выяснили.

А я? Совершенно ничего не чувствовал. Ни вины, ни гордости. Просто… логика. Цепь решений. Он представлял потенциальную угрозу. Решил устранить её заранее. Ну и попутно кое-что забрал. Цинично? Возможно. Эффективно? Однозначно.

- А если решу, что не хочу быть частью их мира? – спросил её тихо.

- Ты уже часть, – ответила Лайя, не глядя. – Вопрос только в том, кого сделаешь частью своего.

Мы вышли на перекрёсток. Люди спешили, машины гудели. Слева виднелся стеклянный фасад телепортационного центра. Почти незаметный. Почти как обычное здание. Только вот охрана у входа была не из обычных. Различал это по осанке, по взгляду, по микродвижениям. Эти знали, куда стреляют, и сколько у них времени на ответ.

- Ты уверен, что хочешь дальше идти один? – спросила она у самого входа.

- А есть выбор?

- Всегда есть. Просто не всегда он нравится.

- Тогда пошли.

Внутри было холодно. Не физически – атмосферно. Всё блестело, всё было чистым, гладким, стерильным. Белые и серебряные панели, приглушённый свет, тишина, нарушаемая только шагами и редкими электронными голосами.

Нас проводили без вопросов. Один из тех, что "в курсе". Код доступа. Подтверждение. Биометрия. И вот – мы в зале. Огромная круглая камера. В центре — конструкция.

И снова – эти обручи.

Визжащие в ультразвуке, сверкающие плавным свечением, висящие в воздухе на тончайших стабилизаторах. Плазма, поля, геометрии, которые не описать школьной математикой. Всё это вращалось, дрожало, подрагивало, как гигантский металлический цветок на грани раскрытия.

- Места, – сказал оператор. – Через тридцать секунд – окно.

Взглянул на Лайю.

- Далеко прыгать будем?

- Домой.

- Оплачено?

- Ты же знаешь, – усмехнулась она, – предпочитаю оплачивать вперёд.

Мы вошли в круг. Всё замерло.

Мир на мгновение стал вязким. Время дрогнуло. Пространство изменило вкус. Всё потемнело, потом вспыхнуло, потом стало жидким.

И мы исчезли.

***

Вечер в мастерской наступал как всегда – без спешки. Слегка подрагивали стекла в окнах от проезжающих фур, в углу булькал водяной насос, упрямо качающий воду в систему охлаждения. Воздух пах металлом, остатками флюса и чаем с мятой – тот всё ещё стоял в кружке, остывший, но свой. Сидел в тот момент в полумраке, нога на колене, пальцы бегают по экрану импровизированной консоли, добивая один из макетов экзокаркаса, который, скорее всего, так и останется игрушкой – для музея. Или для войны. Сейчас уже сам не понимал, в чём разница.

Хрусть.

Дверь даже не скрипнула. Просто кто-то нажал код, тот сработал – и всё. Естественно знал этот код. Не устанавливал его сам. Мне его прислали.

Он вошёл, будто бы в своё личное пространство. Пальто тёмного цвета, кашемировое, без пуговиц – просто висело, как тень. Очки без оправы. Гладкие перчатки. Возраст – за шестьдесят, но ходит так, будто кости у него из полированной бронзы. Волосы идеально уложены. Под ногами – ни звука. Носит уверенность, как другие носят пистолет.

- Костас Треш, – сказал он, и улыбнулся. – Вот вы и дома. Это хорошо. Ценю пунктуальность. Даже когда она не была запрошена.

- Здесь дома всегда, – ответил, не вставая. – Это место практически построено моими руками.

- Именно. – Он обвёл взглядом мастерскую. Медленно. Без видимого интереса, но с вниманием. – А знаете, мне сказали, что это здание уже официально признано культурной ценностью. Как неформальный технопамятник альтернативной инженерной мысли. По бумагам – "спонтанный техноарт-объект". А это звучит… примечательно. Особенно если учесть, что мы давно используем ваши решения, просто… неофициально.

Он прошёл ближе, разглядывая стоящий сбоку квантовстахостичекий суперкомпьютер. Вернее, даже не весь, а только его блок, да и не современный, а купленный у охотников за добром на свалке, заботливо восстановленный и сейчас выставленный дабы ублажать взор клиентов чем-то не очень понятным, зато ещё каким интересным.

- Забавно, забавно – он приподнял брови, – не поверите, в молодости я курировал этот проект. Честно? И не думал, что он вообще до сих пор может работать.

- А он и не работал. – Встал, подошёл. – Потому что его собирали люди. Но так случилось, восстановил его, потому что понял. Не как ученый. Как человек, который чувствует, где шов пойдёт трещиной. И где болт должен быть смещён на два миллиметра, чтобы система не разваливалась на третьем шаге.

Он кивнул, будто услышал главное. А потом добавил:

- Да. Это то, что мы хотели проверить. И вы прошли тест. Потому что вы сделали то, чего не смогли добиться тысячи дипломированных инженеров, дизайнеров, контрактников и армейских подрядчиков проекта "Хищник-09". При этом – у вас не было ни финансирования, ни доступа к оригинальным запчастям, ни поддержки.

Он снова уселся. Лёгкий жест – и рядом разложилась голограмма. Списки. Диаграммы. Технические спецификации. Всё то, что обычный человек даже прочитать не успел бы за жизнь.

- Поэтому пришёл не предлагать. Информировать.

- Информировать?

- Вы уже работаете с нами, Костас. Просто... теперь мы перестаём делать вид, что не знаем друг друга. Всё, что вы ремонтировали последние два года – так или иначе попадало в наши руки. Или в руки тех, кто платил нам. Дроны. Биопротезы. Полевые голографические излучатели. Вы думаете, это всё просто "интересные заказы"? Нет. Это всё было частью анализа. И, как вы понимаете, ваш итоговый рейтинг оказался... непревзойдённым.

Медленно выдохнул. Не от удивления. От раздражения.

- Значит, вы тянули нити, пока думал, что сам строю свою судьбу?

Он пожал плечами.

- Мир работает так. Но теперь – открытая игра. Вам открывают двери. С бюджетами, проектами, возможностями, о которых даже ведущие корпорации только мечтают.

- Конкретно?

Он улыбнулся. Слегка. Я бы даже сказал — ехидно.

- Вы получаете офис. Полноценный. Остин, Техас. Чистая зона, рядом с двумя бывшими исследовательскими площадками, которые мы тоже передаём под вашу юрисдикцию. Все старые контракты – легализованы. Новый фонд – полумиллиардный старт. Название компании – на ваш выбор. Хотите "ТрешТех" – не вопрос. Хотите "Институт Костаса" – тоже можно. Главное – чтобы вы согласились официально работать с нами.

- И потому должен просто сказать "да"?

- Да, но... это ещё не всё. Есть один особый подарок. Престижный. Символичный. И... откровенно издевательский.

Он снова вытянул пальцы, активировав новую проекцию. Снимки. Пустыня. Старые бетонные ангары, засыпаемые песком. Знакомая география. Подался ближе.

- Бывшая Зона 51, – произнёс он, – официально передаётся под ваше восстановление. В рамках нового культурно-инженерного проекта под эгидой ЮНЕСКО. Вы – новый куратор. Делайте, что хотите. Стройте, сколько хотите. Туда выделены средства. Сколько – вы узнаете на брифинге.

Долго молчал. Просто офигел! Думаете не знаю, какие бюджеты так пилятся. Да мечты сбываются, как говорится, национальное достояние. Потом проговорил:

- Это ловушка?

- Это благодарность. И проверка. Впрочем… вы вправе отказаться.

Отказаться, сам? От таких денег? Блин, да что же они со мной делают….

- А если хочу разобраться с другим? С тем, что вижу? С тем, что происходит у меня в голове?

- Это не исключает первое. Просто приоритеты. Вы – нужный человек. Слишком нужный, чтобы оставаться "вольным инженером".