— Тихо, Уилл, — Маргарет обняла сына. — Артур сделает правильный выбор. Он всегда был героем. Даже когда мы этого не видели.

Артур смотрел на семью, чувствуя, как сердце разрывается. Четыре года одиночества. Четыре года мечтаний о воссоединении. И теперь, когда они снова вместе…

— Время истекает, страж, — Жнец постучал тростью по полу. — Решай. Твоя жертва или их души.

Артур опустил меч. Шагнул к алтарю.

— Обещай. Поклянись, что отпустишь их всех.

— Клянусь силой древнего договора. Кровью первого убийства. Тенью последней звезды. Если ты отдашь себя добровольно — все будут свободны.

— Артур, нет! — крик Маргарет. — Должен быть другой путь!

— Пап, пожалуйста! — Уильям рванулся в цепях. — Не оставляй нас снова!

Но Артур уже стоял перед алтарём. Положил меч на камень. Закрыл глаза.

— Я, Артур Джеймс Блэквуд, последний из стражей, предлагаю свою жизнь в обмен на жизни невинных. Принимаешь ли ты жертву?

— Принимаю, — триумф в голосе Жнеца был осязаем.

Вокруг алтаря вспыхнули символы. Семь колонн засветились изнутри. Цепи, удерживающие пленников, начали таять.

Артур почувствовал, как что-то вытягивается из него. Не кровь, не дыхание — саму сущность. Жизненную силу, которая делала его тем, кто он есть.

Но в момент высшей агонии, когда казалось, что душа вот-вот покинет тело, он услышал шёпот. Не внешний — внутренний. Голос крови. Голос рода.

«Помни урок предков. Истинная жертва — не смерть. Истинная жертва — выбор остаться и сражаться, когда проще уйти.»

Артур открыл глаза. И улыбнулся.

— Знаешь, в чём твоя ошибка, Жнец?

— Что? — существо нахмурилось.

— Ты предложил мне лёгкий путь. Героическую смерть. Искупление через жертву. Но я четыре года умирал по частям. Четыре года искал лёгкого выхода на дне бутылки.

Артур поднял руку. На запястье пылала татуировка-дерево, но теперь она была не одна. Вся рука покрылась светящимися рунами — наследием крови Блэквудов.

— Истинная жертва — жить. Сражаться. Защищать. Даже когда больно. Даже когда страшно. Даже когда все отвернулись.

Он схватил меч. Но теперь это был не просто меч. Оружие преобразилось, став продолжением его воли. Лезвие пылало белым огнём — не разрушительным пламенем, а очищающим светом.

— Невозможно! — Жнец отшатнулся. — Ты принёс клятву! Договор заключён!

— Да. Но ты неправильно понял условия. Я предложил свою жизнь. И ты её получил. Старую жизнь. Жизнь жертвы, калеки, неудачника. Она твоя.

Артур поднял меч.

— Но я выбираю новую жизнь. Жизнь стража. Защитника. И эту жизнь тебе не отнять!

Удар рассёк воздух. Белое пламя встретилось с тьмой Жнеца. И впервые за тысячелетия существования древнее зло познало страх.

Битва началась. Но это была уже другая битва. Не отчаянная оборона, а атака. Не бегство от прошлого, а принятие будущего.

В этом подвале, среди теней и древних тайн, Артур Блэквуд наконец стал тем, кем должен был быть.

Стражем.

И тьма отступала перед его светом.

Лондон, 2025 год Станция метро Олдгейт 20 февраля 2025 года 06:45

Утренняя смена ненавидела туман.

Джереми Колфилд, машинист с двадцатилетним стажем, вглядывался в серую мглу туннеля Северной линии через ветровое стекло кабины поезда 4017. За двадцать лет он видел всякое — самоубийц, бросающихся под поезд, крыс размером с кошек, бездомных, устроивших лежбище прямо на путях. Но сегодняшний туман был другим.

Он не рассеивался от света фар. Не колыхался от движения воздуха. Просто висел плотной стеной в пятидесяти метрах впереди, словно кто-то провёл границу и сказал: «Дальше нельзя».

В кабине пахло машинным маслом, металлом и кофе из термоса. Привычные запахи привычного утра. Но сегодня к ним примешивалось что-то ещё. Что-то сладковатое, гнилостное, неправильное. Запах, от которого першило в горле и слезились глаза.

— Диспетчерская, это поезд 4017, — Джереми нажал кнопку связи. — Видимость нулевая. Запрашиваю разрешение на снижение скорости.

Статика. Долгая пауза, заполненная шипением и потрескиванием. А потом — голос. Но не диспетчера Майкла, с которым Джереми работал последние пять лет. Голос женщины. Молодой. Испуганной.

— Поезд 4017… помогите… они здесь… в туннелях…

— Диспетчерская? Это диспетчерская? Говорите чётче!

— Не входите в туман… ради Бога, не входите… они ждут… голодные…

Связь оборвалась. Джереми уставился на рацию, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу. За двадцать лет службы он никогда не слышал, чтобы кто-то перехватывал частоту метро.

Поезд продолжал двигаться по инерции. Сорок… тридцать… двадцать метров до стены тумана.

Джереми потянулся к рычагу экстренного торможения. И замер.

В тумане что-то двигалось. Тени, слишком большие для человека. Слишком быстрые. Слишком… неправильные.

Последнее, что увидел Джереми Колфилд перед тем, как его поезд нырнул в туман — лицо. Бледное, с пустыми глазницами, прижатое к стеклу снаружи. Лицо женщины в форме довоенного кондуктора. Её рот открывался в беззвучном крике.

А потом туман поглотил всё.

Три часа спустя Агентство «Последний шанс», Бейкер-стрит 09:45

Артур Блэквуд проснулся от настойчивого стука в дверь спальни. Первая мысль — всё приснилось. Битва в подвале, спасение семьи, победа над Жнецом Душ. Просто очередной кошмар в бесконечной череде кошмаров.

Но нет. Руки были живыми, человеческими. На запястье всё ещё светилась сеть рун — следы пробуждения истинной силы рода. А в углу комнаты, прислонённый к стене, стоял меч. Клык Стража, навсегда изменённый прошедшей ночью.

— Мистер Блэквуд! — голос Элеоноры был взволнованным. — У нас посетитель. Срочное дело!

Артур накинул халат и спустился. В гостиной его ждал знакомый — инспектор Томас Грейвз из Скотланд-Ярда. Давний друг, один из немногих, кто не отвернулся после пожара.

Грейвз выглядел так, словно не спал несколько суток. Седина в висках казалась ярче, морщины — глубже. В руках дрожала чашка с кофе.

— Том? Что случилось?

— Артур… прости, что так рано. Но у нас… ситуация. И начальство в растерянности.

— Присядь. Говори толком.

Грейвз опустился в кресло, поставил чашку на столик. Руки дрожали сильнее.

— Поезда исчезают. В метро. За последние три дня — четыре состава. Все на Северной линии, между Кингс-Кросс и Олдгейт. Входят в туннель и… всё. Не выходят с другой стороны.

— Аварии? Теракты?

— Если бы. Поезда просто… пропадают. А потом находим пассажиров. Но не в метро. По всему городу. На скамейках в парках, в телефонных будках, просто на улицах.

— Мёртвых?

— Хуже. В коме. Все до единого. Врачи в тупике — никаких травм, отравлений, вообще ничего. Просто… спят. И не просыпаются.

Артур нахмурился. После событий прошлой ночи он был готов к новым странностям. Но масштаб происходящего настораживал.

— Почему пришёл ко мне? У Ярда свои специалисты.

— Потому что… — Грейвз замялся. — Есть свидетели. Те, кто видел поезда перед исчезновением. Они говорят о тумане. Неестественно плотном. И о тенях в этом тумане. Тенях, которые двигаются сами по себе.

В дверях появилась Элеонора с подносом. Но увидев Грейвза, она замерла. Её лицо побледнело, глаза расширились от ужаса.

— Олдгейт… — прошептала она. — Северная линия… О Боже, нет. Только не снова.

Поднос выпал из рук. Чашки разбились, чай растёкся по полу. Но Элеонора не обратила внимания. Она смотрела в пустоту, словно видя что-то за гранью реальности.

— Элеонора? — Артур встал. — Что вы знаете об этом?

— Мой Реджинальд… мой муж… — голос женщины дрожал. — Он предупреждал. Говорил, что старые туннели опасны. Что там, глубоко под землёй, есть места, которых не должно быть на картах. Станции, которые построили, но никогда не открывали. Пути, которые ведут… не туда.

— Куда именно?