— Слушаю.

— Мистер Блэквуд? — женский голос, молодой, испуганный. — Это Эмма Синклер. Помните, я приходила утром? По поводу пропавшего жениха?

— Помню. Что случилось?

— Я… я получила от него сообщение. Только что. Но это невозможно. Его телефон нашла полиция. Разбитый. Без батареи.

— Что в сообщении?

— Всего два слова: «Тринадцать ждёт». И фотография. Та самая дверь из его снимков. Красная дверь дома номер тринадцать на Дорсет-стрит. Только теперь она… приоткрыта.

Артур выпрямился, забыв о боли трансформации.

— Не ходите туда. Слышите? Ни в коем случае не приближайтесь к этому дому!

— Но Дэниел…

— Если он жив, я найду его. Если нет… вам там делать нечего. Обещайте, что не пойдёте туда одна.

— Обещаю, — голос девушки дрожал. — Но найдите его. Пожалуйста.

Связь оборвалась. Артур стоял под моросящим дождём, обдумывая ситуацию. Shadow Stalker побеждён, но это была лишь разведка. Пробный шар. Настоящая угроза крылась глубже.

Дорсет-стрит, дом 13. То самое место из снов Кросса. То самое место, где больше века назад разыгралась последняя сцена кровавой драмы Джека-Потрошителя.

И теперь дверь приоткрыта.

Артур поймал такси, назвал адрес дома. По дороге набрал Элеонору.

— Нашли информацию о доме?

— Да, и она… тревожная. Дом номер 13 на Дорсет-стрит официально не существует. В городских архивах есть дома 11, 12, 14… Но тринадцатого нет. Словно его стёрли из всех документов.

— Но он существует?

— О да. Найти упоминания было сложно, но я обнаружила записи в частных дневниках того времени. Дом принадлежал некоему Обществу Серебряного Ключа. Тайная организация, боровшаяся с… как бы это сказать… аномальными угрозами Викторианской эпохи.

— И Мэри Келли?

— Не жертва. По крайней мере, не простая жертва. Она была членом Общества. Приманкой в ловушке для существа, которое называли «Тенью Уайтчепел». Того, кого история знает как Джека-Потрошителя.

Артур покрепче сжал трость. Узор складывался, приобретал зловещую чёткость.

— Я еду туда. Если не вернусь до утра…

— Вернётесь, — твёрдо сказала Элеонора. — У нас ещё много работы. И город нуждается в Страже. Особенно сейчас, когда старые тени оживают.

Такси остановилось на углу Дорсет-стрит. Артур расплатился, вышел под дождь. Улица была пустынна — редкость для центра Лондона. Словно сама атмосфера отпугивала случайных прохожих.

Дом номер 13 стоял между современным офисным зданием и закрытым пабом. Узкий, трёхэтажный, с красной кирпичной кладкой и действительно красной дверью. На первый взгляд — обычный дом эпохи королевы Виктории.

Но дверь была приоткрыта. Из щели сочился туман — не обычный лондонский смог, а что-то более плотное, более живое.

Артур надел очки Истинного Зрения. Картина изменилась. Дом пульсировал энергией, как гигантское сердце. Стены были покрыты защитными рунами, но многие потускнели, некоторые — полностью стёрлись. А дверь…

Дверь была порталом. Не просто входом в здание, а проходом между мирами. И кто-то — или что-то — недавно прошёл сквозь него.

«Тринадцать ждёт».

Артур сжал трость, готовясь к худшему. И шагнул внутрь.

За порогом его встретила тьма. Но не обычная темнота нежилого дома. Эта тьма была живой, осязаемой, голодной. Она обволакивала, проникала под кожу, нашёптывала обещания и угрозы на языке, старше слов.

Где-то в глубине дома раздался крик. Человеческий, полный ужаса и боли.

Дэниел Морган был жив. Пока что.

Артур активировал меч и двинулся вглубь тьмы. Позади него красная дверь медленно закрылась с тихим щелчком.

Ловушка захлопнулась.

Но кто был добычей, а кто — охотником, ещё предстояло выяснить.

Лондон, 2025 год Дом № 13, Дорсет-стрит, Уайтчепел 19 февраля 2025 года 23:47

Темнота внутри дома была живой субстанцией. Она дышала, пульсировала, шептала на языках, которых не должно существовать.

Артур Блэквуд двигался по коридору, держа светящийся меч перед собой как факел. Серебряное сияние отбрасывало причудливые тени на стены, покрытые обоями викторианской эпохи — тёмно-бордовые, с золотым узором, похожим на переплетённые змеи.

Каждый шаг отдавался глухим эхом, словно дом был гораздо больше внутри, чем снаружи. Пространственная аномалия — ещё одно свидетельство того, что это место существовало на стыке миров.

Крик, который он слышал при входе, не повторялся. Но Артур чувствовал присутствие — где-то впереди, в глубине дома, билось чужое сердце. Учащённое, паническое биение человека на грани безумия.

Дэниел Морган. Фотограф. Жертва. Или приманка?

Коридор разветвлялся. Налево вела лестница на второй этаж, направо — проход в то, что когда-то было гостиной. Артур закрыл глаза, прислушиваясь не ушами, а чем-то более древним. Инстинктом охотника, который пробудился вместе с наследием крови.

Наверх. Источник — наверху.

Ступени скрипели под ногами, каждая издавала свою ноту. К середине подъёма Артур понял — это не случайность. Лестница была настроена как музыкальный инструмент. Каждый шаг создавал часть мелодии. Жуткой, диссонансной, но несомненно преднамеренной.

На площадке второго этажа его ждал сюрприз. Стена напротив была сплошным зеркалом в тяжёлой позолоченной раме. И в отражении…

В отражении рядом с ним стоял молодой человек. Высокий, темноволосый, с резкими чертами лица и злыми серо-голубыми глазами. Глазами Маргарет.

— Уильям? — Артур развернулся, но за спиной никого не было. Только в зеркале его сын стоял рядом, скрестив руки на груди.

— Пап, — голос звучал одновременно из зеркала и ниоткуда. — Наконец-то ты меня видишь. Хотя бы так.

— Это невозможно… Ты в Кембридже. Учишься.

— Был в Кембридже. Пока не получил письмо от мамы. Знаешь, что она написала? Что ты сошёл с ума окончательно. Что бегаешь по городу, размахивая тростью и бормоча о демонах.

Артур шагнул к зеркалу. Отражение Уильяма не отступило.

— Сын, это не то, что кажется. Я могу объяснить…

— Объяснить? Как ты объяснял свои запои? Как объяснял, почему мама плачет каждую ночь? Как объяснял свою одержимость делом Крамера?

— Уильям, послушай…

— Нет! — отражение вспыхнуло гневом. — Я слушал четыре года! Слушал твои стоны, жалобы, проклятия. Смотрел, как ты превращаешься в жалкую пародию на человека. И знаешь что? Мама была права. Ты умер в том пожаре. Остался только эгоистичный калека, упивающийся жалостью к себе!

Слова били больнее любых ран. Артур прижал ладонь к стеклу, и холод прошёл по коже.

— Я пытался быть сильным. Для вас. Но боль…

— Боль? — Уильям в зеркале усмехнулся. — Ты думаешь, только у тебя была боль? Я потерял отца! Мама потеряла мужа! Но мы не спивались, не прятались за стеной жалости к себе!

— Я знаю. И мне жаль. Невыносимо жаль. Но сейчас всё изменилось. Я изменился.

— О да, вижу. Новые игрушки, новые фантазии. Теперь ты не просто калека-алкоголик, а калека-алкоголик, который воображает себя охотником на демонов. Браво, пап. Отличный прогресс.

Артур сжал рукоять меча. Гнев поднимался волной, грозя захлестнуть разум.

— Ты не понимаешь. Это реально. Всё реально. Корпорация, контракт, существа из теней…

— Реально? Как реально то, что ты сейчас разговариваешь с зеркалом?

Осознание ударило как ледяной душ. Артур моргнул, и отражение изменилось. Теперь в зеркале стоял только он сам — усталый мужчина средних лет с безумным блеском в глазах.

Но голос Уильяма продолжал звучать.

— Видишь? Даже сейчас ты не можешь отличить реальность от галлюцинаций. Мама говорила, что ты принимаешь какие-то экспериментальные препараты. Что они вызывают видения.

— Это не препараты. Это…

— Магия? Древнее наследие? Пробуждение крови? — насмешка в голосе сына резала как бритва. — Знаешь, что я думаю? Ты просто трус, пап. Трус, который не может принять реальность. Который придумал себе сказку о героическом возвращении, вместо того чтобы признать — ты проиграл. Жизни. Боли. Себе самому.