— Лилиан Морган, полагаю?

— Какой умный. Сестричка рассказывала, что ты сообразительный. Правда, недостаточно, чтобы избежать ловушки.

— Где остальные?

— Твои друзья? В соседних камерах. Живы. Пока. Мне нужны все осколки целыми для ритуала.

Она подошла ближе, и Артур увидел амулет на её шее — чёрный камень в серебряной оправе, пульсирующий внутренним светом.

— Осколок Иуды?

— Мой личный. Номер тринадцать. Ирония, правда? Предатель среди предателей.

— Что ты планируешь?

Лилиан села на край пентаграммы, скрестив ноги.

— Исправить ошибку двухтысячелетней давности. Иуда принёс себя в жертву ради спасения человечества. Но жертва была напрасной. Разделение миров лишь отсрочило неизбежное.

— И ты хочешь ускорить апокалипсис?

— Я хочу эволюции. Человечество застряло. Ограничено рамками физической реальности. Слияние миров даст новые возможности. Да, многие погибнут. Но выжившие станут богами.

— Классическая песня фанатиков.

Она улыбнулась.

— Возможно. Но у меня есть козырь, которого не было у других фанатиков. Тридцать осколков души Первого Стража. И древний ритуал, способный их объединить.

— У тебя только двадцать семь. Мы сбежим.

— О, я учла это. Видишь ли, есть способ извлечь осколок против воли носителя. Болезненный, но эффективный.

Лилиан щёлкнула пальцами. Дверь камеры открылась, и внутрь втащили Дэмиена Кросса. Музыкант был без сознания, на его теле виднелись следы пыток.

— Начнём с самого слабого. Молодой, неопытный, эмоционально нестабильный. Идеальная жертва для демонстрации.

Она достала ритуальный кинжал. Лезвие было чёрным, покрытым рунами, которые, казалось, шевелились сами по себе.

— Стой! — Артур дёрнулся в цепях. — Возьми мой осколок! Оставь парня!

— Благородно. Но твой осколок слишком силён, укоренился глубоко. Нужна подготовка. А его можно извлечь прямо сейчас.

Лилиан склонилась над Дэмиеном, приставив кинжал к его груди. Начала произносить слова на языке, который царапал слух и причинял боль разуму.

И тут произошло неожиданное.

Медальон на шее Кросса — тот самый, что хранил тайны о Потрошителе — вспыхнул белым светом. Древний артефакт среагировал на угрозу носителю.

Взрывная волна отбросила Лилиан к стене. Кинжал выпал из рук, звякнув по каменному полу. А Дэмиен открыл глаза — но теперь они горели серебряным огнём.

— Глупая девка, — голос был не его. Древний, усталый, полный тысячелетней мудрости. — Думаешь, я позволю тебе завершить ритуал?

— Иуда? — Лилиан поднялась, вытирая кровь с разбитой губы. — Невозможно! Ты разделён!

— Разделён, но не уничтожен. И уж точно не позволю какой-то фанатичке использовать мою жертву в своих целях.

Серебряный свет окутал тело Дэмиена, разрывая сковывавшие его путы. Встав, он/она/оно повернулось к Артуру.

— Время пришло, Страж. Древний договор требует исполнения. Но не так, как планирует эта безумица.

Прикосновение освободило и Артура. Цепи рассыпались ржавчиной, руны погасли. Сила вернулась в тело.

— Что происходит?

— Пробуждение. Истинное. Не воссоединение осколков, а их гармонизация. Каждый носитель должен принять свою часть силы добровольно.

Лилиан зашипела, доставая второй кинжал.

— Нет! Я не позволю! Я готовилась годами!

Но было поздно. Медальон Кросса резонировал с татуировкой Артура. Две части древней души узнали друг друга.

И где-то в глубине здания раздался взрыв. Потом ещё один. И ещё.

— Что это? — Лилиан развернулась к двери.

— Подкрепление, — усмехнулся Артур. — Видимо, я не единственный, кто умеет планировать.

Дверь камеры слетела с петель. В проёме стоял Константин, окружённый аурой грозовых разрядов. За ним — Уильям Блэквуд с квантовым полем искажения реальности. И отец О’Брайен, чьё распятие сияло как маленькое солнце.

— Вечно ты влипаешь в неприятности, — прокомментировал Джон. — Хорошо, что я параноик и установил на тебя магический маячок.

— Напомни поблагодарить твою паранойю.

Битва была короткой, но яростной. Лилиан сражалась с отчаянием загнанного зверя, призывая демонов, швыряя проклятия, активируя ловушки. Но против объединённой силы Стражей у неё не было шансов.

В конце она стояла на коленях, окружённая защитным кругом Константина.

— Убейте меня. Всё равно уже поздно. Ритуал начался. Другие члены культа завершат его.

— Где база? — требовал Артур.

— Узнаете… когда мир рухнет.

Она прикусила что-то — капсулу с ядом, спрятанную во рту. Тело конвульсивно дёрнулось и обмякло.

— Чёрт! — Уильям бросился к ней, но было поздно. — Цианид. Усиленный демонической эссенцией. Мгновенная смерть.

Дэмиен — теперь снова собой — покачнулся. Артур подхватил его.

— Что это было? Голос?

— Память медальона. Отпечаток первого носителя этого осколка. Он… он показал мне правду. Ритуал воссоединения убьёт нас всех. Но есть другой путь.

— Какой?

— Добровольное принятие. Каждый носитель должен осознанно принять свой осколок, свою часть наследия. Тогда сила пробудится, но останется распределённой. Тридцать Стражей вместо одного полубога.

— И как это сделать?

— Не знаю. Но знаю, где искать ответ. В первоисточнике. В Евангелии от Иуды — настоящем, не той подделке, что нашли в Египте.

— И где оно?

Дэмиен посмотрел на Артура с странной улыбкой.

— В Блэквуд-Холле. Твой предок хранил не просто записи о Потрошителе. Он хранил ключ ко всему. К наследию Первого Стража.

Артур кивнул. Все дороги вели в родовое поместье.

— Тогда едем туда. Все вместе. И готовимся к войне.

Они вышли из подземной тюрьмы на рассвете. Лондон встретил их холодным мартовским утром. Город выглядел обычным — спешащие на работу люди, красные автобусы, крики чаек.

Но те, кто умел видеть, замечали трещины. Тени, двигающиеся против света. Отражения в витринах, показывающие иные миры. И растущее напряжение в самом воздухе.

Двадцать дней до равноденствия. Двадцать дней до ритуала, который изменит всё.

Время истекало.

А враг был везде — даже среди союзников.

Доверять можно было только проверенным в бою. И то — с оглядкой.

Новая эра требовала новых правил выживания...

Блэквуд-Холл, Йоркшир

22 февраля 2025 года

14:30

Туман поднимался с вересковых пустошей как дыхание забытых времён, окутывая родовое поместье Блэквудов покровом тысячелетних тайн.

Артур стоял перед воротами дома, который принадлежал его роду четыре столетия, и чувствовал, как прошлое оживает в каждом изгибе кованого железа. Как странно, думал он, возвращаться туда, где никогда не был, и ощущать себя дома.

Блэквуд-Холл возвышался перед ними подобно материализованной меланхолии — серый камень, потемневший от времени и дождей, стрельчатые окна, смотрящие в никуда пустыми глазницами. Архитектура эпохи Тюдоров, но с добавлениями каждого века — викторианские башенки, георгианские пристройки, современные охранные системы, которые, судя по мерцанию рун на воротах, были далеко не обычными.

— Мрачновато, — прокомментировал Константин, стряхивая пепел с сигареты. — Как декорации к фильму о привидениях категории «Б».

— Это не мрачность, — возразил Уильям, изучающий защитные заклинания через свои квантовые очки. — Это… накопленная история. Каждый камень здесь помнит.

Дэмиен молчал, сжимая медальон. С момента пробуждения в темнице — если это можно было так назвать — он изменился. В его глазах поселилась древняя печаль, словно за несколько минут он прожил чужие столетия боли и искупления.

Отец О’Брайен произносил тихую молитву на латыни, но Артур различал в ней слова, которые были старше христианства. Хлоя Ричардсон методично фотографировала каждую деталь архитектуры — профессиональная привычка журналиста, ищущего истину в подробностях.