Возможно, мы ошибаемся. Весь этот переворот, свидетелями которого мы стали в семидесятых, принес кому-то пользу, но, насколько мы видим, в спешке забыли об индивидуальности каждого человека, о том, как он хочет прожить жизнь. Возможно, вновь приобретенное понимание отношений между мужчиной и женщиной и свобода, которой так наслаждается молодое поколение, и приведут со временем к счастливой и веселой семейной жизни. Но, нам кажется, если мужчины и женщины будут заняты слежкой друг за другом и выставлением требований, отчаянно добиваясь для себя хорошей жизни, они забудут, что надо просто жить. Ведь в результате получится, что ни женщина, ни мужчина, ни их дети так и не будут счастливы.

В некотором отношении у нас было меньше проблем в супружеской жизни из-за тех внешних обстоятельств, которые заставляли нас действовать, не придавая значения нашим недостаткам и ошибкам. По современным стандартам, и наши взаимоотношения можно рассматривать как определенные роли в сексе, разделении труда и ответственности. Но у нас никогда не возникал вопрос об измерении и взвешивании вклада каждого из нас в нашу супружескую жизнь, поскольку мы принадлежали друг другу, делили все поровну и боролись за одно и то же. Мы оба осознавали, что отдали наши жизни друг другу и хотели и дальше отдавать все самое лучшее, что было в нас. Наши чувства не изменились и после всех жизненных переворотов, через которые мы прошли.

Много времени уходило на борьбу за выживание, на обеспечение семьи едой, зимней и летней одеждой. На все это требовалось много энергии и денег. Чтобы хоть как-то разнообразить наше скудное меню, мы завели кур. А если точнее — несколько кур и одного петуха. Подрастая, куры давали яйца, а каждое лето — и новый выводок цыплят. Держать птицу, конечно, нелегкое дело, но для улучшения питания необходимое. Многие здесь разводили кур. Да и нам летом держать цыплят было не так уж сложно. Курятник выносили задом и ставили его под окном. Куры могли свободно гулять с утра до вечера, находя себе пищу вокруг дома и в огороде. Вечером Шнеур и Гарриетта следили, чтобы все куры зашли в курятник.

Со временем мы умудрились стать хорошими птицеводами. Помня об опыте выращивания семян на селекционной станции, мы вели подробные отчеты по каждому снесенному яйцу. Для выведения цыплят отбирали яйца тех кур, которые лучше неслись и приносили самые крупные яйца. По каждой отдельной курице мы составляли таблицы и статистические расчеты. За три-четыре года нам удалось достичь действительно хороших результатов.

Куры, которых мы разводили, были белой итальянской леггорновской породы. У каждой — свое имя, чтобы мы их могли различать. Мы держали двадцать две курицы, и на уход за ними уходило довольно много времени.

Постепенно производство наше выросло настолько, что мы стали продавать яйца, и это значительно пополняло наш семейный бюджет. За сезон наша курица-рекордистка приносила 175 яиц, и если мы продавали месячную норму яиц, то выручали за них примерно половину месячной зарплаты Израэля. Очень скоро среди местных жителей Покровска распространились слухи о том, что ссыльные Рахлины, оказывается, большие эксперты по птицеводству, и люди стали приходить покупать яйца для разведения «рахлинской»… то есть, конечно, леггорновской породы. Мы очень этим гордились.

Зимой курам не хватало в питании кальция, но мы решили эту проблему по местному рецепту. Сжигались бычьи кости, мелко измельчались до порошка, и такой костной мукой мы кормили наших птиц. Это было отличное средство для восполнения дефицита кальция. И еще мы кормили наших кур старыми газетами, которые крошили мелкими кусочками. В бумаге содержалось какое-то вещество, необходимое птицам.

Первые яйца куры приносили уже в декабре или январе, и мы их с нетерпением ждали. Самое главное, яйцо нужно быстро забрать, чтобы курица не склевала его. Поэтому мы должны были вовремя знать, какая курица собирается снести яичко. Затем на голову этой курицы натягивали колпачок, сшитый из носка, так, чтобы она не могла расколоть снесенное яйцо. Как только открывался сезон, мы проверяли пальцем каждую курицу, чтобы узнать с яйцом ли она. Если курица была с яйцом, мы вынимали ее из курятника и пересаживали в коробку, выстланную сеном, чтобы мирно и спокойно она там снеслась.

Первое яйцо сезона получал Самуэль. Мы всегда отмечали это событие, чтобы и в темное время года создать в доме веселую и радостную атмосферу.

В конце лета кур забивали. Только я мог справиться с этим заданием.

Недалеко от дома был огромный пень, оставшийся от спиленной лиственницы. Он был местом казни (так про себя назвал его я, и, вероятно, так же думали все члены семьи). Зрелище было более чем неприятным. Куры, которым отрубали головы, еще какое-то время оставались живыми и прыгали, разбрызгивая хлынувшую из шеи кровь. Один сосед показал мне, как это делается. Ничего подобного раньше видеть не доводилось, но другого способа люди не знали. И когда теперь в супермаркете я достаю из морозильной камеры готовую курицу, часто вспоминаю тот огромный пень, оставшийся от спиленной лиственницы.

Зимой содержать кур было гораздо труднее. Когда становилось холодно, курятник вносили в дом и ставили на кухне рядом с курятником соседей. И тотчас же начиналась суматоха, шум и вскоре по кухне, да и по всему дому разносился сильный запах помета. Но мы должны были терпеть, если хотели иметь кур. Мы делали все, чтобы в курятнике было чисто, но, к сожалению, от запаха избавиться не могли.

В самые холодные зимние месяцы вся наша жизнь протекала в стенах дома. Выходили только по острой необходимости. Долгими зимними вечерами сидели в комнате. Каждый занимался своим делом: кто-то готовился к занятиям, кто-то выполнял домашнюю работу, штопал одежду, играл с детьми.

Я часто читала и рассказывала сказки детям и так же, как и на селекционной станции, мы снова стали играть в нашу старую фантазерскую игру, глядя на пламя и тлеющие угли.

Самуэлю, когда он стал постарше, эта игра тоже очень понравилась. Мы подолгу сидели, глядя на огонь в печи. Я пересказывала старые сказки, показывая на различные фигурки, появляющиеся на тлеющих углях и в языках пламени.

Дни шли за днями, время тянулось медленно, без каких-либо крупных событий и испытаний для нас. Мы были счастливы, что выжили. Приходилось нелегко, особенно в конце месяца. Экономили на всем, чтобы дотянуть до зарплаты, но это не всегда удавалось. Особенно мне запомнились два события, когда ситуация оказалась просто критической.

Это было в середине лета 1951 года. Израэль страдал от приступов малярии и не вставал с постели. К концу месяца у нас не осталось ни копейки. Мы в буквальном смысле оказались нищими: в доме ни хлеба, ни масла, ни сахара. Не знали, что делать, поскольку занять денег не у кого. И были уже в полном отчаянии, когда Израэлю пришла в голову блестящая идея.

Как и все работающие советские люди, мы являлись владельцами государственных облигаций. Каждый год у работников высчитывали примерно месячную зарплату и вместо денег выдавали эти долгосрочные облигации. Операция эта была якобы добровольная, поскольку деньги, которые государство получало таким образом, шли на развитие и укрепление советского общества.

Израэль предложил мне взять все наши облигации и сходить в сберегательный банк, чтобы проверить недавно выпущенный тираж выигрышей и погашения. Ведь могла же хоть одна облигация из того количества, что мы имели, выиграть. Я с недоверием отнеслась к этой идее. Однако никакого другого варианта у нас не было. Я взяла облигации, и мы с Самуэлем пошли в банк. Один из сотрудников банка помогал мне проверять облигации. Он был дружески настроен и я чувствовала, что он понимает нас и относится с симпатией. Мы проверили уже почти всю пачку облигаций, и я потеряла надежду, утешаясь мыслью, что изначально шанс выиграть маловероятен. И вдруг мужчина, помогавший проверять облигации, подняв руки, воскликнул: «Вы выиграли! Вы выиграли пятьсот рублей!» Я не поверила своим ушам. Но когда сопоставили номер на облигации с напечатанным в списке, я поняла, что это правда. Радость неописуемая. Самуэль, которому в то время было четыре года, и тот понял, что произошло что-то чудесное, и радовался вместе со мной. Мы поспешили в ближайший магазин за продуктами.