— То-то же, что не возьмёшь! — горестно покачала головой Полумна. — Другая у тебя на сердце, чувствую.

— На мне ж свет клином не сошёлся, много в мире достойных мужчин.

— Да никто меня не возьмёт, после того, что я сотворила!

— Ну что, что ты могла сотворить такого⁈

Полумна подошла ко мне вплотную, наклонилась и тихонько, так, чтобы только я мог услышать, зашептала на ухо.

— Я, сокол, ребёночка убила, — с болью всхлипнула она. — Его ребёнка. Я нашла жену и сына Латифа в городе. Нанялась нянечкой и задушила мальчика подушкой во сне.

Я невольно вздрогнул и отшатнулся.

— Зачем же ты это сотворила? — вырвалась у меня.

— Сотворила, — с вызовом крикнула Полумна, отходя в сторону и смахивая слёзы. Лицо её сделалось жестким, губы вытянулись в две строгие линии. — И не жалею об этом. Сопляк, как две капли воды был похож на своего папашу. Я своего ребёнка потеряла по вине этого изверга. Око за око. Теперь осталось уничтожить его братца и ничего на этой земле не останется от их поганого рода!

Я покачал головой и отвернулся. Ничего я не мог больше сказать этой обезумевшей от горя женщине. И осуждать её не в праве был, да осудил. Есть у меня принцип. Дети не могут быть в ответе за родителей. Дети невинны и обижать детей никто не вправе.

— А я не уйду без Фила, — нарушив затянувшееся молчание, заявила Венди.

Фил яростно стал возражать, что ещё как уйдет. Они сцепились точно два боевых петуха подбоченясь и вопя друг на друга. Я смотрел на это и изумлялся, как Фил не замечает, что у Венди поведение совсем не детское.

— Эрик, ну скажи хоть ты Венди, чтобы она уходила? — взмолился Фил, пытаясь призвать на помощь третью сторону.

— Фил, я не могу ей указывать, как и ты, — ответил я. Признаться, я очень устал от всех и хотел сейчас побыть один, но покой мне только снился, хотя даже снился не всегда. — Она уже доказало своё право решать хотя бы за себя.

— Она всего лишь ребёнок! — возмутился Фил.

— Ребёнок, который всего лишь в очередной раз спас наши жизни! — заметил я. — Всё, я не намерен больше это обсуждать, Фил. Времени на всё про всё в обрез. Или идите за мной оба или оба оставайтесь. Я никого силком за собой не тащу. Веди меня, старик.

Но уйти мне так просто не дали. Со всех сторон нас обступили люди и стали благодарить за спасение. Женщины обнимали, мужики кланялись мне.

Патетика сцены зашкаливала. Мне казалось, я не заслуживаю всей этой благодарности и почтения. Я всего лишь я, а не какой-то спаситель.

Я пытался объяснить людям, что только благодаря Венди у нас получилось их спасти, но люди смотрели на маленькую девочку и лишь умиленно улыбались, не веря, что она могла как-то значительно повлиять на ход событий.

Как мне не хотелось поскорее уже уйти, отмахнуться от благодарности этих измученных людей я не имел права. И недовольную мину им скорчить, я тоже не мог себе позволить. Каждому я постарался ответить, как мог приветливо и дружелюбно, растягивая губы в улыбку.

Однако люди продолжали меня держать. Парень с серьгой в ухе дрожащим голосом предложил свою помощь. Я, серьёзно кивнув, сказал, что, когда потребуется я обязательно его помощь приму, а пока ему нужно позаботиться о матери.

Пожилая женщина, разрыдавшись кинулась передо мной на колени, взмолилась, чтобы я помог ей вернуть пропавшего сына, который служит где-то во дворце.

Я поднял её с колен, усадил, дал водички, расспросил, как зовут сына и кем он служит. Женщина, давясь слезами сказала, что служил он делибашем, а зовут его Юнус. Я пообещал узнать о его судьбе.

Но этим дело не ограничилось, теперь ко мне выстроилась очередь из тех, кто хотел узнать об участи сгинувших во дворце родных, близких друзей.

Я уже и не знал, что делать и как нам отсюда вырваться, когда в дело вмешался старик.

— Чего вы все нюни распустили⁈ — проворчал старик. — Негоже задерживать, спасителя. Ему ещё спасти нас всех предстоит.

Люди сразу как-то притихли, застыдились и покорно отошли в сторону.

— Нам, действительно, пора, — с сожалением заметил я. — Нужно успеть до рассвета.

— Идём-идём, спаситель. Тебе и вправду нужно успеть, пока не хватились, — старик шаркающей походкой повел меня прочь из пещеры.

Все мои друзья-приятели увязались за нами. Венди с Филом продолжали потихоньку переругиваться. Полумна выглядела отстраненной и ко всему равнодушной. Томаш плёлся последним, гордо выкатив вперед широкую грудь.

— Пропадать, так всем, — ответил Томаш на мой немой вопрос.

Я не стал до него в этот раз докапываться. Не было на это ни времени, ни желания.

Дорогой я попробовал вызнать у старика подробности случившегося переворота. Однако старик ничего особо нового нам не поведал.

Каким-то непонятным для всех образом бывшей наложнице и первому визирю удалось совершить переворот и мало того, что они смогли убить султанскую семью, так они ещё и завладели их родовой силой, подчинив себе всю армию. Правление своё они сразу начали нехорошо. Для начала казнили во дворце всех тех, кто остался верен султану. Среди них был и дворцовый архитектор — сын и внук старика. Сам старик уже давно вышел на пенсию и во дворце не бывал. Людям предъявили доказательство смерти султана и его супруги. Выставив их тела на всеобщее обозрение. А вот их дочь Кармалита исчезла. Люди верили, что Кармалита вернётся, свергнет узурпаторов и установит порядок и справедливость, как было при султане.

Старик завел нас в тесную пещерку. Зажег в ней факел. Мы увидели уходящую ввысь вертикальную железную лестницу.

— Вот, — указал на лестницу старик. — Вы окажитесь у гадины прямо под кроватью. Чтобы открыть люк вам нужно прокрутить вентиль три раза направо, затем нажать вверх, потом три раза налево и дернуть вниз, а затем девять раз против часовой стрелки и можете выдвинуть крышку наружу.

— Спасибо тебе старик, — искренне поблагодарил я.

—. Пусть она заплатит за всё то зло, которое сотворила. Народ под её властью уже два года мается. Я бы пошел с тобой, спаситель, но проку от меня старого тебе не будет, а людям я службу ещё могу сослужить. Да благословят твой путь боги, спаситель.

Старик развернулся и зашаркал обратно.

Мы же двинулись наверх. Спускаться всё-таки было куда проще, чем взбираться по отвесной лестнице. Даже у меня через час руки и ноги отваливались, едва цепляясь за ступеньки. Сказывалась и накопившаяся усталость.

Наконец-то я уперся в потолок. Нащупал тот самый вентиль и, вспомнив указания старика, стал крутить его. Крышка подалась. Предусмотрительно надев на окружающее пространство звуковой щит, я с глухим скрежетом стал потихоньку её отодвигать.

Крышка оказалась тяжелой. Я умаялся, прилагая все силы, но смог открыть проход только до половины.

В открывшееся отверстие проник приглушенный красноватый свет от свечей и ламп и сладковатые ароматы специй и масел.

Я высунул голову наружу. Здесь было темнее, чем показалось сначала. В полумраке я рассмотрел тапочки на полу, над головой висел матрас, выпирая между пружинами сетки. Мы и вправду находились под кроватью у Закиры.

Я навострил уши. Пользуясь соколиным обостренным чутьём, — услышал мерное дыхание на кровати. Закира ещё спала.

Я приподнялся на локтях и выполз наружу. Перекатился на бок и угодил во что-то холодное и скользкое. Я, пытаясь распознать что это такое повернул голову и подполз поближе. И тут на меня что-то прыгнуло, тяжелое и холодное.

Я задергался, но меня лишь плотнее обвило леденящее кольцо, прижимая руки по швам. Я глянул соколиным зрением — оказалось, что меня скрутил по рукам и ногам шестиметровый червяк.

Я знал, что последует дальше, а сил сопротивляться у меня не оставалось совсем. Я не мог даже завопить, чтобы выбраться из этого кошмарного сна.

Я задергался. Кости захрустели. Дыхание вышибло из легких.

Из дыры уже выбрались ничего не видящие Венди, Полумна, Томаш и Фил.

Фил полз ко мне. Я хотел предупредить. Но было уже поздно. Сознание моё не выдержало и ухнуло во тьму.