— Дождёмся ночи, — выразительно сказал я и после паузы добавил. — Тогда всласть отоспимся.

Томаш с Филом, во имя всем ликам Триликого, в этот раз оказались намного догадливей, чем обычно и намек усекли сразу. Закивали, соглашаясь, что отоспятся, как следует и все наконец-то проясниться, ведь утра вечера мудренее.

До вечера оставалось немного времени. Отыгрывать роль разбойников с большой дороги нужно было во всем, особенно в мелочах, ведь как известно, дьявол кроется в деталях. Поэтому мы для поддержания образа уселись за покер, делая ставки из тех мешков золота, которые нам еще только предстояло получить за птицу.

Я между тем обдумывал, как снять мучеников с крестов. Однако пока идей не было от слова совсем. Я глянул на Фила и угадал в нём тревогу за Венди. Я и сам тревожился за девушку, но в отличие от него знал, что она не ребёнок, а очень умная женщина, которая сумеет о себе позаботится даже здесь.

В комнату бочков вошел даллал. Я научился различать слуг по цвету халатов в темно-синих и красных ходили делибаши — стражники, в темно-коричневых — нукеры — слуги, в золотых и фиолетовых — даллалы — глашатаи.

Даллал встал посреди комнаты, деловито прокашлялся, развернул свиток и торжественно, нараспев зачитал:

— Великий визирь паша Рамир оказывает великую честь своим ничтожным гостям и приглашает их к ужину.

Мне стало даже любопытно, не тошнит ли их самих от избыточного величия.

— Надеюсь, этот великий ужин будет проходить сидя и сытно, — нагло разогнал я пафос даллала.

От такой дерзости даллал аж потерялся. Полный праведного гнева он бестолково пучил на меня и без того вытаращенные глаза, при этом жадно заглатывая воздух. Сказать он так ничего и не сумел. Появились делибаши и завязали нам глаза. Мы пошли на великий ужин с Латифом-Рамиром.

Первое, что я увидел, когда мне развязали глаза — клубы дыма.

В приглушенном свете, Латиф-Рамир сидел на полу, окруженный подушками и всевозможными яствами, он, прикрыв глаза курил кальян. Я лично никогда этой дряни не понимал, все равно, что писюны демонов сосать, но, если великому визирю такое по вкусу, пускай травится.

Радовало то, что его великой госпожи Закиры в комнате не наблюдалась.

— Славный вечер, гостям — доброжелательно поздоровался Латиф-Рамир, выпуская ровные кольца дыма. — Садитесь и разделите со мной еду и красоту этой ночи.

— Благодарим за честь, — вежливо ответил я.

Мы сели, не сводя настороженных глаз с визиря. Сейчас он возьмет и обличит нас в своем несостоявшемся убийстве. Напряжение росло, я просчитывал, как можно незаметно прикончить этого гада…

Звякнули браслеты, раздалась дивная восточная музыка и женский смех. В комнату вплыло что-то бесконечно прекрасное, сладкое, дурманящее. Разделилось на семь волн и задвигалось в плавном ритме изгибов музыки. Сверкали браслеты, извивались в танце стройные тела, едва прикрытые полупрозрачными тканями. Манящие, обещающие так много… И как выстрел взгляд из полуопущенных ресниц. Танец кобр, который заворожил заклинателя змей.

Я почувствовал, что мою защиту снимают, что я обнажаюсь весь-весь до своего мужского естества и отдаюсь во власть этому древнему, как сама жизнь, ритму страсти между мужчиной и женщиной.

Вдруг у одной из танцовщиц разорвался браслет. По полу рассыпались янтарные бусинки. Я поднял одну из тех, что подкатилась ко мне, Фил с Томашем тоже взяли по бусинке. Музыка смолкла.

Одна из прелестниц подбежала ко мне, две другие к Филу с Томашем.

— Не откажешь, господин? — тихо прошептала мне девушка, протягивая свою ладонь

Я автоматически отдал ей бусинку. Она зажала её в кулак и со смехом убежала прочь. Девушки Фила и Томаша тоже, получив свои бусинки, умчались восвояси, а с ними и все остальные.

— Зачем им эти бусинки? — спросил я Латифа-Рамира.

— Такова традиция. Это согласие мужчины на то, чтобы провести с ними ночь.

— Такова традиция. Это согласие мужчины на то, чтобы провести с ними ночь.

— Предупреждать надо, — буркнул я, пряча бусинку в карман.

Я реально напрягся, только невольниц нам этой ночью не хватало. От этой выходки у меня не хило так подгорало одно место.

— Если девушка пришлась не по вкусу, ей всегда можно вернуть дар, — равнодушно пожал плечами Латиф-Рамир.

От души немного отлегло. Значит, в отказе не будет какого-то смертельного оскорбления, и отказать вполне не зазорно.

Раскуривать кальян с Латифом-Рамиром мы наотрез отказались, однако все равно этим дурманящим дымом изрядно пришлось надышаться, от чего реальность слегка размылась, спуталась.

Разговор перекатывался медленно. Латиф-Рамир окольными путями пытался выудить из нас как можно больше информации. Я охотно делился своим богатым воображением, расписывая, что мы, мол, просто парни из обнищавших знатных родов, колесим по свету в поисках удачи, но до сих пор удача нас обходила стороной.

Врал я настолько ловко, что сам заслушивался, не говоря уже об Томаше с Филом, которые порой посматривали на меня то ли с опаской, то ли с восторгом.

Как не старался хитрый Латиф-Рамир, подловить меня на лжи, я оказался крепким орешком и на его провокации не попадался. Поначалу все шло гладко.

— Как вы познакомились с Латифом? — вдруг в лоб спросил Латиф-Рамир и пристально уставился на меня. — И кто, как и зачем посмел его убить?

Я сделал рожу кирпичом, хотя внутри прошла лавина. Латиф-Рамир продолжал в упор смотреть на меня. Мозг быстро выдал мне подсказку, что если бы он вспомнил, то непременно посмотрел бы в сторону своего убийцы, а прикончил его все же не я, а Томаш. Если же он и вовсе не забывал, а просто подыгрывал нам до поры до времени, то и мы должны отыграть этот спектакль от и до, не ударив в грязь лицом. А потом? А потом будет как обычно суп с котом, убьем его еще разок, делов-то.

Вариант, что этот паршивец действительно ничегошеньки не помнил и хочет с нашей помощью восстановить пробелы в памяти, все еще оставался вполне рабочим и самым предпочтительным из возможных. Я решил пока держаться оптимистом.

— Латифу на пути попалось большое богатое селение, но не хватало людей, чтобы взять добычу, — выдал я заготовку, сочиненную накануне. — Он нанял нас, чтобы мы ему в этом деле подсобили, обещая поделиться добычей.

— Что пошло не так? — снова забулькав своим кальяном, спросил Латиф-Рамир.

— Вначале все прошло гладко, мы взяли добычу и много рабов и рабынь. По случаю устроили пышное гулянье. Латиф знал толк в развлечениях, а каких рабынь он себе взял, — я восхищенно присвистнул, хотя от воспоминаний об этой гниде и его чудовищном обращении с пленными женщинами у меня до сих пор к горлу подкатывала ненависть. — Мы были уже третий день как на веселы, когда на границу прибыл многочисленный отряд из Тринадцатого герцогства. Видимо, кто-то из сбежавших селян навел этот отряд на нас.

— Не похоже на правду, — заострил глаза в щелки Латиф-Рамир. — Тринадцатое герцогства не пошлет войска, там правят тринадцать братьев из культа Триликого. Одна часть этих братцев слишком глупа, чтобы бояться мротов, а вторая — слишком любит золото и власть, чтобы нам мешать.

— В столицы сменилась власть, вернулся король и послал войска проверить границы, — объяснил я.

Я давно усвоил, что лучшего вранья, чем полуправда невозможно придумать.

— Династия королей была давно прервана, — поморщился Латиф-Рамир. — На западе в людях уже давно нет силы, вы погрязли в своих нечистотах и дрязгах. Вам нечего противопоставить силе и величию Великого Уруса.

Впервые за все время, я увидел, что Латиф-Рамир по-настоящему разнервничался, не пришлась ему моя новость по вкусу. Значит, порушились серьезные планы. Планы на грабеж и насилие на моей земле. Как же мне хотелось взять и прям сейчас снова его убить.

— Оказалась, что не совсем так, — со сделанным безразличием пожал я плечами. — Нам с ребятами оно по барабану, мы в родные края больше не ногой. По слухам, Леон из династии королей сумел отстоять свои правда на трон и взял власть в Тринадцатом герцогстве.