В книге «Triad Power» Кеничи Омаэ подвергает сомнению постулат, гласящий, что страны создаются исключительно правительствами. В современной «взаимосвязанной экономике», описываемой Омаэ, потребители не руководствуются националистическими сантиментами при выборе товара, что бы там ни вещали политики. «Стоя у кассы, вы не думаете, в какой стране находитесь или где произведен товар, и вас не заботят показатели занятости или дефицит торгового баланса», – пишет Омаэ.[68]
Омаэ прав. Национальный подход более неактуален. Студенты, изучающие рекламные буклеты бизнес-школ со всего мира, ничем не ограничены в своем выборе – более того, их даже не заботит, в какой стране находится школа. Для рекордсменов завтрашнего дня не важно, будут ли они учиться в Швеции, Италии, Германии, на Тайване, в Аргентине, Исландии, Австралии или Южной Африке.[69] Их решение основывается на собственном понимании того, какая программа лучше именно для них. Ни больше ни меньше. Они принимают во внимание обычные стереотипы: где самые красивые парни и девушки, где самые приятные пляжи, дешевая выпивка и «ненапряжная» учебная обстановка. Вы можете смеяться, но за исключением последнего фактора в ближайшем будущем все остальные вполне могут обеспечить конкурентное преимущество тех или иных регионов.
Способно ли помочь национальное государство?
Мультинациональные компании больше не думают в границах национальных государств. IКЕА, всемирно известный продавец мебели, будет работать с лучшими поставщиками независимо от того, в какой стране они находятся. Зачем вам отдельные подразделения в Финляндии, Норвегии и Швеции? Скорее всего, вам нужен единый скандинавский офис. А зачем отдельные филиалы в Германии и Австрии? Достаточно одного, который работал бы со всеми немецкоговорящими странами Европы. Для анализа важны не национальные, а совершенно другие показатели: язык, культура, возраст, климат, пол, стиль жизни, сексуальные предпочтения или что-то еще в этом роде.
Снижение роли национальных государств естественным образом связано с ростом интернационализации как важной силы в бизнесе (и не только в нем). С институциональной точки зрения мы проходим период невиданной доселе глобализации. Впервые реклама и реальность соответствуют друг другу. В Евросоюзе, NAFTA[70] или АТЭС[71] – везде критически важные решения переносятся на наднациональный уровень. Строятся сверхструктуры. К сожалению, нет оснований предполагать, что они будут эффективны; возможно, поэтому многие современные бизнес-организации избегают перенимать этот опыт. ООН часто ассоциировалась с грубым инструментом. Евросоюз ведет себя как амбициозная компания двадцати – или тридцатилетней давности, которая хватается за все подряд, а в результате у нее ничего путного не получается.
С экономической точки зрения национальное государство выпускает из рук бразды правления. Мы живем в мире глобальной экономики: рынки виртуальны и интернациональны, а информация не ведает границ. На макроуровне наиболее важные проблемы человечества больше не могут рассматриваться и решаться силами национального государства. Безработица – проблема не только Голландии или Франции. Загрязнение окружающей среды – проблема не только Германии или Турции. Усилия отдельных стран в этой области достойны похвалы, но напоминают заклеивание пластырем раны, требующей немедленного хирургического вмешательства.
Для решения таких глобальных вопросов национальное государство слишком мало. Безработица, загрязнения, бедность населения и другие сходные вопросы требуют действий со стороны более крупных организаций, способных на масштабные решения.
И тут возникает парадокс. Для одних ситуаций национальное государство оказывается слишком маленьким, а для других – слишком большим. И все чаще оно не может – а иногда и не хочет – помогать нам в решении наших маленьких проблем. Как насчет школы для моего ребенка? Как насчет больницы для моей бабушки? Поможет ли мне мое государство? Похоже, что государство оказалось меж двух огней: оно слишком мало для решения больших вопросов и слишком велико для маленьких.
