Я встрепенулся.

— Каким образом?

— Любые часы останавливаются, если тело умирает, — тихо сказал маг, глядя мне в глаза. — В обычной ситуации это происходит потому, что телу попросту пришло время умирать. Но что если телу дать умереть немного раньше? Что если биологические часы попробовать остановить искусственно, а потом заново их запустить?

— Вы думаете, счетчик может обнулиться? — замер я.

— Я не уверен, — беспокойно повел плечом Лимо.

— Но все-таки такое возможно?

— Да. Смерть действительно можно обмануть. А биологические часы, по сути, мало отличаются от обычных. И если обычные мы можем остановить, то почему бы нам не попробовать остановить и эти?

В моей голове торопливо завертелись невидимые шестеренки.

Идея, конечно, безумная, но что-то в этом есть. К тому же остановить и запустить заново сердце для Эммы не проблема. Если что, она и мозг погрузит в неактивное состояние, а потом сама же его заведет…

— Сколько нужно времени, чтобы биологические часы перезапустились? — напряженно уточнил я, просчитывая про себя варианты.

Лимо развел руками.

— Этого я не знаю. Полагаю, что чем дольше, тем надежнее. Но мэнов как минимум пять-семь должно пройти, чтобы тело и впрямь поверило, что мертво. Технология, сам понимаешь, не проверенная. Голая теория, которую никто в здравом уме не позволил бы использовать на практике. Да и с добровольцами, само собой, были бы большие проблемы.

— Хорошо. Какое отношение к этому имеет уровень дара?

— Ну ты ведь хочешь после воскрешения остаться магом, правда?

Я мысленно чертыхнулся.

Дайн. Если мое тело умрет, пусть и понарошку, то магический дар может при этом квакнуться по-настоящему. И было бы до жути обидно воскреснуть из мертвых и обнаружить, что из перспективного одаренного я превратился в простого смертного.

— Чем лучше развит дар, тем устойчивее он к воздействию внешних факторов, — тем временем проговорил Лимо. — Еще в мое время установили, что чем ближе ветви расположены друг к другу, тем сложнее такой дар и истощить, и критично дестабилизировать. Наличие прочной основы дарит ему огромное преимущество. Поэтому есть вероятность, что после мнимой смерти магия действительно вернется.

Я хмуро кивнул.

— Что мне надо сделать, чтобы по максимуму себя обезопасить?

Лимо вопросительно приподнял брови.

— То есть ты все-таки готов рискнуть?

— Две недели ускоренной регенерации дались мне нелегко. Я истощен до предела. Мое тело уже не справляется. И если вы говорите, что с биологическими часами мне даже модуль не поможет, то, скорее всего, времени у меня в обрез.

— А ты уверен, что справишься? Уверен, что учителя одобрят твой выбор?

Я усмехнулся.

— В настоящее время мое тело находится в наглухо закрытом модуле, и учителя не контролируют процесс моего исцеления. Они даже не видят всей информации по моему состоянию, так что при любом раскладе не успеют ни возразить, ни вмешаться. К тому же чисто технически умереть я смогу. Как и воскреснуть через строго определенное время.

Модуль, если что, мне в этом поможет. И Эмма, разумеется.

— А вот потерять магический дар мне бы очень не хотелось, — закончил я. — Поэтому если есть хоть один шанс снизить риски, то я предпочел бы его не упускать.

Маг открыл было рот, чтобы что-то спросить, но перехватил мой тяжелый взгляд и благоразумно осекся. Рассказывать ему все свои тайны я был не обязан, да и не собирался этого делать. Поэтому он смолчал. И вместо того, чтобы задавать глупые вопросы, лишь согласно кивнул.

— Хорошо. С даром я как раз могу тебе помочь. Поэтому если ты все решил…

Он еще раз внимательно на меня посмотрел и, увидев все, что хотел, спокойно продолжил:

— То тогда скажи мне, чего не хватает в твоей проекции.

Я непонимающе нахмурился.

Что значит, не хватает? Вот одна ветвь, вот вторая, вот отростки, перемычка… вроде все на месте. С виду все абсолютно правильно.

— Талант, — с усмешкой подсказал Лимо. — На твоей проекции его, как ты видишь, нет. Хотя должен быть, верно?

Я досадливо поморщился.

Дайн, точно. Но раньше этот вопрос как-то не вставал, хотя Талант — неотъемлемая часть любого сильного дара в старшем роду, и у меня, как у потомственного Расхэ, она тоже должна быть.

Вопрос: где?

Когда я создавал эту проекцию, то, если честно, не подумал, что у получившейся конструкции нужно дорисовать какое-то дополнение. Для него, если подумать, здесь не осталось места. И потом, как должен выглядеть Талант? Как еще одна ветвь? Дополнительный отросток где-нибудь на одной из двух имеющихся? Но на какой? Основной или дополнительной? И должна ли она от них отличаться? И вообще, если проекция идентична настоящему дару, то, может, Талант там уже есть, просто я его не вижу?

Я на всякий случай присмотрелся к своему творению повнимательнее, но, признаться, так и не понял, есть там что-то, что хотя бы отдаленно напоминает Талант, или нет.

— Чтобы ты лучше понимал, что от тебя требуется, советую сделать еще одну проекцию, — с новой усмешкой посоветовал Лимо. — На это раз исключительно по Таланту. Так, как ты его себе представляешь.

Я почесал затылок, но потом решил не мудрить и действительно рядом с первой визуализировал еще одну проекцию. Такой же круглый серебристый шар внизу, а на нем… ну да, еще одно дерево. Причем на этот раз мне даже особо думать не пришлось. Как только я попытался представить, каким же вижу свой Талант, то неожиданно обнаружил, что воспринимаю его как нечто изначально похожее на настоящее дерево, без всякой привязки к основным или второстепенным ветвям. Вернее, без привязки вообще ко всему. Это было просто дерево. С толстым стволом, раскидистыми ветками и даже с крошечными серебристыми листиками, на которых, как мне показалось, было что-то написано.

— Занятно, — улыбнулся Лимо, когда проекция перед ним изменилась и в точности повторила то, что я сейчас нафантазировал. — Твой Талант похож на семейное древо рода.

Я присмотрелся… хех, а ведь верно! И там не просто «что-то» написано — я увидел на листьях имена своих предков! Вернее, предков мальчишки Расхэ, чье тело так неожиданно занял. Причем, похоже, всех, от самых дальних-предальних родичей до самых последних его представителей. При этом пусть они и располагались не в том порядке, как жили и умирали, а достаточно хаотично, но все равно — как только я сконцентрировался и подумал, что хотел бы увидеть Альнбара Расхэ, как один из листков коротко вспыхнул, и нужное имя запылало на нем крохотными буквами.

В общем, результат мне понравился. Дерево получилось не слишком высоким, но достаточно широким, гармоничным и в какой-то степени даже величественным.

— Неплохо, — благодушно кивнул Лимо, когда я вопросительно на него посмотрел. — А теперь сравни обе проекции и скажи: что у них общего?

Я честно присмотрелся и поначалу не сообразил, на что именно намекает маг, потому что деревья только цветом друг на друга походили. Но потом я додумался их не просто сравнить, а совместить, и вот тогда до меня дошло…

— Удивительно, правда? — тихо сказал Лимо, когда проекции наложились друг на друга и стало ясно, что на самом деле они не просто похожи, а идеально дополняют друг друга. Новое дерево с легкостью вписалось между двух других, у них даже ветки легли в точности так, чтобы казалось, что все три дерева — это три части единого целого. — Мировое магическое сообщество до сих пор уверено, что для полноценного слияния нужно тянуть друг к другу ветви, силком привязывая их внешними перемычками. Крепить веревками, сковывать цепями… после того, как сначала их сами же разрубили и разрезали. Большинство танов, которые пошли по этому пути, даже сейчас годами насилуют свой дар в попытке вернуть утраченное совершенство. А ведь природа все уже давно придумала и создала до нас. Мы слишком слепы, чтобы это понять и увидеть. Тогда как дар… на самом деле он всегда был, есть и должен быть вот таким… совершенным. Но для большинства, увы, уже недостижимым.