Третьего мужчину оставили для отдельной «беседы» на конклаве перед легатами Ордена, который Магистр созвал через неделю после своего приезда в Москву. Божий ли это промысел или козни врага рода человеческого было пока не понятно. Но два мужика уже попали под пытки под горячую руку Магистра, а с третьим он решил повременить. А вдруг это испытание такое от Господа?

Женщину не трогали. К ней применили «метод пряника». Разместили её в гостевых палатах, одели, хорошо кормили и вели ласковые беседы. Вербовали мягко. Работал с ней в основном брат Митрофан, давно, более 30 лет назад, принявший свет истинной веры местный стрелец-десятник. Вполне грамотный и подкованный в вопросах веры он пытался непринуждённо разговорить попаданку и периодически перепроверял через неё ответы на задаваемые в то же время в пыточных застенках вопросы. И почти всё сходилось.

Ещё в студенческие годы Ромель как-то прочитал про предсказания некоего Мишеля де Нотрдама, которые тот явил миру больше ста лет тому назад. Эти предсказания в своё время вызывали бурные споры среди студиозисов и разговоры про то, кто как видит будущее иногда даже перетекали из банальной студенческой попойки в массовые драки.

А тут не предсказание. Тут очевидцы. По описанию той реальности, из которой якобы пришли эти люди, картинка складывалась на удивление гладкая. Были некоторые разночтения в трактовке ими каких-то «исторических» событий, которые прошли в период между сегодня и той датой, когда, как они утверждали, они умерли. Но тут это как раз доказывало отсутствие предварительного сговора и скорее было следствием разницы в исторических знаниях между попаданцами. Уровень образования у них явно был разный.

Два мужчины, 1993 и 1998 годов смерти, как это ни странно звучит, умерли в пыточной Ордена почти одновременно, с разницей в пару часов.

Третий мужчина, когда узнал о смерти двух его сокамерников, стал вести себя явно неадекватно. И его по решению конклава подвергли смерти через сожжение, за явную связь с нечистым.

А потом у Натальи случился первый приступ. Вбежавший в палаты Митрофан поднял на уши всех братьев. Вызвали лекаря из немецкой слободы. Но лекарь ещё не успел приехать, как приступ прошёл. Магистр вытирал обильный пот с висков, пытаясь осмыслить произошедшее. Женщина отчаянно кричала и билась в судорогах. С пеной у рта она протягивала руки к одному ей видимому месту.

А потом через неделю пришла информация, что на Охотном ряду нашли ещё двух голых мужиков, которые внезапно появились в толпе в момент массовой драки между стрельцами, и начали орать и кататься по земле как реально бесноватые. Кто-то из стрельцов вспомнил о похожем случае в день, когда Софья стала регентом. Тогда правда похоже баба голая орала и тряслась. Решили миром, что не дай Бог это чума какая, что падучую насылает. И позвали лекаря немца, а сами мужиков этих палками огрели, чтобы народ не пугали, и положили рядком у забора.

Увидев симптомы, о которых он услышал буквально неделю назад, немец Георг Огаст, при том, что лекарем он был весьма посредственным, сложил два и два, и велел отнести мужиков в особняк Ордена.

Братья легаты, ещё не успевшие отойти от событий последнего месяца, на собранном экстренно втором за год (чего не было уже пару десятков лет) конклаве, вдруг начали понимать, что это только начало. Потом опытным путём выяснили, что ареал попадания (если так можно было это называть) попаданцев ограничился тремя сотнями вёрст от Москвы.

Седых волос на голове Магистра за следующие три месяца прибавилось с избытком.

Крыло охотников Ордена сформировали достаточно быстро. Денег не жалели. Все понимали, что пускать на самотёк и оставлять без контроля появление в их мире попаданцев из будущего они права не имеют. Это немыслимо. Помимо того, что это сулит Ордену ни с чем не сравнимое знание о будущих событиях, но, в первую очередь, надо позаботится, чтобы это знание не попало в чужие руки. А какие руки чужие? А все. Кроме рук служителей истинной веры. А конкретнее - именно руководства Ордена иезуитов.

Данные о теме строжайшим образом засекретили. Все записи о допросах и самом факте существования попаданцев надёжно спрятали. Ликвидировали трёх тюремщиков и самого известного в Польше ката. И немца Георга Огаста тоже. На всякий случай, прости Господи!

И стали дальше ломать голову как использовать новые знания во благо святой римской католической церкви и Ордена иезуитов в первую очередь.

А Магистр вот уже как 6 лет ломает ещё голову над тем, как ему использовать доступную ему по долгу службы информацию ещё и для себя лично. Как, наверное, размышляют над этим и все легаты Ордена, имеющие доступ к проекту Попаданцы. Главное всем держать язык за зубами и быстро реагировать на новые прорывы. И ждать нужного момента.

Вот с тех пор Магистр во главе крыла охотников Ордена, как та гончая, мечется по Московии в поисках и ведёт охоту на новых попаданцев, и до недавнего времени местами даже весьма удачную.

…

Шли часа четыре, пока почти совсем не стемнело. Васька периодически пытался разговорить Пелагею, но та закрылась и слабо реагировала на его вопросы. Видимо всё-таки разговор о Софье был ей крайне неприятен, раз она так резко отреагировала на него.

Чесаться Васька начал почти сразу как вышли в дорогу. Раньше с таким явлением как вши Васька не встречался. А тут они познакомились. Вши – это Вася, Вася – это вши. Очень неприятно! Кусь-кусь…Твари!

-На, - вдруг протянула ему глиняную бутылочку Пелагея. – Обмажься. От гнуса и комарья. А то чешешься, как собака. – И опять замолчала и демонстративно отвернулась.

Васька остановился и открыл бутыль. Запашок был тот самый… да блин тот самый, которым благоухала сама травница. Парень совсем другим взглядом посмотрел на неё. Она ж просто обмазалась, а не грязнуля вовсе. Тьфу-ты.

И стал быстро намазывать бурую жидкость на наиболее волосатые участки тела.

«Ну ничего, как-нибудь разговорю», - думал Васька и всё не успокаивался и пытался найти ключик к молчанию травницы. Пока она не шикнула на него и не прижала палец к губам. Васька резко замолчал и уставился вперёд, пытаясь в уже почти полной темноте разглядеть, на что так среагировала напарница.

А впереди в подлеске горел небольшой костёр.

…

Васька всегда был хоть и уравновешенным, но вспыльчивым. Как-то в детстве, в середине семидесятых, в детском саду, ему было тогда шесть лет, когда двое таких-же мелких вздумали регулярно его дубасить, он сперва пытался жаловаться маме. Но мать, которая к тому времени уже успела развестись с его отцом и находилась в активном поиске, видимо, чтобы не сильно себя утруждать психологией в общении с сыном, заставила его вытереть слёзы и строгим голосом сказала, что он уже взрослый, и должен сам за себя постоять, как настоящий мужчина.

Крепко её бил бывший муж-алкоголик, но представления о «настоящем мужчине» она от этого не поменяла и сыну совет дала простой: бей в ответ и так, чтобы не поднялись, тогда и лезть перестанут.

- Но им же больно будет, - пытался сквозь слёзы возражать Васька.

- Так и надо, иначе постоянно будешь получать от всех. Не будь нюней, умей постоять за себя сам. - Мать вспомнила, как огрела благоверного сковородкой после очередного его пьяного дебоша и с тоской посмотрела на своего отпрыска. - Только девочек никогда бить нельзя. Даже если очень сильно хочется. Ты понял?

И когда в очередной раз два малолетних уродца зажали его в переходе между корпусами и начали отвешивать ему кулаками не по-детски с этими их идиотскими ухмылками, Васька вдруг взорвался. Схватив по стойки пластиковую биту от игрушечных городков, он принялся избивать обидчиков с таким остервенением, что, когда на их крики прибежала нянечка, то ей пришлось оттаскивать его от визжащих от ужаса отморозков, забившихся в угол и размазывающих по щекам дрожащими кулаками сопли с кровью.

Из садика его тогда не выгнали. Воспитательница даже рада была, что, наконец-то, кто-то дал отпор шестилетним хулиганам, и замяла так и не разгоревшийся скандал с родителями пострадавших. Ибо нефиг постоянно доставать детишек и отвлекать воспитательницу от работы. Хотя вроде это и была её работа, следить за детьми, но кто их взрослых разберёт…