Он заглянул в столовую, в которой без особых проблем выпросил чайник сладкого чая и сухарей. Девчонки-поварихи, не страдая манией величия, в отличие от мужской части общежития без всяких оговорок признавали старшинство троицы. Одновременно он убедился, что продуктов осталось дня на два. Девчонок это пугало. Володе их стало жалко, но предложить что-либо он был не в силах. У него и так уже две особы на шее.

Следовало срочно становиться на довольствие к Безматерных. Если они выглядят так круто, может, им дадут паек в счет заработанных денег. Все же они с государством огребли за сегодняшний день двести тысяч!

Слегка перекусив с Мишей и, разумеется, Валей, которая, как только он появился в общежитии, почти не отходила от него, не дождавшись, пока Дима очнется, он снова вышел в коридор, решив навестить бывшую дружину. Он знал, куда идти. В комнате отдыха, которая стала нечто вроде центра студенческой активности, как всегда, болталось несколько человек.

Поначалу они с опаской косились на него. Он стал таким сильным, что мог отлупцевать всех вместе взятых. Особенно после веселого разговора накануне. Но Володя был миролюбив и дружелюбен. Он рассказал несколько анекдотов, услышанных от ментов, выложил последние новости о событиях в стране — студенты, разумеется, ни о чем не знали. Электричество прощально пискнуло, батареечные радиоприемники не работали из-за орчьего излучения. Хотя, события были такими, что они ничего не теряли. Как всегда, денег у государства мало, а расходов много. В России убивали, воровали, и уже смотрели на Зону, как на нечто обычное, жители которой обязаны, как и все остальное население, выкручиваться самостоятельно.

Как специально, в комнату вошел озабоченный Серега Савельев. Увидев Володю, он едва не споткнулся. Чувствовалось, ему очень хочется уйти, а еще лучше дать по шее за Валю. Но он сдержался, и, как ни в чем не бывало, поздоровался с Володей. Тот это оценил. На месте Сереги он не стал бы медлить с силовым воздействием.

— Как успехи? — Дружелюбно поинтересовался Володя.

Серега бросил на него затравленный взгляд. В голосе Володи не слышалось ни язвительности, ни обиды, но Серега был настороже. Он не верил, что после вчерашнего их бывший командир так легко сдался и не держит в душе мести. Хотя он мог отомстить и как отомстить!

Володя обиды не забыл, но попытался себя убедить и немного в этом преуспел, что стычка была неизбежна и даже полезна, поскольку позволила ему выйти из этой команды. Никто на него не злился, наоборот, у многих стало возникать чувство раскаяния. И чувство неопределенного будущего. Они поругались с тем, кто их кормил и защищал. Что дальше? На Серегу Савельева он старался не смотреть. Что он сделает, если Валя прилипла к нему?

А того мучили еще и житейские вопросы, чем кормить студентов в следующие дни. Он даже Валю вспоминал реже, а вчерашний клекот нервов внезапно прошел. И с какой стати он так наехал на мужиков? Забот у тех оказалось столько, что им надо памятник поставить за еду-питье-защиту за все прошлые дни. Все вопросы к Володе у него были не о прошлом, а о будущем. Серегу интересовало, как два друга выкручивались в том или ином случае. Володя ему особо не помог, нехотя отвечая. И сам мало знал, и желания никакого не было. Вылез — тащи воз сам.

Посидев с полчасика, Володя решил проведать Безматерных.

Он уверенно прошел через проходную ГОВД. Два патрульных не только не ужаснулись и не возмутились наглости студента, но и наоборот, поднялись и поздоровались с ним как пусть и со своим парнем, но все-таки начальником. Володя с улыбкой кивнул им и пошел дальше.

— У себя, — так же дружественно, как и у входа, поприветствовал его секретарствующий лейтенант. — Сейчас спрошу.

Он проскользнул в дверь и через несколько секунд вышел, кивнув:

— Заходите.

— Прилетел орел. — Безматерных, с удовольствием отхлебывая чай, сидел, положив ноги на стол.

Володя шокировано посмотрел на него. И мент, конечно, человек в какой-то мере. И начальник всегда прав, а если не прав, смотри параграф первый… Но все-таки… Пусть в Штатах резвятся, мы-то люди цивилизованные.

Замешательство столь явно вырисовалось на лице студента, что полковник крякнул и убрал ноги.

— А еще говорят, молодежь быстрее адаптируется к жизни, — посетовал Безматерных. Он встал, подошел к небольшому столу, скорее даже тумбочке, неприметно стоявшей в углу кабинета. На ней обнаружился большой металлический чайник и заварник. Не спрашивая Володи, полковник налил ему чаю.

— Иди сюда. Сахар бросай сам, я тебе не официант.

Раз шеф решил слегка расслабиться, то почему бы и нет? Володя забрал свою кружку, бросил на блюдечко горсть печенья и устроился неподалеку от Безматерных, демонстративно задвинув ноги под стол.

Тот только крякнул от такого беспардонного поучения руководящего состава милиции. Сразу видно студент. Никакого понимания субординации.

Полковник хотел сказать пару ласковых слов, чтобы поставить молодого человека на место, но передумал. Подрастет — возмужает. Если выживет. Пусть он убил четверых орков, но пятый вполне может оказаться проворнее. Не помогут и тысячи, которые он сегодня заработал.

— Кстати, — в тон своим мыслям сказал он. — Надо оформить вашу добычу.

Безматерных полез в стоящий неподалеку полуоткрытый сейф и вынул папку.

— Где же оно, — ворча по поводу доставших его бюрократов, полковник занялся перелистыванием папки. — Только же положил сюда. Ага, вот.

Он вытащил на свет божий несколько листков.

— Ознакомься.

Володя с интересом взял бумажки — два стандартных бланка на оказание определенных услуг. Нет, не те, которые обычно скрываются за этими словами. Услуги ограничивались представлением добычи, сбором информации и предметов связанными с пришельцами (см. Приложение 1). Ну, это пусть Безматерных смотрит, у него фамилия такая. Володя без крика и ора официальные бумаги долго читать не мог. Так, а вот самое главное.

После длительной описательной части шел заполненный на печатной машинке текст, из которого он узнал, что он, Дмитрий Кудрявцев, паспорт такой-то (черт, а я не знаю, где он лежит!) передает Госспецфонду (так и хочется сказать ФСБ), печень пришельца, в просторечии именуемого орк (у, бюрократы!), за сумму в 100.000 рублей, в чем и подписуется.

— Ручка на столе, — предупредил вопрос Безматерных.

Володя еще раз бегло просмотрел документ, не увидел никакой западлы, но для очистки совести спросил:

— Никакой свиньи не подложено?

— Что ты имеешь в виду?

Володе так и хотелось схохмить, однако он сказал другое:

— Какого-нибудь пункта мелким шрифтом, который обяжет меня поставлять эти печенки почти бесплатно в течение энного бесконечного времени.

— Чего ж страшного? Поработаешь на государство. А то вон, как его обдираешь.

Володя вздохнул.

— Мы с государством сейчас живем хорошо. Я его не трогаю, а оно меня. Никаких долгосрочных договоров я подпишу.

— А контракт?

— Дойдем и до контракта, — невозмутимо сказал студент. — Так есть здесь какая-нибудь гадость?

— Нет в договоре ничего! — Возмутился полковник. — И вообще…

Ему захотелось поставить студента по стойке смирно. Он представил, как тот стоит, вытянувшись и преданно смотрит ему в глаза, а полковник ходит и читает нотацию. Подожди, сынок, подпиши контракт, я сделаю из тебя настоящего служаку, без всяких вытрепонов.

Володя оторвал глаза от текста и бесстрастно посмотрел на Безматерных.

— Подписывай, — выдохнул тот, отрываясь от своих сладостных дум. Мобилизацию призывного возраста что ли устроить? Никитин сможет при необходимости убедить Москву пойти на такой шаг.

Володя видел, что полковник задумал что-то нехорошее. Он еще раз пробежал взглядом по договору. Нет там ничего страшного! Но почему мент так загадочно улыбается?

— Если в документе окажутся пункты, которые меня не устроят, я их соблюдать не буду.

Безматерных переменился в лице, представив, какой бардак может начаться между Зоной и Большой землей.