Эх, как ему не хватало щита для прикрытия. Так он мог бы принять выпад детины на него и кольнуть одну из шестерок. Но щита в наличии не имелось, и надо было выкручиваться каким-то другим образом. Сильно же они сглупили, оставив их в милиции.

Он оглянулся, насколько это было возможно при его занятости. Друзьям приходилось туго, но не до такой степени, как ему. Именно он принял на себя основной удар, облегчая им жизнь. Немного успокоенный, Володя решил немного поиграть со своим противником, а уже потом нанести смертельный удар.

Предводитель его противников, обозлившись на непонятливых местных дикарей, вздумавших защищать свои жизни, на бестолковых помощников, начал нервничать, усложняя жизнь и своим шестеркам и студентам. Густо пересыпая матом речь, он начал раздавать указания.

— Какого… вы топчетесь, — обратился он к бандитам, действительно довольно бестолково мечущихся за спинами нанятых оркобойцев, — хватайте камни, кирпичи и кидайте в ментов.

Совет был совсем не кстати. В такой ипостаси бандиты становились опасным противником. После полученного в голову или в грудь кирпича, вряд ли бы удалось долго продержаться. И доспехи не помогут. С другой стороны, бандиты, бросившись исполнять приказ, — он давал им возможность избегать прямого столкновения со студентами, а значит, продлить существование, — оставили наемников в одиночестве. Этим надо немедленно воспользоваться.

Выпад! Клинок, проскользнув мимо подставленного топора, попал в кисть правой руки лесовика.

Топор вывалился из руки детины. Изрыгая чудовищный мат, он попытался схватить его левой рукой. Наивный юноша. Володя не собирался терять блестящей возможности сохранить жизнь. Как никак у него две женщины и оставить сразу двух вдов он не имел права.

Детина, наклонившись за топором, смотрел на Володю, стремясь уловить момент, когда ему предстоит уклониться от удара. Это с его-то неповоротливостью. Меч опустился прямо на лицо, разделив его на две симметричные части.

Володя не стал смотреть на цвет мозгов неудачливого наемника. Следовало атаковать все еще имеющего многократный перевес врага. Лучшей целью был рыжеватый мафиози. Без вожака его шестерки просто бы разбежались. Но Миша изнемогал под натиском чернобородого коллеги по профессии, да и Дима не рассчитывал на быструю победу. Он не мог себе позволить убрать главаря, рискуя жизнью друзей.

Следующим после детины заплатил по счету чернобородый. Он сцепился с Мишей топорами, переведя поединок в силовое состязание армрестлинга — кто сумеет перетянуть сцепленные топоры в свою сторону.

Чернобородый проиграл. Вот когда Володя по настоящему оценил преимущества меча перед секирой. Клинок в его руке неуловимо блеснул. Миша чудом не упал, получив неожиданное преимущество. Чернобородый, лишившись головы, как-то враз утратил интерес к поединку. Он выпустил топор, предоставив Мише насладиться победой, сделал шаг в сторону, обильно поливая кровью свой путь, и упал на обочину.

Диме помогать не пришлось. Видя гибель своих товарищей, и понимая, что никакой возможности сохранить жизнь, продолжая поединок, у него нет, третий лесовик бросил топор, чтобы легче было бежать, и рванулся в ближайший двор.

— Пусть уходит, — приказал Володя. — Вперед и никаких гвоздей.

Им не повезло. Рыжеватый сразу после победы Володи понял бессмысленность дальнейших ожиданий. Он недооценил студентов, но расплачиваться своей жизнью никак не собирался, улизнув с несколькими подручными. Остальным было приказано продержаться полчаса и отходить в противоположную от стоянки сторону. Они-то и достались победителям.

Несколько шестерок, не решаясь перечить и бежать куда глаза глядят, попытались реализовать на практике идею босса о кирпичах. Но между студентами и ими не было лесовиков, и намерение обороняться закончилось печально. Володя, не церемонясь, пустил в ход меч. Уворачиваясь от кирпичей, он за несколько секунд зарубил сразу троих.

Остальные решили, что с них хватит и бросились в рассыпную. Рассвирепевший Миша погнался следом. Его жертвами стали еще два бандита, после чего утомился и он. Не так просто носиться, обвешавшись доспехами. Искать рассеявшихся незадачливых убийц в сгущающейся темноте было бы непросто. Хотя, если друзья поддержат…

— Они побежали туда! — Закричал он, показывая в сторону центра города.

— Угомонись, — посоветовал Володя. — И вообще, братья, давайте-ка линять отсюда.

— Какого черта… — Не понял Миша, собираясь высказать неудовольствие. В его крови бродило еще слишком много адреналина.

— Пошли, — перевал его Дима. — Пора сматываться, Володя прав.

— Я ничего не понимаю, — зло сплюнул Миша. — Вы куда собираетесь драпать, как те бандиты. Мы победили!

— Ты Безматерных докажи, что на нас напали, а не мы из собственного удовольствия покрошили кучу народа.

— О! — Сразу увял буян. Связываться с полковником ему не хотелось. Они сумеют оправдаться. Не может быть, чтобы два таких ханурика, как Володя и Дима не заболтали и Безматерных. Так ведь затаскают. Ближайший месяц у них уйдет на дачу показаний и написание объяснительных.

— Давайте положим тела так, как будто два лесовика схватились городскими, — предложил он хорошую идею.

— Молодец, Мишка! — Похвалил его Дима, — согласен Володь?

Тот лишь пожал плечами. От здравых соображений он никогда не отказывался.

В общежитие они пришли спустя полчаса, тщательно обследовав друг друга на предмет наличия пятен крови на одежде и оружии. Не попадаться же на таком пустяке.

Их встретил подпрыгивающий от ужаса прямо-таки зеленый Савельев.

— Живы! — Радостно выдохнул он. — Я же знаю, вас просто так не свалишь.

— Кто нас собирается валить? — Строго спросил Дима. Желание оказаться незамеченными, похоже, останется нереализованным. Маленький город, что поделаешь. В одном конце чихнут, с другого «будьте здоровы» желают.

— Приходил один из тех, кого вы выгнали, предупредил, что если хотим жить, сидели и не мычали, пока вас будут кончать. Вечером обещал устроить поминки.

— Этот, как его, — обратился Володя к Диме, — псевдовадим остался жив, не заметил?

— Удрал, — сказал Миша, — я видел. Жалко. Та еще сволочь!

— Встретимся, — отмахнулся Володя. — Всю мразь не перебьешь. Лишь бы из города не ушел. Как там парни? — Обратился он к Сереге.

— И не шуршат, — хмыкнул тот. — Поняли, во что втянулись.

Володя и Дима переглянулись.

— Давай-ка по старому знакомству собирай всех мужиков на общее собрание, — велел ему Дима, — разговор есть.

— Жрать охота, — пожаловался Миша. — И темнеет уже. Может не надо?

— Надо, Федя, надо, — наставительно сказал Володя. — Хотя тебя мы не держим, иди, там у тебя, кажется, консерва была?

— Я просто так сказал, — сразу пошел на попятный Миша. Он не собирался пропускать такое занимательное зрелище, как поучение уму разуму.

Стоило, наверное, прислушаться к его словам. Пока они махали секирами и мечом, маскировали поле боя, городом овладели сумерки. В комнате отдыха оказалось откровенно темновато. Но Володя и Дима не желали откладывать столь важный разговор. Гоп-компанию, в которую превратилась дружина, необходимо сразу же поставить на место, не дожидаясь пришедшей в себя мафии.

Несмотря ни на что, троица оркобойцев пользовалась большой популярностью не только среди женской, но и мужской половины общежития. Пущенный Серегой слух об их благополучном возвращении, при чем, судя по той уверенности, с какой они собирали собрание, на коне, заставил студентов спешить в комнату отдыха.

У оркобойцев, ожидавших начало митинга, нашлось, чем занять время. В шесть глаз у окна, где света побольше, они изучали меч. Ни при посвящении, ни тем более схватки толком рассмотреть его у них возможности не имелось. Володя мог сказать лишь одно — штука хорошая. Чернобородому лесовику жаловаться не на что — клинок срезал его голову как хороший нож шляпку гриба.