Гильт и Ярна бросились на беспокойно обернувшихся паладинов, а я скастовал фаербол и швырнул его прямо им под ноги. Взрыв не нанёс воинам особого вреда, зато ящеры пришли в возбуждение. Клети зашатались, но запряжённые в них твари оказались слишком медлительными, они хоть и зашипели, но срываться с места не торопились.

Двое застигнутых врасплох эльфов даже оружие достать не успели, как на них набросились дварф с драконицей. Каждый удар Гильта наносил приличный урон, а Ярна атаковала с удивительной быстротой, и её противник скоро стал походить на кровавую тушу — за считаные мгновения его полоска жизни опустела больше чем наполовину.

Занимающийся ошейниками эльф оторопело смотрел на разбегающихся людей — аура подействовала и некоторые из них даже побросали своё оружие, — забросил девушку-орка, на которой уже защёлкнул ошейник, в клетку и запер дверь. Перед ним находились четыре орка, они подобрали копья, брошенные убегающими прислужниками, но нападать не спешили. Паладин медленно стянул со спины щит и снял с пояса молот.

А вот поджигателю досталось от Ванорза. Стрелок встал на выступ у скалы и оттуда осыпал негодяя стрелами. Паладин не запаниковал, зло посмотрел на недосягаемого лучника, увидел меня и бросился в мою сторону, укрываясь за ближайшими горящими хибарами.

— О Оум, — крикнул он, — надели моё оружие силой покарать зло!

Священный меч, четвёртый уровень, — определил мой навык колдовства, и я с удивлением посмотрел на объявшее его молот сияние. Это же молот, а не меч, — подумал я, убрал гримуар, так как эльф стремительно приближался, и материализовал посох.

Подскочивший паладин сходу нанёс чудовищный удар молотом, но я легко от него увернулся, как и от следующих двух выпадов. В ответ я махнул посохом два раза и попал первым ударом, отчего фигуру паладина в очередной раз окутало чёрными всполохами. Его полоска жизни и так была почти пуста после обстрела Ванорза, и я рассчитывал быстро его добить, но урона от одного удара не хватило.

Внезапно из тени за спиной эльфа вышла Хамель и вонзила ему свой короткий меч точно в основание шеи. Молот выпал из рук паладина, тут же потеряв своё сияние, а эльф забулькал, силясь что-то сказать, медленно опустился на колени, а затем рухнул от пинка выдернувшей меч Хамель уже бездыханным трупом.

У телег также повалился наземь залитый кровью противник Ярны. Драконица тут же напала на запаниковавшего эльфа, с которым сражался Гильт. Паладин вопил, что сдаётся, но никто не собирался его слушать.

Оставшийся эльф, подняв щит, отступал, пытаясь укрыться за телегой и отцепить от неё беснующегося ящера. Ванорз умудрился опустошить его полоску жизни почти наполовину, несмотря на все его попытки защищаться. Орки окружили зверя у второй телеги и старались не дать ему убежать. Было ясно, что мы победили, и я убрал ауру; хорошо, что на орков она не сильно подействовала — видимо, из-за того, что я не считал их врагами.

Последний паладин отстегнул-таки более спокойного теперь ящера, запрыгнул на него, получил в спину стрелу от Ванорза и ускакал бы, если бы не Ярна, которая стремительно поравнялась с ящером, прыгнула и выбила эльфа из седла. Из-за остановившегося зверя послышались вопли и полетели брызги крови.

Я подошёл к расколовшему череп своего противника Гильту, обернулся и помахал Ванорзу, чтобы подходил. Ярна показалась из-за ящера, взяла того за повод и повела назад к телеге. Ящер косился на неё испуганным взором, но слушался беспрекословно. Орки сгрудились у телеги, опасливо поглядывая на нас.

Я убрал посох и пошёл к Ярне, предпочитая дождаться Кляйна, чтобы он успокоил сородичей. Гильт медленно возвращался в обычную форму, я почувствовал его любопытство торговца и разрешил осмотреть трупы паладинов. Дварф тут же отправился к телу поджигателя, чтобы осмотреть его молот.

— Людишки разбежались, мастер, — сказала Ярна, когда я подошёл. — Не думаю, что нам нужно, чтобы они рассказали кому-нибудь о нас. Разрешите я догоню их?

— А ты здорово справляешься с этими ящерами, — заметил я, обратив внимание на то, как послушен недавно бесновавшийся зверь.

— Они чуют мою природу, мастер, — усмехнулась Ярна.

— А в полёте ты можешь на них воздействовать? Было бы неплохо вернуть убежавших.

— Они и так вернутся, — пожала плечами драконица, — но могу попробовать.

— Хорошо, — кивнул я. — Тогда разрешаю. Разберись с людьми и попытайся пригнать ящеров назад.

— Будет исполнено, мастер, — Ярна поклонилась и стала отходить от телег, чтобы иметь место для трансформации.

Именно в этот момент из-за горящих хибар выбежал Кляйн, следом за ним шёл Ванорз.

— Рара, Рара! — кричал Кляйн, подбегая к телегам.

Орки уже открыли засов и помогали женщинам выбраться из клети. Одна из них бросилась, прихрамывая, к Кляйну и обняла его, так и не выпустившего из рук свёрток с Гансом. Только после того, как она откинула тряпку и поцеловала залепетавшего «Мама! Мама!» ребёнка, из её глаз покатились слёзы. Игрок-орк уже вовсю рыдал от счастья.

Раздался всплеск магии трансформации, и рядом с телегами выросла чёрная гора дракона. Орки в ужасе уставились на неё, только обнимающаяся парочка осталась вроде бы безучастной. Ярна обернулась ко мне, я попытался отправить ей мысленный посыл моей гордости за неё. Не знаю, почуяла ли она что-то, но не стала испускать своего охотничьего рыка, как я того и желал, лишь грациозно взмахнула крыльями и взмыла в небо.

Гильт отбросил молот на тело паладина и подошёл ко мне.

— Мусор, — сообщил он, больше для приближающегося Ванорза, чем для меня. — Нет даже первого уровня зачарования. Броня у них была толковая… но теперь в хлам.

— А ты молодец! — похвалила Ванорза снова вышедшая из тени Хамель.

— Как всегда, дорогая! — не преминул подхватить её за локоть ловелас. — Как всегда!

Мы встали чуть поодаль от телеги, ожидая, пока Клайн объяснится со своими сородичами. Два орка отперли клеть, где содержались мужчины, и теперь помогали им выбраться. Я пересчитал выживших: 11 мужчин и 7 женщин, включая Кляйна и Рару.

Кляйн увлёк жену за собой и стал объяснять спасённым оркам ситуацию. Говорил он на языке урмов, но я прекрасно его понимал и заметил, что меня он называет специальной идиомой, в переводе означающей что-то вроде «нельзя говорить имя», звучащей, как «Йентахаз». Упоминание Неназываемого тут же сбросило с орков весь налёт недоверия, теперь они смотрели на меня с надеждой и чуть ли не с обожествлением, то и дело повторяя «Йентахаз» как заклинание.

Услышав, что рассказ Кляйна подошёл к концу, я выступил вперёд, и все орки обратили на меня свои взгляды.

— Спасибо, Неназываемый! — сказал Кляйн на оминусе. — Ты спас нас… ты спас мою жену… Я отведу тебя к старым руинам и помогу найти Краха.

— Что вы теперь собираетесь делать? — спросил я, указывая кивком головы на сородичей за спиной Кляйна.

— Наш вождь погиб. Старый Хет тоже… — Кляйн бросил взгляд на пылающую хибару. — Большинство выживших — в ошейниках… Наверное, то, что прикажут новые хозяева, — он указал таким же кивком на эльфов.

— Хозяева, говоришь? — я даже повернулся и посмотрел на эльфов, настолько неожиданным для меня стал такой ответ. — Это что же, вы думаете, Неназываемый спас вас, чтобы передать новым господам⁈

Голос мой звенел от гнева, и я увидел, что многие орки растерялись. Я снова глянул на своих друзей. Ванорз смотрел на меня с улыбкой, а вот в глазах Хамель я уловил нечто…

— Хамель, — позвал я. — Что ты на это скажешь?

Девушка гордо вышла вперёд и встала рядом со мной.

— Настоящие боги не терпят рабства! — заявила она, и я невольно залюбовался её величавой фигурой и пламенным взором; налетевший ветерок развевал белые волосы, так удачно оттеняющие тёмную кожу её лица на фоне бушующего вокруг пожара, такого же горячего, как и её слова. — Неназываемый считает всех разумных равными пред богами. Он сражается за всех нас, за нашу свободу, чтобы мы могли жить без притеснений! А мы сражаемся за него, — как само собой разумеющееся добавила она в заключение уже спокойно.