На копыта лошадей были надеты кожаные башмаки, поэтому растянувшийся в одну шеренгу отряд не производил шума, пока Нефер вел его в обход западной стороны крепости. Держались они подальше от коновязей, чтобы не встревожить часовых.

Каждый знал, чего от него ждут, потому что этот маневр был много раз отработан. Строй растянувшихся полумесяцем безмолвных всадников ехал между Таном и рекой на таком расстоянии между собой, чтобы по цепочке можно было передать отданный негромко приказ. Нефер находился в центре, Мерен на левом крыле и Шабакон на правом.

Выведя отряд в нужное место, Нефер три раза свистнул по-соловьиному и увидел, как в темноте заалели выстроенные в линию красные точки – это каждый из его воинов снял крышку с глиняного горшка с огнем, раздул угли в пламя. Он проделал то же самое, потом развязал горловину одного из мешков на спине у лошади, сунул туда руку и извлек упитанную самку шакала. Она извивалась в его руке.

От нее исходил резкий смолистый запах, забивавший собственный запах животного. Шерсть шакалов и хвосты покрывала черная вязкая жидкость. Таита собрал это липкое вещество в известном ему одному источнике в пустыне. Оно струилось из земли, и, по словам мага, поднималось с большой глубины. Это вещество легко горело, но он смешал его с другим, желтым кристаллическим порошком, сделавшим черную жидкость еще более горючей. Все пойманные шакалы были вымазаны этой смесью.

Нефер разрезал кинжалом бечевку, опутавшую лапы хищника. Почуяв свободу, самка задергалась, норовя вырваться. Он поднес горшок с огнем к ее пушистому хвосту, и тот вспыхнул скворчащим дымным пламенем. Она удвоила усилия, но прежде чем отпустить ее, Нефер просунул кончик кинжала между ее губами и разрезал веревку на морде. Шакал широко раскрыл пасть и испустил пронзительный неистовый визг. Нефер бросил самку наземь, и животное помчалось стрелой, оставляя за собой шлейф огня и искр, вереща и завывая так, что даже Неферу сделалось не по себе, а волосы на затылке встали дыбом.

Он вытащил из мешка другого шакала. По всей линии в темноте вспыхивали огненные шары и пускались стрелой через поле, а отчаянный, порожденный болью вой наполнял ночь ужасом. Часть страдающих животных повернула обратно к речной долине, но остальных инстинкт вел к их дому в пустыне, и лагерь в Тане оказался прямо у них на пути. Всей стаей шакалы обрушились на коновязи.

Едва выпустив последнего визжащего шакала, Нефер вытащил меч и, ударив пятками лошадь, перевел ее в галоп. Он летел вслед за горящими животными, и с обеих сторон вместе с ним скакали его всадники. Все завывали, как демоны, усиливая гвалт.

Иные из шакалов протащили пылающие хвосты по сухому сену и по соломенным конским подстилкам, и те тоже занялись. Ночь озарил жутковатый мерцающий свет, придававший темным всадникам черты чудовищ.

Нефер видел, как ближайшие часовые побросали оружие и обратились в бегство с криками, не уступающими вою шакалов:

– Джинн!

– Помогите! На нас напали темные полчища Сета!

– Орда из преисподней! Бегите! Бегите!

Привязанные лошади вставали на дыбы и вырывались. Одним удалось вытащить из земли колышек, другим – порвать своим напором длинную веревку привязи, но в итоге двадцать лошадей освободились разом и помчались перед цепью вопящих и гикающих наездников, ворвавшихся в лагерь.

Свесившись с крупа коня, Нефер пронзил мечом бегущего стражника. Клинок глубоко вошел между лопатками, и обмякшее тело соскользнуло с лезвия. Затем Нефер повернул туда, где бились возле упрямой коновязи несколько испуганных лошадей. Одним взмахом меча он разрубил веревку и заорал, гоня коней вслед охваченному паникой табуну. Потом настал черед новой группы лягающихся, сбитых с толку животных. Их он тоже погнал от коновязей в чистое поле. Шабакон и его воины скакали рядом, криками и плетьми направляя табун: то был стремительный поток людей и животных, сдавленных в единую массу и освещенных лишь пламенем подожженного лагеря. Все шакалы обгорели до смерти, их черные тлеющие остовы остались лежать на траве. А всадники под грохот копыт мчались к холмам.

Шабакон вынырнул из ночи и поехал рядом с Нефером.

– Сетов пот и семя! Это было весело! – Он обернулся. – Погони вроде нет, а жаль. Добрая рукопашная стала бы отличным завершением вечерних развлечений.

– Хватит еще на вашу долю развлечений, обещаю. – Нефер рассмеялся. – А пока надо остановить табун, пока лошади сами себя не загнали.

Они вовсю нахлестывали табун, пока не достигли первого ряда, затем, расположившись впереди, заставили его перейти с галопа на рысь, затем на шаг и развернули лошадей к открытой пустыне и Галлале.

Рассвет застал табун в длинном скалистом ущелье. Лошади двигались легким, но ровным шагом. Нефер и Шабакон вели коней, а Мерен и его погонщики держались в хвосте и подгоняли отстающих.

Нефер увидел первые солнечные лучи.

– Гони их вперед и не давай останавливаться! – крикнул он Шабакону. – Я вернусь и проверю, преследует ли нас Соккон со своими людьми.

Поскакав назад, Нефер заприметил Мерена и троих других парней, столь же искусных в обращении с дротиком и мечом. Он махнул им, и четверка галопом подлетела к нему.

– Если за нами гонятся, нужно убедить преследователей передумать, – сказал молодой фараон.

Он повел их обратно по собственному следу. Добравшись до места, где ущелье сужалось, Нефер оставил троих воинов стеречь лошадей, а сам с Мереном стал взбираться на крутой каменистый склон.

К тому времени как они достигли верха, солнце поднялось над горизонтом, но не прогнало еще прохладу ночи, а пыль и знойное марево пока не замутили горизонт. Ландшафт освещался особенным, только пустыне свойственным сиянием. Каждая подробность далеких скал и дюн, утесов и узловатых деревьев обрисовывалась в захватывающей дух красоте.

– Вон там! – сказал Нефер.

У Мерена глаза были зоркие, но зрение Нефера оказалось еще острее.

– Десять всадников. – Мерен пытался скрыть досаду от того, что не обнаружил их первым.

– Одиннадцать, – поправил Нефер, и его друг не стал спорить, только задорно ухмыльнулся:

– Справедливое соотношение сил против нас пятерых.

– Мы встретим их там. – Нефер указал на вход в ущелье. – В самом узком месте. Мы не дадим им передать вести в Аварис. Ни один не должен уйти.

– Вот это мне по нраву. – Мерен расхохотался.

Они затаились среди валунов. Стоя у головы лошади, каждый воин зажимал ей ноздри, чтобы не дать заржать или фыркнуть, выдав тем самым засаду. Посреди въезда в ущелье Нефер положил кожаный мешок, в котором раньше сидели шакалы. Теперь мешок набили накидками, ненужными в тепле пробуждающегося утра.

Услышав доносящееся снизу цоканье копыт по камню и шорох осыпающегося щебня, воины вскинули головы. Нефер посмотрел на противоположную сторону ущелья, где прятались Мерен с товарищем, и вскинул левую руку с растопыренными пальцами. Это был призыв держаться настороже. Отец учил его, что сигналы рукой всегда предпочтительнее подаваемых голосом, особенно в пылу сражения, когда приказ может утонуть или раствориться в гомоне, или в ситуации, когда скрытность решает все.

Теперь ухо его улавливало и другие звуки, казавшиеся громкими в великой тишине песков: поскрипывание сбруи и стук стрел в колчанах. Нефер глянул поверх валуна, за которым укрывался вместе с двумя своими воинами. Скудная поросль хвоща маскировала очертания его головы.

Всадник въехал в горловину ущелья и остановил коня, заметив лежащий на дороге кожаный мешок. Он внимательно огляделся, к нему подтянулись остальные. Одним из них был Соккон – Нефер узнал своего обидчика, несмотря на шлем из крокодиловой кожи, и снова зачесалось то место, по которому военачальник огрел его плетью.

Пришло время вернуть подарочек. Будучи опытным воином, осторожным и недоверчивым, Соккон не торопился. Потом он тронул коня, остальные поехали за ним. У мешка они остановились плотной толпой и стали разглядывать находку.

– Смотри в оба! – хрипло велел Соккон. – Прикройте меня.