Да, он все знает, поняла Клара, но не испугалась – наоборот, в ее душе пробудилась нелепая надежда на то, что теперь скрытность и осторожность ни к чему, что она сможет встречаться с Антуаном, когда захочет.

Столовая вдруг показалась Тиму декорацией не для ужина в честь его свадьбы, а для другой драмы. Может быть, воображение, взбудораженное близкой свадьбой, сыграло с ним злую шутку, ошибочно приписав Крею мстительность? Тим помнил фильм Ренуара целиком. Верный слуга, муж горничной, застает жену хозяина с любовником в поместье, произносит что-то вроде: «Мне следовало бы прикончить вас обоих», – и в конце концов убивает любовника.

Да, «прикончить вас обоих» – так и сказал персонаж фильма.

Тим поискал взглядом Клару и Анну-Софи. Не требовалось богатого воображения, чтобы сообразить, что происходит или вскоре произойдет здесь. Крей догадался, что случилось между его женой и Антуаном де Персаном. Поскольку Тим давно заподозрил неладное, он без труда пришел к тому же выводу. Видимо, Персан тоже хорошо помнил фильм «Правила игры». Тим заметил, как пристально и задумчиво Персан смотрит на дробовик, который Крей снова извлек из-под стола. Это вызвало у гостей неловкость – впрочем, все решили, что Крей собирается наглядно проиллюстрировать какой-то из своих доводов. К тому же все считали, что дробовик не заряжен.

– Это театральная аксиома, – сказал Крей. – Кажется, Чехов говорил, что если в первом акте пьесы присутствует ружье, то в третьем оно должно выстрелить.

Эти слова прозвучали многозначительно и жутковато. Но все-таки Тим удержался от дальнейших выводов. После кровавых сцен люди часто говорят: «Я не мог поверить, что это произойдет», – или: «Я думал, что он на такое не решится». Взвешивание возможностей и вероятностей – каверзная задача. Есть ли человеку что терять или приобретать? Велика ли его ненависть? Тим никак не мог решить, что задумал Крей.

К счастью, Серж не из таких, думала Клара, вспоминая об убийствах сестер в Саудовской Аравии, о сицилийских вендеттах, избиении женщин, застреленных любовниках. И все-таки у нее закружилась голова. Грозит ли опасность Антуану? Конечно, нет – ведь они цивилизованные люди, они во Франции, уже двадцатый век. И кроме того, Серж не знает имени ее любовника, даже если подозревает в измене.

Серж не считает женщин чьей-то собственностью. Или все-таки считает? Ему чужды архаичные представления о том, что унижает мужское достоинство. А может, не чужды? Она не понимала, откуда Крей все узнал, но догадалась, что ему все известно.

Головы оленей, рога – старинные символы, упоминание о которых неизменно выводит мужчин из себя. Почему?

– Вот этот дробовик – действенный символ сегодняшнего вечера. Уверен, это далеко не первый дробовик, появившийся на свадьбе. – Крей усмехнулся и заглянул в дуло. По толпе гостей пробежал испуганный ропот, но до паники дело еще не дошло, все только усмехались и шикали.

Он часто говорил, что мужчина вправе защищать свою собственность, думала Клара. Судя по вырезкам из газет, он всегда вставал на сторону тех, кто защищал свою собственность. Как плохо она знает Сержа! Он не станет стрелять в нее сейчас, потому что рядом сидит Ларс, но все равно отомстит, это ясно как день. Он даже не попытается вызволить ее из тюрьмы. При мысли о тюрьме будущее стало туманным и неясным. Это все равно что смерть, и ей предстоит пережить такое.

Эти мысли вертелись у нее в голове, чередуясь с угрызениями совести. Клара растерялась. Сеньора Альварес подошла к ней и попыталась увести Ларса прочь. Клара ободряюще улыбнулась ребенку, жестом велела ему покинуть комнату, поцеловала и что-то сказала на языке жестов, не сводя глаз с Крея. Пока Ларс был рядом, он не смел стрелять в нее, но теперь у него развязаны руки.

– По определению свадьба является первым актом, – спокойно рассуждал Серж, вгоняя две гильзы в стволы дробовика и с отчетливым щелчком закрывая его. – Но для некоторых из присутствующих сегодняшний вечер – третий акт совсем другой драмы.

– Осторожнее, месье! – воскликнул мэр, вскакивая и пятясь.

Крей вскинул дробовик, поверх голов гостей прицелился в прекрасную позолоченную люстру, висящую под потолком, и выстрелил. Оказалось, что люстра сделана из папье-маше – дробинки выбили из нее клочки материала, упавшие вниз. Крей хмыкнул.

Ножки стульев заскребли по полу, гости недовольно запротестовали, кто-то засмеялся. Некоторые поднялись и отошли от стола, но остальные с интересом продолжали наблюдать за Креем, не зная, что это – скетч или шутка.

А теперь он выстрелит в меня, думала Клара. Несмотря на присутствие духа, она съежилась, все тело напряглось.

Крей повернулся к столу, не выпуская дробовик из рук. Тим поднялся, решив попытаться отнять у него оружие. Заметив, что люди обступают его, Крей быстро вскинул дробовик и повел стволом, пока не остановил его на Кларе. Гости ахнули. Тим метнулся к Крею, его примеру последовал Антуан де Персан и, как ни странно, Джерри Нолинджер, отец Тима, который стоял к Крею ближе всех. Крей даже не попытался удержать оружие, послушно отдал его Нолинджеру и одарил понимающей, саркастической улыбкой Персана, эффектный бросок которого заметили все.

– Я не сомневался, что это будете вы, – заявил Крей.

Все произошло за считанные секунды. Притихнув после такой развязки, гости вернулись к столу, делая вид, будто ничего не случилось.

– Садитесь, садитесь, – обратился Крей к гостям. – Не пугайтесь и не тревожьтесь, продолжаем ужин. Маленькая шутка, не более…

Краем глаза Тим заметил, что Сис сунул в карман какой-то предмет – наверное, пистолет.

Далеко не все услышали слова Крея, все выглядело не более чем инцидентом, во время которого Нолинджеры и Антуан де Персан, умеющие обращаться с оружием, отобрали дробовик у человека, не сознающего всю опасность, к тому же слегка подвыпившего. Но через несколько минут кое-кто из гостей ушел – в том числе Персаны. Обе мадам де Персан хмурились и поджимали губы. Клара, взгляд которой застыл, как у зверя в ночи, тоже поднялась и вышла из-за стола.

Она поняла, что Антуан любит ее и готов ради нее пожертвовать жизнью.

Вместе с уходящими гостями она вышла в холл, продолжая болтать с ними, перебрасываться шутками, благодарить за то, что они почтили присутствием ее дом. Все отметили ее самообладание: наверное, она пережила страшное мгновение, очутившись под прицелом дробовика, пусть даже направленного на нее в шутку. Тим заметил, как на миг она вскинула руку в тщетной попытке защититься.

– Черт, я бы спряталась под стол, – заявила жена Грейвса, Сью.

Антуан не знал, способен Серж выстрелить или нет, думала Клара; он хотел спасти ее, а его жена, заметив это, пришла к тому же выводу, что и Серж. Клара сожалела о том, что Антуану предстоит неприятный разговор. А может, нет? Но подумать об этом лучше потом.

За весь вечер Антуан не обмолвился с Кларой ни единым словом, даже когда уходил. Он удалился так поспешно, что им не хватило времени обменяться взглядами, в которых читалась бы вечная любовь. И все-таки сегодня он пришел сюда и смело кинулся к Сержу.

Но так же поступил и отец Тима, с которым Клара была едва знакома. Его примеру последовал бы любой благородный и смелый мужчина, рыцарь в душе. Тим Нолинджер тоже попытался остановить Сержа.

Вийонский аббат заметил, как Персан уходил, обнимая за талию Труди, которая нуждалась в моральной поддержке и утешении после сцены, смысл которой она прекрасно поняла: Антуан и жена соседа. Разгневанная мадам Сюзанна де Персан ничего не сказала Антуану.

В состоянии возбуждения говорить на чужом языке было нелегко, поэтому после неожиданной драмы двуязычный альянс мгновенно распался. Французы говорили только с французами, американцы – с американцами. Тим и Анна-Софи уговаривали друзей остаться на танцы. Они сами станцевали первый вальс, но Анна-Софи старалась не смотреть в глаза жениху.