— Господа, молю вас. Не бросьте в беде! Один медяк! Всего один медяк!

«Господа» с недоверием покосились на меня.

— Чего?

— Господин, всего пара медяков. Не откажите немощному нубу. Я не могу убить даже кролика!

— Это чё за дурак? – обратился один игрок к другому.

— Не знаю. Больной, наверное.

И компания попыталась меня обойти. Я, не поднимаясь с колен, снова преградил им путь.

— Один медяк! Меня спасёт один медяк!

— Да пошёл с дороги, придурок! – игрок оттолкнул меня, и парочка побежала дальше.

— Развелось дебилов, – услышал я краем уха от удаляющихся игроков.

Переломить себя и броситься в ноги каким-то малолетним полудуркам было непросто. Это казалось уже подвигом, но когда пришлось их о чём-то умолять, я понял, что первый мой прорыв был не так уж и велик. Когда они побежали дальше, нелестно отозвавшись о моих умственных способностях, у меня было очень большое желание высказать и что я о них думаю. Но разом обнулить весь уровень мастерства, до которого я сумел дойти, не хотелось.

Следующим был какой-то игрок восьмидесятого уровня, за какой-то надобностью бежавший в этот захолустный городишко. Ему я тоже бросился под ноги, но не успел даже завести свою песню, как он просто обогнул меня, проигнорировав все мои слова, и побежал дальше.

Я снова сидел, привалившись к распахнутой створке ворот, время перевалило за полдень, а ни одной монетки так и не наклянчил. Просить подаяние действительно оказалось задачей нетривиальной. Но есть же в реальном мире люди, которые живут этой профессией. Как-то же они умудряются заставить прохожего засунуть руку в карман и выудить оттуда монету?

Из-за ворот снова послышались тяжёлые шаги. Я уже не глядя выскочил перед ними на дорогу.

— Господа! Не откажите убогому! Сжальтесь! Я не могу убить даже кролика!.. Один медяк! Один медяк! Один медяк не сделает вас богаче!

Как-то даже не ожидал, что «господа» не оттолкнут меня, как обычно, с дороги, а остановятся и обратят внимание.

— Бу-га-га! Страх, смотри, кто тут к нам попрошайничать пришёл.

Я поднял глаза – Страх Мордора и Жестокий Дикарь собственными персонами.

— Малец, ты чего тут? С дуба рухнул?

Клянчить у этих «господ» хотелось меньше всего, но в этот момент особо болезненно кольнул голод.

— Сильные господа, не оставьте мальца голодным! Один медяк! Всего один медяк! — снова затянул свою заезженную пластинку.

— Га-га-га-га-га… — Страха просто распирало со смеху.

— Карлсон, ну ты хам так хам. Ты, засранец, ещё с нами за любителей мальчиков не рассчитался, а уже пришёл денег просить?

— Простите меня, Христа ради! Бог воздаст! Не судите и не судимы будете! Да разве ж можно отказать просящему за какую-то мелкую обиду, которой уж никто и не вспомнит! Да разве мог я такое подумать про таких достойных воинов? Бес попутал, не в себе я был! Всего один медяк, и Боги не забудут вашей щедрости!.. – Я затараторил скороговоркой все, что только пришло на ум из христорадного ремесла.

На этот раз гоготали оба орка, реально ухватившись своими лапищами за животы.

— Не, Дикий, ты только посмотри какой настойчивый. — орки снова затряслись от смеха.

— Прости, прослушал, что ты там говорил про беса и досадную ошибку? — спросил Страх Мордора, явно ожидая продолжения.

— Говорю, дурак я был. Не признал сразу достойных воинов, которые сами себе хлеб добыть могут! Уповаю на вашу милость и сострадание. Сжальтесь над неразумным. Насыпьте хоть пару медяшек… — продолжил я тараторить.

Орки снова заржали. Мой спектакль явно доставлял им удовольствие. Отсмеявшись, Страх Мордора продолжил.

— Не-е-е, малец, не убедил. Кто тебя вообще попрошайничать-то учил? Ну-ка, давай повторяй за мной. Я говно позорное! — продекларировал орк, с наслаждением растягивая и смакуя каждое слово.

Я честно попытался повторить, но запнулся на полуслове. Проглотить комок в горле оказалось не так-то просто, но всё же сумел с собой справиться. Мысль, что всё это понарошку и временно, смогла меня утешить. Медленно, дрожащим голосом, произнёс:

— Я говно позорное.

— Уже хорошо. — Страх растянул губы в довольной усмешке, продолжив диктовать свой вариант. — Срань подзаборная.

— С-срань подзаборная.

— Масло секельное.

— Масло секельное.

— И тварь дрожащая.

— И тварь дрожащая.

— Молю сильного, право имеющего.

— Молю сильного, право имеющего. — дальше слова давались тоже тяжело, но выдавливать их было уже проще.

— Кинуть мне, засранцу, чего не жалко.

— Кинуть мне, засранцу, чего не жалко.

— И клянусь рот больше не открывать, пока не спросят.

— И клянусь рот больше не открывать, пока не спросят.

Было видно, что орк бы с радостью и ещё поиздевался, но фантазия у него, похоже, пока закончилась. С невероятно довольной рожей, он честно кинул на дорогу серебряк.

— Бери, Карлсон, пока я добрый. Но если ещё раз нахамишь, так просто не забуду.

А рядом со мной на дорогу упали ещё несколько медяков. Оказалось, пока я в муках выдавливал свою гордость, ещё пара прохожих присоединилась к зрителям. Я сгрёб всю наличность и смог заставить выдавить из себя улыбку и сказать орку спасибо. Всё же если бы не он, то неизвестно, смог бы я до вечера выпросить хоть копейку, или нет.

— А серьёзно, малой, ты чего так скучно просишь-то? Может, тебе помочь? Ну там ногу, может, оторвать? Или руку сломать? Мы же, мать того, добрые, бедному и убогому завсегда помочь рады! — орки опять громко заржали.

Жестокий Дикарь не смог остаться совсем в стороне и добавил свои пять копеек.

— А лучше выстрогай себе буратину, в простынь заверни, и проси на опилки. — с этими словами орки развернулись и побежали в сторону Степи, продолжая регулярно взрываться от смеха.

— Ой-ой-ой… буратину им заверни. Тоже мне Штепсель и Тарапунька… Если бы не это электронное чудовище со своими извращёнными прокачками, я б вам рассказал, что и куда вам завернуть…

В ответ на моё бурчание проснулся ИскИн.

— Я тебе дам чудовище! Обидели его, понимаешь. Разошёлся тут. Нашёл на ком отыграться…

— И ты здесь? Ты что, подслушивал?

— Конечно подслушивал. На меня же дублируется весь буфер входящих воздействий.

— Тогда хотя бы из деликатности мог бы мимо ушей пропустить!

— Ой-ой-ой… — передразнил меня Пашка моими же недавними словами. — Ты главное помни, что Профессор, конечно, лопух, но аппаратура при нём... Чё надулся? Молодец! Вижу, всего полдня голодный, а уже соображать начал. Продолжай в том же духе. Будешь стараться – уснёшь не только сытым, но ещё и на кровати.

***

После орков было уже проще. Я кидался на дорогу и валялся в грязи, ныл и канючил, даже пробовал закатывать истерики, но в последнем не преуспел. В итоге к вечеру у меня был один серебряный и двадцать пять меди: ещё несколько медяков мне удалось вымолить у пробегавшей мимо девушки маленького уровня; и один скучающий паладин тридцать девятого уровня кинул мне ещё десяток медяшек, больше за старание, нежели из жалости.

Я уже сидел в трактире и уплетал жаркое с пивом, когда вспомнил о давно мигавшем конвертике в игровом интерфейсе. Это оказался Сварогов Стрельник. Оказалось, что он наблюдал одно из моих выступлений, подойти не решился, но письмо написал. Интересовался, что у меня случилось, и всё ли со мной хорошо. Написал ему ответ с приглашением в трактир и предложением поболтать, снова угостил студента пивом, а на его испуганный вопрос сделал загадочное лицо а-ля Штирлиц при исполнении и ответил абстрактно: «Всё в порядке. Не обращай внимания, так надо». На том Стрельник чего-то себе там подумал и эту тему закрыл.

— А знаешь, что самое смешное? – рассказывал я удивлённому студенту, заканчивая второе пиво.

— Что?

— Что пэкашеры, те, которые тебя вчера пасли, заплатили мне дань!