Теперь уже четыре корабля пылали, как праздничные фейерверки, а два лишившихся мачт корпуса рядом с ними наполовину ушли под воду. Сама набережная казалась длинным рядом огней. Все строения позади верфей были сровнены с землей. У нас на глазах «Правосудие хранителей» взлетело над водой, превратившись в шар яростного пламени. Гул раздался такой, что мы на мгновение оглохли.

– Дерьмо, – пробормотала я, – что же я наделала? – Я чувствовала искреннее раскаяние. Такой печальный конец этих прекрасных кораблей… И еще хуже – на них ведь были люди.

– Похоже, ты в одиночку разделалась со всем флотом хранителей, – сказал Келвин. В его голосе звучало благоговение. – Как, ради Сотворения, тебе это удалось, девонька?

– Дело в том черном порошке, я думаю. Когда до него добрался огонь… Рядом с пушками было несколько бочонков. – Меня трясло.

– Ах… Впечатляет. Только я на твоем месте не стал бы особенно переживать. – Со своей обычной проницательностью Кел сразу понял причину моего ужаса. – Не вини себя, девонька: эти люди… и эти корабли все равно пошли бы ко дну через минутудругую. На самом деле ты, возможно, спасла жизни – благодаря тому, ээ… что изза тебя люди сочли набережную небезопасным местом. Не пройти ли нам на кладбище, чтобы переждать потоп?

Кел помог мне пробраться в один из склепов, где мы и уселись под вычурной лепниной крыши. Дождь сделался слабее, а потом и вовсе прекратился. Вокруг нас теснились жители бедных кварталов; люди пытались спасти свои жалкие пожитки, натягивая чтото вроде навесов между надгробными памятниками. Между ними ходили менодианские священнослужители, раздававшие еду и одеяла.

Келвин завернул меня в свой тагард. Он был слишком мокрым, чтобы согревать, но все равно…

– Райдер будет доволен, – сказал Кел.

– Как Флейм? – Шок не заставил меня забыть о ней. Новости о Торе могли и подождать. – Ты видел Флейм?

– Она в безопасности на Тенкоре. И идет на поправку, насколько мы можем судить.

– Так вы нашли лекарство? Он кивнул.

– Райдер тоже его принял… хотя мы еще не совсем уверены в том, что оно хорошо действует.

К нам подошел патриарх и предложил одеяло. Мы с благодарностью его взяли и закутались, спасаясь от холодного ветра. Я прижалась к груди Келвина.

– Как Руарт? И Дек? – Было так много всего, о чем мне нужно было узнать, а думать о том, что случилось в гавани, мне не хотелось…

– С Деком и Руартом тоже все в порядке, – ответил Кел и добавил: – Вы здорово справились на Брете.

– Я убила человека, обладающего Взглядом, – сказала я с раскаянием. – А ведь он только делал свое дело. – Я рассмеялась, и смех мой прозвучал цинично. – Знаешь что, Кел? Я тогда решила, что он будет последним человеком, которого я убью… другого убийства мне было бы просто не вынести. А теперь смотри, что я устроила у причалов. – Я кивнула в сторону гавани. – Изза меня только что погибли ни в чем не повинные моряки. В результате несчастного случая…

– Ах, похоже, у нас с тобой у обоих так получилось, – сказал Кел. – Мы случайно поубивали невинных.

Мы обменялись взглядом, который говорил о многом, и я переменила тему. О своей вине я подумаю потом…

– Как ты сюда попал? – спросила я. – Эларн говорил, что ты был на Тенкоре. А море сейчас слишком бурное для баркасов… и что это ты говорил о наводнении?

– Ну, нас предупредили гхемфы. В море бушует ураган, который совпал с самым высоким приливом в году. Эларн загорелся желанием добраться до Ступицы, чтобы помочь – предупредить жителей. Так что я отправился с ним вместе. Не мог я потерять и тебя… как потерял Джастрию.

– Ах… – Я задумалась о том, что услышала… о том, что из этого следовало. Было так приятно чувствовать руку Кела, обнимающую меня. Он не был Тором, и я против этого больше не возражала. – Меня освободили гхемфы. Благодаря тебе.

– Нам они помогли тоже – Эларну и мне. И еще одному пареньку, приятелю Эларна. Мы перевернулись в том кипящем котле, в который превратился залив. Я уж тогда подумал, что присоединюсь к Сотворению. Это было совершенно безумное путешествие, скажу я тебе, и странный способ смерти для горца: утонуть в океанской воде.

– А почему гхемфы не предупредили о наводнении Совет хранителей? – спросила я и поморщилась: снизу донесся звук еще одного взрыва. Нет уж, никогда больше я и близко не подойду к черному порошку…

– Они и предупредили, только Датрик не пожелал отнестись к их словам серьезно, – потому что это были гхемфы.

– Провалиться дураку в Великую Бездну! Неужели он никогда ничему не научится? А ты… на тебя что, напала морская лихорадка – отправиться по заливу в такую погоду? Тебе очень повезло, что ты остался в живых!

– Ага, наверное. Я хотел задержаться, когда мы догнали «Гордость хранителей» у самого входа в гавань, но гхемфы сказали мне, что они занимаются твоим освобождением. Поэтому, добравшись до берега, мы попытались предупредить жителей Ступицы. Этим я и занимался до того момента, когда учуял тебя на причале. К счастью, нам поверили гильдийцы и менодиане. Патриархи сразу же принялись эвакуировать своих прихожан. Датрик же, с другой стороны… – Келвин покачал головой, словно не мог поверить в такую человеческую глупость. – Даже Фотерли отправился на берег, вместе со всеми своими сестрами и их детьми. Эти двое – Датрик и Фотерли – устроили политическое состязание, чтобы показать, кто из них больше заботится о народе Ступицы. Изза их соперничества погибнут люди… – Келвин неожиданно умолк, потом прошептал: – О Сотворение, вот оно, девонька…

По какомуто совпадению солнечный луч пробился сквозь тучи и на краткий великолепный момент засиял на гребне несущейся по заливу приливной волны, которая росла все выше и мчалась все быстрее между сужающимися берегами. Мы были далеко от берега, но все равно слышали ее рев, похожий на гром. В пене, венчающей волну, вспыхивали радуги.

Вдоль края берега, от верфей до дворцов на другом краю бухты, цепочка силвов установила и сомкнула свою защиту. По крайней мере такое, наверное, имелось намерение… Это должно было бы выглядеть как серебряный филигранный занавес, поддерживаемый пульсирующими столбами голубого света, огромный бастион – но мой Взгляд различал все слабые места. В защите были прогалы: некоторые неопытные силвы неправильно оценивали расстояние до своих соседей, но никто не догадывался об этом, потому что чужие чары силвы не видели. Другие сделали свои участки барьера недостаточно высокими, поскольку не имели представления о том, с чем им предстоит бороться. Я смотрела на все это с растущим ужасом, предчувствуя, свидетельницей какого кошмара окажусь. Гибель силвовхранителей… уничтожение элиты государства.

Конец целого образа жизни…

Приливная волна ударила в волнолом с грохотом, который мгновением позже донесся до нас, и просто пронеслась над ним; напор воды еще усилился изза отката от скал более высокого дальнего берега залива. Бухта стала походить на кипящий котел. Прилив подхватил стоящие на якоре суда и швырнул их на набережную, как листья, сорванные ураганом. Волна обрушилась на суда, стоявшие у причала, на верфи и наконец достигла установленной силвами защиты. Некоторые ее части рухнули еще до этого, потому что ее создатели в панике обратились в бесполезное бегство. Те же, что остались на месте, с тем же успехом могли бы противопоставить волне преграду из пуха или паутины. Мужчины и женщины, пытавшиеся остановить наводнение, оказались смыты, как будто их и не было. Корабли прилив выбросил на сушу, как мякину. Более низменные части города исчезли под водой. Дома на набережной развалились, как куличики из песка. От пожара не осталось и следа, и даже дым развеялся.

Мы с Келвином вцепились друг в друга, оцепенев от шока, не в силах выговорить ни слова. Мы знали, что гхемфам многое известно об океане, мы верили им – и все же такого не ожидали. Такого… такого опустошения. Вокруг нас стояли, словно окаменев, люди и разинув рты потрясенно смотрели на гибель своего города. Над разрушенной столицей общественные здания на холме Совета высились нетронутыми во всем своем великолепии – театр, молельный дом, богадельня, университет, Коммерческая коллегия и, конечно, здание самого Совета. На улицах у подножия холма дома рухнули или были смыты волной; обломки кораблей, городских и портовых строений перемешались, как будто какойто обезумевший бог встряхнул весь мир. Когда вода наконец стекла обратно в бухту по каналам, которые раньше были улицами, и ужас медленно отпустил нас, стало видно, что от Ступицы остались лишь руины, утопающие в грязи. В воде гавани на волнах покачивались сорванные с домов крыши вперемешку с разбитыми судами, вырванными с корнем деревьями, трупами животных, телами утонувших жителей…