Облегчение на его лице было красноречивее всяких слов.

Я постучал в дверь спальни Флейм. Открыла мне Блейз. Из комнаты доносились стоны. Блейз вышла в приемную и закрыла за собой дверь.

– Сейчас она слишком занята, чтобы думать о тебе, Руарт, не тревожься. И у нее все идет хорошо. Тризис говорит, что роды, по всей вероятности, будут быстрыми – еще пара часов, и все.

Мне не казалось, что это так уж быстро. Любой птице хватало нескольких минут на то, чтобы отложить яйцо.

– Во дворце – делегация хранителей, – сказал я. – Их принимал Триган, но дочь Датрика последовала за мной. Я слышал, как она спрашивала стражника, чьи это покои.

Новость встревожила Блейз.

– Бьюсь об заклад – она пошлет сюда своего приспешника, обладающего Взглядом. Кстати, кто он такой?

– Обладающий Взглядом? Его представили как Сатрика Матергона.

– Не знаю такого.

– Совсем молодой парень. Мы вляпались в дерьмо, верно?

Будучи Блейз, она не стала выбирать выражений:

– Да, будь оно все проклято. Нужно как можно дольше не пускать их сюда. Руарт, отправляйся к властителю и скажи ему, что я не рассчитываю, что младенец родится раньше, скажем, завтрашнего утра. – Она прошла к письменному столу и принялась чтото писать. – Дек, пошли стражника отнести записку капитану «Буревестника». Нужно предупредить его, чтобы он ждал нас этой ночью.

– Руарт говорит, что я должен переодеться, – сказал Дек с надеждой.

– Согласна, но только после того как ты передашь записку.

– Можно мне будет носить Магоубийцу? – спросил Дек.

– Что носить? – удивилась Блейз.

– Магоубийцу. Ээ… я так назвал свой меч.

– Аа… – Блейз поспешно отвернулась, пряча улыбку, потом серьезно кивнула: – Не только можно – я настаиваю, чтобы ты так и сделал. – Она вышла на балкон и поманила за собой нас обоих. Мы все выглянули за перила. Далеко внизу корабли качались на волнах, как детские игрушки в луже. Сильный ветер гнал воду через пролив в гавань; фонтаны брызг взлетали там, где на пути прилива вставали скалы. Соленый воздух обтекал наш балкон, неся с собой шум и запахи порта. Я бросил взгляд на ближайшую платформу трага, укрепленную у дворцового входа. Цепи и веревки звенели и скрипели, создавая тревожную музыку.

Внизу, в Ушате, поверхность воды казалась гладкой. Ветер не гнал волны – барашков видно не было. Пролив был плотно закупорен водорослями.

– Как ты думаешь, удастся доставить известие на «Буревестник»? – спросил я. – Не видно ни одной лодки… в гавани нет никакого движения.

Блейз показала направо:

– Посмотри туда. Видишь, где Скау впадает в Ушат? – Я вытащил свою подзорную трубу и навел ее на устье реки. Там виднелась плоскодонка, и лодочник отталкивался шестом, пробираясь сквозь водоросли. – Похоже, там есть открытая вода, – объяснила Блейз. – Не очень много, но все же река пробивает себе дорогу через водоросли. Такие протоки называются разводьями – так мне утром сказал один из стражников. Благодаря им удается снабжать стоящие на якоре корабли продовольствием и водой. – Блейз перегнулась через перила, чтобы посмотреть на улицу внизу. – Может быть, нам придется удирать этим путем. Нужна веревка… – Глаза Дека стали круглыми; впрочем, Блейз не обратила на это внимания. – Только я не хочу вызывать подозрений, потребовав моток веревки или веревочную лестницу. Руарт, прикажи комунибудь из слуг принести побольше чистых простыней. Такое не покажется странным. – Она улыбнулась Деку: – Это будет твоей работой, когда ты вернешься, – сделать нам из простыней веревку.

Глаза Дека раскрылись еще шире:

– Чтобы добраться до земли?

Блейз взъерошила ему волосы.

– Нет, паренек, только чтобы спуститься на улицу под нами. Потом мы сможем воспользоваться трагом.

Я думал о том, что испытывает Флейм, о том, чего мы потребуем от нее, как только родится ее ребенок… Я, дрожа, отвернулся в сторону; когдато такие мысли заставили бы все мои перья встопорщиться.

Джесенда пересекла зал, в котором теперь члены делегации хранителей смешались с придворными властителя Брета, и подошла ко мне. Мне казалось, что она улыбается, хотя уверен я не был.

– СирГоловастик, – сказала она, – это же наверняка не может быть твоим настоящим именем?

– При рождении меня назвали Руартом, – ответил я.

– Тогда так я и буду тебя называть. Мне не нравятся неподходящие прозвища. Они унизительны.

– Как пожелаешь, сирсилв Джесенда. Ты очень добра.

Она склонила голову, и вся ее поза показалась мне удивительно дружеской, словно она отгораживалась от остального зала, разделяя со мной знание какогото секрета.

Я внимательно смотрел на нее, пытаясь проникнуть сквозь пелену магического тумана, лихорадочно придумывая, что бы сказать.

– Надеюсь, угощение тебе понравилось? У нас было мало времени для приготовлений, поскольку прибытие вашей делегации оказалось неожиданным.

Мне показалось, что она сморщила нос с выражением обезоруживающего лукавства.

– Нет, не понравилось. Похоже, возникла какаято ошибка. Начальник порта даже не хотел разрешать нам покинуть корабль. Нам пришлось очень потрудиться, чтобы преодолеть взаимное непонимание.

– Как я понимаю, трудности связаны с тем, что гавань забита водорослями. Мне также говорили, что Ушат превратится в настоящий ад, когда водоросли начнут гнить.

– Ах, это, наверное, все и объясняет. – Джесенда посмотрела на меня со странным выражением. Может быть, ей трудно было понимать мою неотчетливую речь.

– Прости мое любопытство, сирсилв, – сказал я, – но, как я заметил, ты не носишь шазубл, как остальные. Могу я поинтересоваться, какое положение ты занимаешь в делегации? – Мой выговор, может быть, и был небезупречным, но воспитание, полученное мной на Цирказе, научило меня тонкостям придворной дипломатии.

– Я представляю своего отца, главу Совета хранителей. Я, должно быть, не скрыл своего изумления:

– Но разве ты не дочь советника Датрика?

– Да, именно. Он сейчас временный глава Совета. Сердце у меня оборвалось.

– Вот как? Прости меня, если я был недостаточно почтителен. Я не знал…

Она снова склонила голову и очаровательно улыбнулась:

– Ты ни в чем не погрешил против учтивости. Скажи мне, властительница… Роды у нее трудные?

– Она рожает первенца. Мне говорили, что в таких случаях роды бывают долгими. – Я был встревожен. Все мои инстинкты требовали от меня сугубой осторожности. Взгляд Джесенды был острым, как заточенное перо, и говорил об угрожающей нам опасности.

«Она цапля, – подумал я, – цапля, бросающая тень на воду, чтобы лучше видеть добычу».

Джесенда обвела рукой зал.

– Со мной восемь силвов, и еще гораздо больше – на кораблях. Все мы способны исцелять. Более того: среди нас есть опытные целители, видящие в этом свое призвание. Если возникнут проблемы, мы, несомненно, сможем оказать помощь.

– Ты очень добра. Впрочем, принимающий роды силв не видит оснований для беспокойства – я только что с ней… с ним говорил.

– Это обнадеживает. Однако мое предложение остается в силе. К тому же властитель предложил нам разместиться во дворце, на случай, если мы понадобимся. Кроме того, у нас с собой есть человек, обладающий Взглядом.

– Обладающий Взглядом?

– Да. Как я понимаю, Дева Замка… прошу прощения, властительница – сама силв. Ей наверняка захочется узнать, унаследовал ли младенец ее дар, особенно учитывая, что властитель им не обладает.

Сердце у меня заколотилось. Мне нужно было придумать способ не допустить к Лиссал этого приспешника Джесенды. Одно дело – если хранители подозревают, что источник дунмагии – властительница, и совсем другое – если они получат подтверждение этого. Мысли у меня путались, я никак не мог найти решение.

Джесенда склонилась ко мне и подружески положила руку мне на плечо.

– Впрочем, думаю, ты и сам сможешь сообщить ей об этом, верно?