— Нет, — громче и увереннее произнесла Эарвен.

Девушка смахнула с глаз слезы и шмыгнула носом.

Таинственная собеседница отпустила юную графиню, разорвав прикосновение.

— Тогда беги, — голос лесной девы изменился до угрожающих и пугающих интонаций, — Зверь уже близко.

Рука бледнокожей женщины показала беглянке направление по тропе, ведущей в чащу. Эарвен ничего не соображала, но чувствовала что страх от ожесточившегося вмиг голоса и хищного взгляда Хозяйки Леса охватывает ее все больше. Сердце забилось часто, как у пойманной кошкой пичуги перед смертью. В ее голове снова возникли образы мертвецов и страшные крики тех, кто погиб недавно. Здесь теперь стало небезопасно. Лесной дух не стал ее защищать и гнал прочь от святилища.

— Сегодня все погибли из-за тебя. Беги же к тому, кто все еще ищет в лесу. Беги со всех ног, маленький кролик!

Хозяйка Леса изменилась в лице, не скрывая пугающей ярости. Ее ногти стали напоминать крючковатые когти, а прекрасное лицо исказилось в уродливой гримасе.

— Иначе. Зверь. ТЕБЯ. СОЖРЕТ!!!

Голос владычицы алтаря перешел на крик, а крик на грубый нечеловеческий рев. Когти едва не ухватили девицу за волосы, но поймали лишь воздух за спиной полуэльфийки.

— НЕТ! — третий раз произнесла Эарвен, тоже закричав, — ПУСТИ МЕНЯ!

Эарвен бежала прочь с поляны, одержимая ужасом. Ноги несли сами, а в ушах все еще стояли крики тех, кого чудовище раздирало в клочья.

— Я, все равно, возьму свое, — это было зловещим напутствием.

Последние слова Хозяйки Леса утонули в панике юной графини. Девушка не разбирала дороги, цеплялась плащом за крючковатые ветки, падала по пути, вставала и снова бежала. В спину ей хлестко удалило смехом лесной ведьмы, доносившимся от скрывшегося в ночи святилища. Страшный лес поглотил их обеих, переваривая в своем чреве, чтобы превратить в страшные призрачные отголоски.

За собой беглянка слышала тяжелое дыхание, рычание, топот и хруст веток. Она чувствовала, что Зверь гнался за ней, но убедиться в этом ей не доставало смелости. Эарвен ощущала как кололо легкие. Думала о том, как чудовище настигнет ее и будет рвать на части живьем. Последние крики его жертв все еще бродили злобными мороками разыгравшегося воображения. Однако, тело очень быстро стало подводить юную графиню, наливаясь тяжестью. Пульс колотился в ушах. Казалось, что горело тело и легкие. Полуэльфийка уже очень реалистично представляла как очередное падение окажется последним и смерть на клыках чудовища настигнет ее. В конце концов, она просто упала на стылую мокрую землю не в силах больше двигаться. Тело так устало, что не слушалось ее. Загнанная беглянка свернулась калачиком у какого-то пня и заплакала, схватившись за живот. Как ни хотелось Эарвен найти другого виновного в своих несчастьях, но винить могла только себя. Она словно просила прощения у нерожденного ребенка, которого бездумно вовлекла в этот кошмар. Девица понимала, что малышу в любом случае, даже останься она в замке, грозила скорая смерть. Полуэльфийка чувствовала, что не смогла спасти никого, как ни старалась. Хорошего конца у этой сказки не случилось. Тут же ей вспомнились слова «они умерли из-за тебя», на которые она не обратила внимания, пока находилась у святилища. Эарвен изо всех сил старалась не шуметь, чтобы не привлечь рыщущего в ночи убийцу, но рыданий своих уже унять не смогла. Всхлипы становились все громче, прорвавшись даже сквозь сжатые и прикушенные губы. До последнего Эарвен цеплялась за тщетные попытки спасти свою жизнь, даже понимая, что след все равно приведет этого Зверя к ней.

Когда Иенмар мысленно похоронил Эарвен вместе с остальными людьми, графу стало легче сосредоточиться на своем выживании. Эмоции и страхи ушли на задворки помыслов, но продолжали его терзать там. Ему теперь ничем не оправдать дюжину погибших людей и собственную некомпетентность. Он помнил ту надежду, которую видела в господине чернь. А хуже этого зрелища были встревоженные глаза матери, которой он обещал вернуть дочь. Плоды сокрушительного фиаско будут давать о себе знать до конца жизни, ведь о собственной, пусть и не полнокровной, сестре сложно забыть.

Маневр с лошадью в качестве приманки удался. Ржание и топот коня удалялись, уводя за собой и воющую тварь. Теперь нужно было двигаться дальше. Дворянин поднялся и зашагал в ночь, забирая в сторону, отличную от направления бегства своей лошади. Так Зверю понадобится больше времени, чтобы его найти.

Граф внимательно прислушивался к шорохам во тьме, чтобы быть готовым к встрече со страшным противником. Без лошади он чувствовал себя свободнее, но все равно помнил о криках и хрипах умирающих мужчин, полегших в схватке с чудовищем, и не испытывал иллюзий относительно своих собственных возможностей к сопротивлению. Однако, когда придет время схватки со Зверем он непременно постарается ударить тварь как можно больнее. А если у него получится выбраться отсюда и подготовиться — образине не выжить.

Граф ощутил злость. Это чувство больше нравилось мужчине, чем ужас или вина, прогнав ощущение собственной ничтожности. Граф стиснул от гнева зубы и забыл об усталости. Он шел вперед, покуда его внимание не привлекли голоса в чаще, срывающиеся на крик. Слов было сказано не много, но один из них оставил графа ан Эссена опешившим. Ему показалось, он услышал Эарвен. Голос, противящийся второму, был похож на голос его сестры. И ему угрожала неведомая опасность.

Но так же как возникли, так внезапно голоса и стихли.

«А не угрызения ли это совести?» — спросил себя полуэльф. «Вы, граф, блуждаете во тьме и полностью разбиты. Не обманываете ли Вы сами себя, желая найти оправдание полному провалу?»

Он был не уверен в том, что слышал. С ним мог заигрывать как разум, так и неведомые силы. Но голоса умолкли, сменившись отдаленными шорохами и хрустом веток. Голоса, которые он слышал, находились не близко. Однако, звуки ясно давали понять, что кто-то, кроме Иенмара и Зверя, в лесу точно еще был. Не услышь граф голос своей сестры, он не стал бы прислушиваться дальше. Уже знакомое рычание дало мужчине понять, что Зверь нашел себе новую жертву. И та могла бы послужить залогом собственного спасения графа ан Эссена.

В любом другом случае он охотно воспользовался бы этой ситуацией, не испытывая мук совести. Но не в этот раз.

То, что Эарвен могла оказаться живой, меняло многое. Как минимум, позволило бы оказаться не полным дураком в глазах окружающих. Живая Эарвен, возвращенная домой, могла сойти за небольшую победу. Пускай не полный триумф, но успех, подкинутый на алтарь настроений подданных. Это было важным крючком для поддержания репутации и профилактики смуты. Хотя живым и здоровым Иенмару хотелось вернуться в замок гораздо больше. Но лучше бы не ловить при этом неприятные уничижительные взгляды от тех, кто ошибочно вздумал считать его слабым. Перед ним вновь встал выбор: жизнь или репутация. Это был сложный шаг, который нужно было сделать быстро. Обратного хода не будет, а потому он ощутимо занервничал.

Тем временем в атмосфере что-то изменилось и лес наполнился отзвуками нарастающего женского плача, обратившегося в истерику.

— ЭАРВЕН! — откликнулся граф, уступив осторожности и напряжению туго натянутых нервов.

Иенмар мог обмануться. Мог оставить все как есть, ведь уже похоронил сестру. Но кому бы еще взбрело в голову оказаться в лесу в такой час?

Если это была ловушка, то очень хорошая. И капкан захлопнулся.

Точку в круговороте мыслей поставил единственный вопрос, уже озвученный в уме мужчины ранее. Ее смерть будет преследовать его очень долго. И это чувство усилится, даже если никто не узнает о малодушном решении. Ему самому будет до тошноты противно от осознания, что он предпочел прятаться в ночи со смутными шансами выжить и оставил Эарвен на растерзание Зверю.

— ГДЕ ТЫ? — продолжил он звать, задав совершенно бессмысленный вопрос.

Вряд ли сквозь рыдание она скажет ему хоть что-то. Стоило поторопиться. Но в какую же сторону бежать?