«Не суйся, нам дальше нужно».

Сержант хотел спросить, какого черта, но перед глазами уже разворачивался план системы. Здесь было семь планет, из которых пригодными к жизни обозначены четыре, последняя из которых расположилась недалеко от места, где теперь шел бой. Судя по обозначениям, бойня сейчас шла по всей системе, но флот Альянса уже начал кое-чему учиться, и на этот раз люди сумели защитить радиобакен от первого удара. Именно поэтому врагу не удалось задавить защитников системы числом в самом начале, и теперь там и тут в пространстве появлялись все новые прибывшие на помощь корабли Альянса.

К счастью, пространства в космосе велики, как и расстояния, и поэтому маршрут, ведущий в обход основных событий, удалось проложить без труда. Басов поднял фрегат выше плоскости эклиптики и направил по сложной траектории к третьей планете от звезды. Хомский запросил данные по ней и не поверил тому, что увидел. Здесь располагались тренировочные лагеря десанта Федерации, верфи флота, базы снабжения всего сектора и летные школы, кроме того тут был штаб флота, отвечающий за всю приграничную зону между Землей и Арете. Сержант изучал ее на курсах подготовки, но тогда ее обозначали как «неосновную цель» в виду того, что взять настолько укрепленную систему практически невозможно. десант Арете мог только мечтать попасть сюда на боевом корабле. И вот у Хомского получилось. Но, как говорится, есть нюанс…

До сближения с точкой назначения оставалось еще несколько часов, но расслабляться было никак нельзя. То и дело на самом пределе действия радара мелькали искорки проносящихся в пустоте боевых кораблей и разведчиков. На фрегат или не обращали внимания, или считали тяжелой целью: уже все знали, на что способны эти мелкие серые цилиндры в бою.

«Куда мы летим?» – наконец не выдержал Хомский.

«Узнаешь позже» – ответил Басов. Судя по тону, он все еще был в ярости после произошедшего, да и кто бы не был? Огромная черная туча там, где должно было находиться сознание капитана, пульсировала, то и дело выбрасывая волны раздражения.

«Мне кажется, недопонимание приводит к обострению», – снова попробовал заговорить Хомский после недолгой паузы. Слова были не его, он их слышал от одного хлыща в баре, когда того поймали за приставанием к официантке. Он был из офицеров, такой же большой и спортивный, как и любой военный Арете, но при виде четверых недовольных его поведением десантников сдулся и начал мямлить. «Мне кажется, недопонимание приводит к обострению» – это он сказал как раз перед тем как сержант зарядил ему с правой. И вот сейчас эти слова всплыли в памяти, заставив Хомского удивиться.

Неожиданно состояние Басова изменилось. Нет, он по-прежнему хотел и был готов уничтожить сержанта и его людей, но что-то в нем едва заметно сдвинулось. Но заговорил он далеко не сразу.

«Здесь у меня есть один человек… неважно. Те слова от виртуала, что нужно уничтожить основную базу чужаков, и тогда война прекратится. Я не понимаю до конца всего механизма, но если эта база – та самая, на которой началось производство и откуда пошла их экспансия, то когда ее не станет, эти тоже исчезнут. Должны, если верить историям про путешествия во времени».

Басов сухо рассмеялся. По крайней мере, именно так Хомский понял прокатившиеся по темной туче волны. Он и сам слушал виртуала, но больше занимался тем, что поглядывал на землян, стараясь по мимике и движениям определить, что они замышляют.

«И что мы собираемся делать?» – уточнил Хомский.

«Нам понадобится вся помощь, которую только получится достать. Но благодаря разведке Арете, я дискредитирован, и неизвестно пока, реабилитировали меня, или нет. Олег… мы вместе учились еще в кадетском корпусе, потом вместе служили. Я остался в боевых частях, а он ушел на повышение, последний раз, когда мы с ним виделись, он был важной шишкой в штабе флота».

Хомский старался не шевелиться, чтобы не спугнуть внезапную разговорчивость капитана, но тот уже замолчал сам. Тогда сержант предположил:

«Расскажем ему, что узнали сами?»

«Уверен, что во флоте уже знают достаточно. Но думаю, можно отправить запись виртуала».

***

Утомительный полет подходил к концу, и Хомский не мог этому не радоваться. Когда ты подключен к управлению фрегатом, тело практически ничего не чувствует, и от того после отключения можно ожидать разные сюрпризы. К счастью, разработчики систем корабля, тех, что были добавлены позже вместо удаленных цепей ИИ, предусмотрели и такое. Изредка сержант чувствовал прорывающиеся из реальности ощущения, когда ложемент принимался массировать уложенное в него тело. А еще здесь ни на секунду не терялась концентрация. Скучно – да, утомительно – да, но внимание не отвлекалось ни на что.

Впереди росла, приближаясь, звезда, неяркая красноватая точка становилась сначала пятнышком, потом диском, в увеличении в приглушенном фильтрами блеске становились видны пятна и кольца протуберанцев. Нужная им планета также становилась все ближе. Вокруг нее крутились две луны, одна огромная, на семь процентов крупнее земной, а вторая совсем крошечная, настолько, что едва сумела принять сферическую форму. И на обеих располагались станции обнаружения, дальнобойные орудия и орбитальные причалы флота, сейчас пустые. Фрегат замер, прикидываясь астероидом, но маскировка была откровенно плохая. Хомский почувствовал, что капитан открывает канал связи и как уходит в сторону планеты сообщение на открытых частотах.

Этот высокопоставленный друг капитана, если они учились вместе, то ему сейчас под сотню. Это для аретеев с их сроком жизни в сто пятьдесят лет это возраст зрелости, но на Земле такое не в ходу. И значит, если даже он жив, то не обязательно здоров и при памяти. К тому же риск, что их обнаружат здесь и сейчас, настолько высокий, что Хомский даже не решился его подсчитывать. Все таки нужно было слушать разум и тащить старика к своим!

Басов словно почувствовал его настроение, огрызнулся:

«Даже не думай».

Снова ждали. Но ожидание оказалось недолгим. Пискнул входящим сообщением приемник, Басов открыл его в общем канале, и они услышали сильный, хорошо поставленный, пусть и отчетливо старческий голос:

– Петр, черт ты старый! Живой! Ты как сюда попал? Но все потом, сейчас проваливай и спрячься в системе, я тебя найду в течение пары дней. Вот координаты точки, и двигай живее, я отправляю за тобой охотников!

Сообщение закончилось, Хомский еще переваривал услышанное, а Басов уже направил телескопы на большую луну, она сейчас двигалась по орбите ближе к ним, на расстоянии в миллион с небольшим километров. Увеличив изображение, он обвел красной рамкой прицельного маркера поднимающиеся со скрытых на ее поверхности ангаров четыре перехватчика Федерации. Системы корабля старались обозначить их как союзников, и потому рамка мерцала красным и зеленым попеременно, пока капитан не приказал считать их врагами. Анализ их траектории однозначно показывал, что они двигаются точно к фрегату, оставшийся безымянным друг детства Басова не обманул.

«Уходим на максимально возможной скорости», – бросил капитан, потом обратился к людям, вопреки боевому положению, расползшимся по кораблю: – По каютам! Какого черта все повылезли?!

«Беру их на прицел», – бодро отрапортовал Хомский, и Басов к его удивлению ответил:

«Огонь только в безвыходном положении. Целиться по двигателям ориентации и по орудиям».

Хомский почувствовал пристальное внимание, капитан словно навис над ним с угрозой, и сержант мысленно кивнул, обозначив вслух:

«Стрельба только вынужденная, по огневым точкам и двигателям ориентации».

Фрегат отработал маневровыми, разворачиваясь к стартовавшему противнику дюзами маршевых двигателей, и тут же дал полную тягу. Хомский почувствовал, как из груди вместе с воздухом вырывается вздох: стабилизаторы гравитации не сразу сумели компенсировать такое резкое ускорение. Оставалось только пожалеть тех, кто не успел занять места и оказался во время маневра на ногах. Он хотел проверить, все ли из экипажа в порядке, но решил, что сейчас важнее сконцентрироваться на перехватчиках землян.