— Эй! — сказал он негромко, но так чтобы она услышала.

Наташа остановилась. Алкаш стоял в десяти метрах и смотрел ей прямо в глаза. Ей стало страшно, мурашки пробежали по позвоночнику, как-то резко похолодало, что-то тёплое потекло по её ногам.

— Я с тобой разговариваю! — он сделал ещё несколько шагов к ней.— Кто такая? Что здесь делаешь?

— А вам какая разница? — выдала она себя дрогнувшим голосом.

Пьяница набросился на неё, обхватив одной рукой, и зажал рот другой. Наташа в отчаянии укусила его за руку, тот взвизгнул, убрал ладонь, но хватки не ослабил. Девушка закричала:

— Помогите!

— Заткнись, сука! — выдал он от злобы на сопротивление, казалось бы, безропотной жертвы, отпустил руку, которой обхватывал, и ударил девушку кулаком по лицу.

Наташа сама не поняла, как упала на землю, ударилась головой о камень и потеряла сознание. Пьяница внезапно осознал всю серьёзность положения: если его поймают, что с ним будет в тюрьме, если там узнают, за что его отправили?.. А если она несовершеннолетняя? Он испугался и решил бежать домой, но своего не упустил, прихватив её пакет с продуктами.

* * *

Когда девушка пришла в себя, стояла глубокая ночь. Она была в том же месте: на безлюдной тропинке через овраг. Нос окаменел, голова гудела. Где-то у затылка пощипывала рана. Она поняла, что лицо испачкано чем-то мокрым, вытерла рукой и в свете луны поняла, что это кровь. Поднялась на ноги и заковыляла домой. Девушка плакала, но не от боли, а от обиды, ведь она никому не желала зла, и ей просто не повезло оказаться на узкой дорожке с этой мразью. Её майка была вся в дорожной пыли, а джинсовые шорты были мокрыми от мочи. Нужно было выйти на дорогу, оттуда до дома совсем близко и вызвать «скорую», а уж они и полицию позовут. Сделать надо, но она не была уверена, что его найдут.

Ей в спину подул холодный ветерок, и как будто кто-то находился сзади. Неужели он вернулся, чтобы её добить или изнасиловать? Наташа развернулась, но там стоял не он, а высокая по сравнению с ней женщина в белой блузке и чёрной юбке и смотрела ей прямо в глаза. В глазах было сострадание. Какой у неё взгляд… В нём можно утонуть навсегда. Женщина улыбнулась, но как-то холодно и безжизненно.

— Что вам нужно? — спросила девушка.

— С тобой плохо обошлись,— ответила женщина.

— Вы кто?

— Зови меня Кристиной. Я просто хочу тебе помочь.

— Как? Вы найдёте этого подонка? — невольно вырвалась усмешка.

Улыбка сошла с губ женщины. Она подошла ближе, между ней и Наташей было расстояние вытянутой руки. Девушка увидела, что у новой знакомой были красные глаза.

— Нет, душа моя, ты сама его накажешь.

Девушка тихо посмеялась.

— Вы шутите. Как же я его смогу наказать? Только если полиция его найдёт.

— Ты его найдёшь и накажешь. Никто не посмеет тебя больше обидеть.

Женщина распахнула объятия. Наташа больше не сопротивлялась и кинулась в её руки. Она ощутила, как что-то острое прокололо её шею и где-то вдали миражом её затуманенного рассудка замерцал серебряный свет. Она закрыла глаза и больше не помнила ничего.

На следующий день Леонид проснулся около десяти часов утра. Как ни странно, чувствовал он себя отдохнувшим. Погода была, как и вчера, ясной.

Мужчина поднялся с кровати, на которой ещё несколько лет назад спал его отец, и пошёл в комнаты. Саша ещё спал во второй комнате, рядом лежали две пустые банки пива и открытый пакет с недоеденными сухариками. Терапевт даже не стал раздеваться, спал прямо в рубашке и брюках. Из передней вышел Сергей, он потягивался на ходу и зевал.

— О, пап, ты уже встал!..

Леонид не стал отвечать сыну. Всё и так было ясно. Вместо ответа он сам задал вопрос:

— А дед где?

Юноша развёл руками.

— Ты проснулся раньше, я думал — ты знаешь,— ответил он.

— Нет, Серёж, я не знаю.

Леонид подошёл к окну.

— Смотри: Сашин «жигулёнок» тоже исчез. Видно, на нём дед и уехал куда-то,— он махнул рукой,— ладно, вернётся. Пошли завтракать.

— Отличная мысль!

Сын сел за стол, а отец достал из холодильника сыр и куриные яйца. Сделал бутерброды, а яйца поставил вариться. Саша продолжал спать в средней комнате.

— Клаву видел? — спросил Леонид.

— Да, вчера. Надо бы ей позвонить.

— Позвони, конечно. Она — девчонка красивая.

Лёня взял две чашки и налил в них остывший чай. Они с сыном любили пить холодный.

— Поешь и позвони, думаю, она в это время уже не спит,— закончил он.

Сергей допил чай, встал и пошёл во двор.

— А как же яйца? — спросил Леонид.

— Потом поем.

Юноша вышел.

— Ну как хочешь.

* * *

А тем временем Клавдия наблюдала в окно, как её мать принесла лошади навильник сена. Зазвонил телефон, и женщина оставила вилы у стенки сарая и ответила. Она обменялась с кем-то парой слов и положила телефон обратно в карман джинсов. Этот звонок её явно озадачил. Девушка отошла от окна и направилась в комнату к отцу.

Мужчина оторвал взгляд от районной газеты, заметив, что кто-то к нему зашёл. Увидев дочь, улыбнулся.

— Садись, дочка!

Клава присела на край отцовой тахты.

— Что случилось? — спросил Пётр.

Дочь не стала ничего отвечать, её не покидало чувство тревоги или даже страха перед чем-то неизвестным, как будто к её семье со вчерашнего дня стала приближаться некая опасность. Она села ближе к отцу и обняла его.

— Да что у тебя случилось-то? Тебя никто не обидел? — Пётр в ответ заключил дочь в объятия.— Если тебя кто-то хоть пальцем тронет — я его придушу голыми руками! Ты не думай, что я калека!

— Не надо, папуль, просто мне немного тревожно.

— Из-за поступления?

Клава кивнула.

— Да, так и есть,— она понимала, что это обман, но отцу было ни к чему волноваться.

Из коридора её позвала мать.

— Ладно, пап, я пойду.

— Иди, дочка.

Клава пришла на кухню, там её уже ждала мать.

— Наташа во сколько от нас ушла? — спросила она.

— Вечером, часов в восемь, солнце уже заходило. А что?

Анастасия вздохнула.

— Звонила её мать, сказала, что домой так и не пришла.

— Она что-то говорила, что хотела зайти в магазин. Пускай в полицию обращается.

— Вот я ей так и посоветовала.

У девушки зазвонил телефон, она посмотрела на экран: «Входящий вызов. Серёжа».

— Извини, мам!..

Анастасия кивнула вслед вышедшей из дома дочери.

— Да, алло,— сказала она в трубку.

— Привет, Клав,— ответил знакомый голос на другом конце,— извини, что вчера не перезвонил, отец приболел, лечили его, даже врач ночевать остался.

— Сейчас с ним всё нормально?

— По крайней мере сейчас ему лучше, чем вчера.

— Ну и хорошо.

— Слушай, Клав, а не хочешь сходить сегодня погулять?

Девушка немного растерялась.

— Я не знаю… А куда ты хочешь предложить?

— Может, в парк Калинина? По центру погуляем, я тебе куплю что-нибудь, в парке на скамеечке посидим, поболтаем. Хочешь?

Клава не смогла удержаться и хихикнула.

— Хорошо, уговорил, пошли! Зайди за мной в шесть часов.

— Договорились! — ответил Сергей и положил трубку.

* * *

В это время Владимир уже возвращался домой на Сашиной «семёрке». По дороге он решил заехать в придорожный магазин, чтобы купить чипсы, Владимир их очень любил, хотя и понимал, что пища эта нездоровая.

Продавщица обслуживала единственного покупателя — местного священника, который стоял спиной к Владимиру.

— С вас пятьсот три рубля, батюшка!

Священник достал бумажник, вынул оттуда купюру с изображением города Архангельска и три монеты по одному рублю.

— Вот, держите!

Владимиру голос священника почему-то показался знакомым.