Вика шла по коридору. Внезапно он превратился в зал суда. Василий сидел в клетке, рядом с которой за столом сидел защитник. Серийный убийца взирал на всё происходящее с каким-то равнодушием. Его вообще не волновало, что его, скорее всего, приговорят к расстрелу.

После окончания прений сторон судья предоставил подсудимому последнее слово. Василий встал, его взгляд встретился с взглядом Владимира. Вика ощутила, будто столкнулись две стихии: лёд во взгляде милиционера и пламя в глазах убийцы. Василий смотрел только на него, будто уже тогда он понимал: Владимир — один из немногих, кто может ему помешать.

— Я ещё вернусь в Новозападный лес! Моя рука хорошо помнит молоток!

В зале повисло тяжёлое молчание. Никогда ещё приговариваемый явно к смертной казни не вёл себя подобным образом. Устраивали истерики, плакали, кричали, выкрикивали различные лозунги. Но никогда ещё обречённый на смерть не сохранял такого самообладания и, главное, Василий был уверен в своих словах.

Судья и народные заседатели удалились для составления приговора. Вика осмотрела зал: там было много людей, среди них она заметила молодого Владимира. Его выдавали усы. Какими они были тогда, такими же оставались и сейчас, только поседели. Ну и серые глаза ещё не были настолько леденящими.

Вернулся судья. Все встали, потом секретарь судебного заседания разрешила сесть. Началось зачитывание приговора: «Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики…». Вика не слышала его слов, она поняла, что оказалась здесь не для этого.

Когда судья дочитал, весь зал разразился бурными овациями. Все посетители встали со своих мест и хлопали в ладоши. После нескольких процедур и последних вопросов судья приказал вывести осуждённого из зала и объявил заседание закрытым.

Зал суда исчез. Вику куда-то понесло, созданный ей и для неё мирок начал распадаться. Она возвращалась в своё тело.

* * *

Когда девочка открыла глаза, только начинался рассвет понедельника. А значит, скоро нужно собираться в школу. Спустя мгновение прозвенел будильник. Вика ненавидела просыпаться раньше будильника, но в этот раз она ощутила сильную радость от того, что у неё получилось осознанное сновидение, и она смогла выйти из своего тела. Но это чувство омрачила боль в пальце, когда она прикоснулась к изголовью кровати. Там был порез.

Она встала с кровати, выключила будильник и хотела направиться в ванную, но её взгляд привлекла бумажка на столе.

Вика посмотрела на неё, было написано аккуратным, угловатым почерком с узкими буквами:

«Привет, внучка! Раз я смог тебе написать — значит, ты всё делаешь правильно. Найди способ попасть в Новозападный лес. И продолжай читать те книжечки. Эту записку уничтожь после прочтения. В.

P. S. Обработай палец».

Вика скомкала бумажку и бросила её в ведро для мусора, которое стояло рядом с письменным столом. Нужно было придумать, как попасть в тот лес.

На остановке «Новозападное кладбище» сидел подросток семнадцати лет по имени Гоша, которого все его малочисленные знакомые назвали Гошаном. Одет он был в тёмно-зелёную осеннюю куртку и джинсы, на голове была чёрная кепка без каких-либо изображений или украшений,— просто чёрная кепка. Он сидел с банкой алкогольного коктейля, которую уже допивал. Рядом лежала его школьная сумка, в которой была пара тетрадочек и учебник по алгебре. Лишнего он с собой не брал, да и вообще учился кое-как. Помимо учебных принадлежностей в сумке лежали молоток, нож с кнопкой, пачка сигарет и ещё две банки алкогольного коктейля.

На эту остановку он приехал примерно двадцать минут назад и в данный момент кого-то ожидал. Из-под кепки выбивались светло-серые вихры волос, глаза у него были голубого цвета, белки его глаз давно стали желтоватыми из-за проблем с печенью, вызванным чрезмерным курением и употреблением спиртного. Жил он с мамой, давно запустившей себя женщиной. Она редко бывала трезвой, часто меняла любовников, нередко била своего сына. Кто был его отцом, она не знала.

В школе Гошан появлялся редко, поэтому друзей среди других школьников у него почти не было. У него был только один друг — его одноклассник Никита, которого он сейчас ждал.

Из-за поворота с улицы Есенина появилась маршрутка, Гошан не отрывал от неё взгляд. Вот она подъехала, остановилась. Открылась дверь, и все пассажиры начали выходить. Никита вышел одним из последних.

— Эй, Никит, я здесь! — крикнул ему Гошан и помахал рукой.

Никита повернул в его сторону голову и пошёл к своему товарищу. Они пожали друг другу руки и молча пошли в сторону кладбища.

Они прошли вдоль дороги мимо прилавков, где пожилые женщины продавали цветы для могил. Прямо за ними уже виднелся забор места упокоения усопших. Молодые люди прошли дальше. Когда торговки пропали из поля зрения, Гошан взял свою сумку и вынул оттуда банку коктейля.

— Будешь?

Никита кивнул:

— Давай.

Никита — темноволосый и худой, с покрытым прыщами лицом. У него были тёмные глаза, одет он в коричневую куртку и на голове носил шапку серого цвета. Он открыл банку и сделал несколько глотков.

— Что сегодня в школе было?

— Да так, диктант по русскому, наш класс дежурил, в столовой был рыбный суп. В толчке кто-то взорвал петарду. Весь унитаз — «в мясо».

Гошан улыбнулся. Он очень любил, когда в столь ненавистной ему школе что-то случалось.

— Про наше дело что-то говорили? — спросил он.

— Нет, я так понимаю, об этом нельзя говорить вслух.

— Правильно, пускай боятся,— он указал головой дальше,— го в лес?

Никита пожал плечами:

— Ну го…

Подростки обошли кладбище и направились в лесополосу между кладбищем и дорогой, ведущей в посёлок Ленинский лесхоз.

— Сейчас схоронимся в лесу,— заговорил Гошан,— дождёмся темноты, а дальше — по нашей схеме. Раз о нас не говорят — значит, пока нам бояться нечего. Обязательно найдётся какой-нибудь дебил или алконавт, который вечером потащится в лес.

Он посмотрел на своего товарища, тот явно побледнел.

— Ты что, боишься? Мы же уже троих кокнули! Подумаешь, одним больше — одним меньше! Пенза не вымрет от смертей такого сброда!

— Не, Гош, я не боюсь. Что-то мутит меня немного.

— Так ты смотри, чем питаешься,— тихо посмеялся Гошан,— я вон месяц сыт одними чипсами и «дошиками» — и ничего, как видишь, живу и передвигаюсь.

Никита посмотрел на желтоватые глаза своего друга и нездоровый цвет кожи.

— Угу,— ответил он.

Они скрылись в лесу. Недалеко от них лежало поваленное дерево, Гошан перелез через толстый ствол, Никита последовал за ним. Гошан открыл свою сумку и показал содержимое. Никита вынул кухонный нож и полтора метра верёвки.

— Помнишь? Караулим, вырубаем, относим в лес и доделываем дело.

Никита кивнул. Гошан вынул сигарету, сунул в рот и зажёг её от одноразовой зажигалки.

— Мать опять в запое. Вообще не могу дома появиться. Скоро и с ней разберусь.

— Только меня в это не впутывай.

— Не, брат, не буду. Моя семья — это чисто моё дело,— Гошан указал на дорогу,— в четверг и пятницу я заметил на дороге одну алкоголичку. Ходит по дороге бесцельно — видно, прогуливается от посёлка до кладбища. Думаю, вполне подойдёт, можно даже видеоотчёт сделать для лучших времён.

— Хорошая идея, я не против. Я как раз с собой цифровик взял.

— Всё, садимся и ждём темноты.

Та женщина, к несчастью для неё, на самом деле в будние дни ходила по дороге от Ленинского лесхоза до Новозападного кладбища. И этот понедельник не стал исключением. Однако, ещё бóльшим несчастьем и для малолетних маньяков, и для этой женщины стало то, что Вика смогла после уроков найти способ добраться до Новозападного леса.

Василий был разозлён тем, что кто-то посмел присвоить себе его славу. Кем бы убийца ни оказался, в любом случае ему не поздоровится.