— Я не понял, а ты что так в себе уверен? — Аракчеев выпучил глаза.

— Допустим, — я был немногословен.

Мы оба, с азартом в глазах, заключив спор, расселись по тачкам. На пассажирское сиденье ко мне забрался инструктор в шлеме.

— По правде сказать, у твоего соперника машина для гонок куда лучше подходит, — буркнул он.

— Ничего, зато у Аракчеева прокладка на сиденье хуже, и когда он обделается, ему придётся всё целиком менять.

Инструктор рассмеялся, но я уже следил за сигнальными флажками. И как только был подан сигнал, я вдавил педаль в пол.

Волнения у меня не было ни грамма: машины — моя страсть, и главное, что я в них разбираюсь и понимаю. Но ещё я любил скорость, хотя в самом начале всё же значительно отстал от Аракчеева.

Я знал, что на поворотах он всегда был, как корова на льду, а впереди намечался такой вираж, что сам чёрт побоялся бы туда сунуться.

— Сбавляй скорость, безумец! Мы сейчас разобьемся! — вопил мой инструктор, красный как помидор в салате.

— У меня всё под контролем! — ухмыльнулся я и вжал педаль газа до упора. Машина заревела и рванула вперёд. Поворот приближался с бешеной скоростью, а бетонная стена за ним выглядела, как привет от строителей с чувством юмора.

Инструктор, бледный, как простыня, метнулся рукой к кнопке аварийного отключения двигателя. Но я перехватил его запястье, словно ниндзя, поймавший стрелу в полёте. Он попытался вырваться, но я держал крепко. На такой скорости всё происходило так стремительно, что мы оба не понимали, кто из нас настоящий безумец.

Гонка продолжалась, и я не щадил ни себя, ни машину. Мы с ней уже раз десять могли перевернуться, но, видно, удача сегодня на моей стороне — да-да, у фортуны много имен.

А вот Аракчеев, не справившись с управлением, вылетел с трассы и врезался в кучу с песком. Видимо, решил рискнуть и выложиться по полной на опасном повороте. Но тут даже удачу винить не в чем: он пострадал от собственной опрометчивости. Однако при таком ударе отделается парой ушибов — ничего серьёзного.

Мотор «Вепря» зарычал, и я с улыбкой до ушей умчался дальше.

На стадионе

Князь Рома и его друзья стояли в стороне, наблюдая за тем, какие чудеса творит Добрыня. Их лица отражали коктейль изумления, страха и лёгкой зависти.

— Слушай, это вообще нормально, что он вытворяет? — нервно спросил Леня.

— Ну, кто-то может считать это нормальным, — ответил Ваня, пожав плечами. — Обычно ведь студенты в машине визжат, когда инструкторы за рулём. А тут у Добрыни инструктор вопит так, будто его на костёр инквизиции тащат.

Рома рассмеялся:

— В смысле, «почему-то»? Ты не видел, как он боком на полной скорости входил в поворот? Раз шесть должен был перевернуться! Он что там, свои гантели из чугуна в багажнике возит, что машина такая тяжёлая? Или это какая-то тёмная магия? Я просто не могу в это поверить, парни.

В этот момент к ним подъехал сам Добрыня, выскочил из машины с широченной улыбкой и потянулся так, будто только что пробудился после вековой спячки.

— Ух, как приятно совмещать приятное с полезным: и денег заработал, и машинку прогрел! — радостно произнёс он.

Князь Рома недоверчиво покачал головой:

— Прогрел? Да у тебя мотор чуть не сгорел! Я думал, ты сейчас расколешь атом прямо на трассе!

Добрыня махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху:

— Да нормально всё с мотором! — Он мельком взглянул на стёртые до лыка покрышки. — Вот колёсики немного пообтесались. Ничего, семьдесят пять тысяч мне точно хватит, чтобы покрыть расходы.

Тут к ним подбежала сестра Добрыни, сияющая, как полуденное солнце:

— Добрыня, ты — супер! Молодец! Я в тебе не сомневалась ни на секунду! А эти-то не верили! — указала она на парней, её глаза блестели лукавством.

Друзья засуетились, закивали, пытаясь оправдаться:

— Да верили мы, верили! Ну… просто не совсем… Может, наполовину.

Добрыня усмехнулся и протянул сестре пятитысячную купюру:

— Держи, сестрёнка. С тобой приятно иметь дело.

Она ловко схватила деньги и лукаво подмигнула:

— Спасибо, брат! Всё пойдёт в дело. Как раз туфли куплю.

Он поднял брови:

— Ты на пять тысяч туфли купить собралась?

— Почему на пять? На шесть! Ты же мне ещё тысячу на мороженое дал.

Добрыня рассмеялся, его смех раскатился, как гром:

— Понятно… Даже не буду спрашивать, что за туфли. Наверное, с функцией полёта?

Она звонко хихикнула:

— Ага, и с автопилотом!

Тем временем к ним подошёл главный инструктор, бледный как мел. Его голос дрожал, словно лист на ветру:

— Добрыня, мы тебе сразу зачёт ставим. Можешь больше не ездить. Никогда. Пожалуйста.

Добрыня удивлённо посмотрел на него, глаза его сверкнули интересом:

— Но я бы хотел ещё поездить. Практика — залог мастерства!

Инструктор нервно сглотнул, на лбу его выступили бисеринки пота:

— Не ездить! Я сказал — не ездить!

— Но я ещё не закончил. Мне нужен новый соперник. Сейчас же ваша снова очередь ездить за рулём! — Добрыня улыбнулся, как хищник перед ужином, обнажив безупречно белые зубы.

Инструктор побледнел ещё сильнее, если это было возможно, и, едва удерживаясь на ногах, опустился на траву и дрожащими руками закурил:

— Н-никакая не моя очередь… — прошептал он, взгляд его был устремлён в бесконечность, а дым от сигареты лениво стлался перед глазами. — Я… устал.

Я направился в автосервис менять резину — деньги от Аракчеева, словно по волшебству, уже пришли на карту. Деньги любят счёт, а я обожаю деньги. Идеальное сочетание!

Добрался я туда быстро. Оставив машину в автосервисе, решил немного передохнуть. Сел на лавочке в парке, наблюдая за голубями, которые, как всегда, ничего не делали. Побродил по аллеям, но вскоре заскучал. «Пожалуй, загляну в пекарню и перекушу», — подумал я.

Неспешным шагом, насвистывая мелодию под нос, дошёл до ближайшей пекарни и сразу же оказался в эпицентре скандала. Владелец орал на парня лет шестнадцати, который, судя по всему, там работал:

— Какого хрена ты так мало продал? Спишь на работе? Или думаешь, что булки сами себя продадут?

Я приподнял бровь и решил вмешаться:

— Дайте мне, пожалуйста, четыре пакета багетов.

Парень за прилавком не поверил своим ушам. Через пару минут я вышел из пекарни, нагруженный сорока тремя багетами. Зачем мне это? Конечно же, чтобы накормить живность! Пусть утки почувствуют себя французами.

Сев на лавочку у озера, я начал крошить хлеб в воду. Но спустя несколько минут зазвонил телефон. Из автосервиса сообщили, что всё готово.

«Так быстро? Не иначе, как рекорд по смене резины поставили», — удивился я.

Но багеты ещё оставались, и нужно было ускорить процесс кормления уток. Я начал бросать в воду целые батоны.

Вдруг сбоку послышался возмущённый голос:

— Наркоман, что ли? Чем их кормишь?

Я обернулся и увидел бабку с осуждающим взглядом.

— Чем-чем, багетами кормлю, — ответил я самой лучезарной улыбкой.

— Ну, говорю же, наркоман! — бабка покачала головой и пошла дальше, бормоча что-то про молодёжь.

Хорошо, что не вызвала санитаров. С этими мыслями я продолжил свой хлебный обстрел озера.

И тут, будто из ниоткуда, передо мной появился маленький человек в зелёном костюме и цилиндре.

— Здравствуйте, Добрыня, вынужден вас ещё побеспокоить, — вежливо начал лепрекон.

Я усмехнулся, узнавая знакомого:

— Опять ты? Не понимаю, зачем ты здесь.

Лепрекон говорил так изысканно, будто только что сошёл со страниц классической литературы.

— Я ко многим людям подхожу, но только вы мне помогли, — начал объяснять он.

— Я? Да не я же тебе монеты дал.

— Но это вы тогда посмотрели на Григория и кивнули ему, так что косвенно вы мне помогли в первый раз, — настаивал он.

— Золота нет, можешь даже не начинать, — предупредил я, не зная, к чему он клонит.