— Это просто игра, Клара, никаких духов не существует.

Но сердце Клер сильно билось, скорее всего от того, что майор зажег благовония, и сладковатый дым поплыл над кубком, делая обстановку еще более мистичной. На лица участников падали отблески свечей, делая их личинами бесов. Было страшно. Все сидели притихшие и только хриплый голос Патова плыл вместе с дымом над черным столом, и, казалось, что вдруг мрак все более сгущается. Несмотря на то, что свечи еще горели, Клер с трудом различала сидевших рядом с ней Антона и Анну. Она чувствовала, как дрожит рука Анны, как Антон все крепче сжимает ее руку, но сама боялась пошевелиться. Дым же все увеличивался в размерах, и вот над кубком уже повисло целое белое облако.

— Кого бы вы хотели вызвать для разговора, Клара? — Патов смотрел прямо на нее, и, хотя он сидел далеко напротив, Клер хорошо видела его бледное и зловещее лицо.

Губы ее задрожали, Клер заметалась, потому что в мозгу ее был только один образ того, кому у нее было так много невысказанного, и она произнесла почти что против своей воли:

— Павла Артемьева!

Голос ее прозвучал звонко, будто голос десятилетней девочки. Она испуганно замолчала, смотря на Патова.

Патов поднялся. Казалось, он стал выше ростом, и глаза его сияли, как две свечи. Клер замерла, боясь того, что произойдет дальше, и проклиная себя за то, что произнесла это имя.

— Павел Артемьев, по приказу Клары Велецкой явись нам!

Подул ветер, дым все сгущался, и Клер, медленно поднялась, боясь лишиться разума, и тогда гипноз ей точно не поможет. Облако закружилось, а ветер дунул ей в лицо, принося его сладкий аромат. Потом свечи погасли, и она осталась наедине с сияющим облаком, которое все вертелось, кружилось. и в этом облаке она увидела знакомое до боли, являвшееся ей в страшных снах лицо, печальное, с приоткрытыми губами, и широко распахнутыми глазами. Клер закричала и лишилась чувств.

...

— Клара, зачем вы разорвали цепь?

Клер с трудом открыла глаза.

Она лежала на полу, и над ней склонилоь почти все их небольшое общество. Анна Дерге держала нюхательные соли, и брови ее были нахмурены. Она явно не была довольна Клер.

Антон Павлов поднял Клер на руки и перенес на софу. Остальное общество разочарованно разбрелось по салону, Анна села за рояль и стала наигрывать грустную мелодию. Потом она запела чистым тонким голосом, и присутствующие полностью переключились на нее, забыв про Клер. В салоне было достаточно светло, и только над кубком все еще курился белый дымок.

— Вы все испортили, Клара Ивановна, — усмехнулся Павлов, помогая ей подняться.

Она помолчала.

— Что это было, Антон Владимирович? Мистика? Вы же не верите в мистику.

Антон рассмеялся.

— Нет, никакой мистики. Это просто другой вид гипноза. Если вам не войти в транс обычными способами, то есть возможность стимулировать ваш мозг. Приглушенные свечи и курение опиума способствуют расслаблению вашего мозга, и он ослабляет контроль. Вы же сосредотачиваетесь на своем внутреннем мире, и проще можете поймать образы, найти то, что мешает вам жить и поработать с этим. Поговорить с умершим, к примеру. Или вызвать на разговор свою мать, которая никак не хочет с вами общаться после того, как вы увлеклись наукой. Да много всего. На самом деле ведущий задает вопросы всем, но вы уже настроены на свою волну, и слышите его только когда он называет вас по имени.

Значит никто не слышал, как Клер кричала имя Пашеньки.

— Я, пожалуй, поеду домой, — сказала она, но тут подошел майор Патов и предложил Клер выпить вина после всего пережитого.

— Только не из этого кубка, — сказала она.

Дым окончательно развеялся, и Клер подошла к открытому окну. На улице было холодно, и ветер с Невы, катящей свои волны прямо под окном, растрепал прическу Клер. Отец куда-то исчез вместе с мадам Орловой, Анна что-то бурно обсуждала с пожилым господином в маске, Антон разговаривал с другим молодым человеком, чье имя осталось Клер неизвестным.

— Давайте пройдем в зимний сад, Клара, — Патов подал ей руку и Клер безвольно пошла за ним, — он здесь, у всех на виду... Я приказал подать вина в сад, вы сможете отдохнуть. Если пожелаете, я оставлю вас одну.

— Нет-нет! Пожалуйста, не оставляйте! — испугалась Клер. Останься она сейчас одна, ей не справиться с подступающими слезами. Ей казалось, что она предала Пашеньку, крикнув его имя во всеуслышание. И не важно, слышали ее или нет. Важно, что она это сказала.

Зимний сад был прекрасен. Вдоль дорожки цвели разные сорта роз, а вокруг порхали невероятных расцветок бабочки, как летающие цветы. Патов усадил Клер на белую деревянную скамью перед которой стоял такой же белый деревянный столик, увенчанный вазами с фруктами, хрустальным графином и бокалами для вина.

— Я хочу просить прощения, Клара Ивановна, — сказал он, разливая вино по бокалам, — умоляю вас, не сердитесь. Я никак не мог предположить, что вы так серьезно воспримите наши игры.

Клер откинулась на спинку скамьи, взяла бокал и стала смотреть сквозь него на свечи, следя за их причудливым отражением в красной жидкости.

— Антон Владимирович уже рассказал мне, как это работает, — устало сказала она.

Вошел лакей и принес еще вина. Стукнул графином о стол, забрал старый. Патов подождал, пока тот уйдет, молча разглядывая Клер.

— Поверьте, я не думал, что вы так испугаетесь.

— Вы могли бы предупредить меня о ваших увлечениях, и о том, что мы будем делать в вашем доме. Андрей Сергеевич, я была в полном неведении.

Патов поднял красивые брови.

— Это очень странно, Клара. Я был уверен, что мадемуазель Элла все вам расскажет.

— Элла?

— Да, Элла. Она одна из лучших моих учениц. Многое умеет.

— Я не знала. В любом случае Элла ничего не говорила мне.

— Поверьте, такое больше не повторится. Я увлекся своими экспириментами, и мне хотелось посмотреть, сможете ли вы расслабиться, если провести более серьезный сеанс. Как видите, он удался.

— У вас не принято спрашивать пациента прежде, чем развлекаться экспириментами? — спросила Клер, начиная злиться.

— Я был уверен, что вы в курсе всего. Ведь Элла живет в вашем доме. Я не мог предположить, что вы ни разу не говорили с нею о гипнозе! Она так увлечена этой наукой!

— Не говорили, — отрезала Клер.

— Надеюсь, вы еще придете ко мне?

Клер резко встала.

— Нет. Вы всколыхнули в моей душе такие воспоминания, те вещи, которые я много лет стремлюсь забыть!

— Возможно, наоборот, вам надо проработать это?

— Не стоит. Об этом лучше забыть навсегда.

— Я могу помочь вам забыть, — он взял ее за руку.

— Я сказала, что я больше не приду. Мне тяжело и больно думать об этом, поэтому в ваших экспириментах я больше никогда не стану участвовать.

— Хорошо, — он примирительно поднял руки, — Клара, умоляю вас, только не сердитесь. Я же устраиваю еще и балы. Вам понравился мой бал. Я откажусь от сеансов и ради вас буду давать только балы. Если пожелаете, я позову саму императрицу!

— Андрей Сергеевич, я не стою таких усилий. Позвольте мне идти.

Но Патов преградил ей путь.

— Выслушайте меня, Клара!

Она остановилась. Они стояли лицом к лицу на полутемной дорожке среди роз и смотрели друг на друга.

— Клара... Вы луч света в моей жизни. Не покидайте меня или позвольте ухаживать за вами. Я был неправ, напугав вас. Я клянусь, что такое не повторится! — он опустился на одно колено, — Клара, я приношу к вашим ногам все, что имею, все свои богатства, всю свою любовь, и прошу только вашего расположения!

Клер замерла, сдерживая дрожь. В душе ее боролись злость, досада и страх. Мужчина, склонившийся к ее ногам, был ей неприятен. Тот, кто вызвал в одночасье все ее воспоминания, не мог рассчитывать на ее расположение.

Патов ждал, склонив голову.

— Я..., — Клер отступила на шаг, — Андрей Сергеевич... я не могу принять ваше предложение, — сказала она, — я помолвлена. Я после Рождества выхожу замуж за полковника Северина.