— Ты же знаешь, что это неправда! Я не думал, что Клер Велецкая будет здесь! До этого ее никогда не было!

— Да как ты смеешь упорствовать во лжи! – воскликнула Мария и Клер услышала звук пощечины, — ты еще до свадьбы изменяешь мне! Ты влюбился в нее, и не любишь меня! Из-за этого идиотского завещания идиота деда, выжившего из ума на старости лет мне всю жизнь придется терпеть твои измены!

— Тебе-то выгодно завещание идиота деда! – почти прорычал он. Клер и не подозревала, что он может так сердиться, — если бы не оно, я бы и на шаг не подошел к тебе, завистливой маленькой дряни!

Началась борьба, но быстро прекратилась. Клер поняла, что присутствует при обычной семейной сцене, принятой между любящими друг друга женихом и невестой. Видимо, победил Эрнест, так как она слышала только хрипение Марии.

— Теперь послушай меня, Марика, — проговорил Эрнест, — ты приведешь себя в порядок. После чего мы будем как ни в чем ни бывало танцевать, изображая любящую пару…

— С тобой изобразишь, — прошипела Мария.

— Я обещаю тебе не смотреть на Клер, хотя это и не легко, поверь! Ты обещаешь, что ведешь себя достойно! Если же ты снова устроишь мне прилюдную сцену, то останешься без приданного! Тебе понятно?

— Понятно, — сдалась Мария, а Клер стала думать, как бы незаметно исчезнуть.

Коридор был узкий, а в дамской комнате спрятаться было негде. Больше деться было не куда. Тогда она намеренно хлопнула дверью, и как ни в чем ни бывало пошла по коридору, понимая, что это единственный путь к спасению. Она завернула за угол, и тут же натолкнулась на Ланиных, которые все еще мило беседовали. Эрнест держал невесту за обе руки. При виде Клер, он отпрянул от Марии, но Клер мило улыбнулась, и пробормотала извинение.

— Конец твоим надеждам, — услышала она за спиной торжествующий шепот Марии, — дама сердца лично убедилась в измене рыцаря!

Что ответил Эрнест, которого Клер было откровенно жаль, она не слышала, так как уже вышла в танцевальную залу, и веселье обрушилось на нее, как будто только сейчас она и поняла, что такое счастье. Прекрасно, что с Ланиным ей не придется разбираться, это сделает за нее милашка Мария. И все же ей было немного грустно от того, что она больше не увидит тоски в его красивых глазах цвета морской волны. Тут к ней подошел майор Патов, и Клер снова закружилась в вальсе, радуясь, что избавилась от очередного Пашеньки малой кровью.

....

— Ну что, Патов сделал тебе предложение? – набросилась на Клер мадам Элен, как только та переступила порог своего дома на Мойке.

Наступало утро, но Клер не чувствовала себя уставшей. Она готова была снова и снова окунаться в музыку вместе с Андреем Патовым или Антоном Павловым, который все пытался доказать ей, что религия – анахронизм. Клер даже решила на зло своему новому знакомому сходить в церковь, где не была уже месяца два.

— Нет, не сделал, — сказала она, подумав, что зря мать так легкомысленно относится к отцу. Тот тоже был готов каждую субботу посещать вечера майора Патова. В ужасе Клер подумала, что вдруг им больше не пришлют приглашения на вечер. Вдруг, каждый раз приглашают разных гостей?

— Что же ты там делала? – удивилась мать.

Ее удивление позабавило Клер.

— Платье демонстрировала.

— И как, понравилось? – спросила Елена Витальевна, и осеклась, поняв, что дочь смеется над ней, — прекрати издеваться над матерью! Я серьезно спрашиваю!

— Может быть, вы закажете мне новое платье к следующей субботе? – вместо ответа спросила Клер, — чтобы мне было в чем покрасоваться перед Андреем Сергеевичем.

Пока мать переваривала радостную новость, Клер, которая совершенно не была уверенна в том, что ее пригласят, бросилась наверх.

Тем не менее, ее пригласили. Пригласили, как ни странно, кроме нее и Ивана Семеновича, еще и Эллу. Клер удивилась, но спорить не стала. Элла всегда была для нее загадкой, но на этот раз она окончательно поставила кузину в тупик.

Ольга и Ирина бесились и постоянно поддевавали Эллу, оставив все попытки вывести Клер из себя. Клер сидела в своих комнатах, надеясь, что ее никто не станет трогать. Она отчаянно скучала по Кузьме Антоновичу, которому становилось все хуже. Врач, с которым беседовала Клер, не мог точно сказать, чем же он болен, поэтому осторожно предположил, что болезнь его может быть заразна, и выздоровление займет какое-то время.

Ланина Клер увидела в воскресение, гуляя в Летнем саду вместе с Ольгой и Иваном Давыдовым. Иван был давним ее поклонником, и Клер вела с ним игру в кошки-мышки. За рассудок Давыдова Клер была спокойна, никогда не видя фанатизма в его глазах. Она считала его другом, с которым можно приятно провести время, к тому же, Иван нравился Ольге, и был тем редким человеком, который мог спокойно прогуливаться в обществе обеих сестер и не рисковать быть растерзанным ими на части.

Ланин, в парадном костюме, при бутоньерке и бриллиантовой булавке, стоял, опираясь о перила, и угрюмо смотрел на воды Фонтанки. Лицо его было сосредоточено, а губы плотно сжаты. Знакомые голоса, прорвавшиеся сквозь поток его мыслей, вернули его в реальность, он поднял голову и замер, не зная, как поступить. Он обещал Марии никогда не разговаривать с Клер, но за последние пол часа он столько думал, что старые обещания перестали играть для него какую-либо роль. Принятое решение заставляло замирать его сердце, но отступать он не был намерен. Клер отчетливо увидела борьбу, которая происходила в его душе и отражалась на красивом лице. Она замерла, когда глаза их встретились.

Эрнест оттолкнулся от перил, будто это движение далось ему с большим трудом, и подошел к Клер. Казалось, он не видел ее спутников, глаза горели на бледном лице.

— Добрый день, Клара Ивановна, — он поклонился.

Клер сделала книксен, не переставая смотреть на него. Иван и Ольга куда-то исчезли, и Клер осталась наедине с Ланиным, чего сейчас хотела меньше всего на свете.

— Разрешите сопровождать вас?

Она кивнула. Ощущение приближающейся трагедии сдавило грудь, когда ее рука легла на его руку. Эрнест был напряжен и сосредоточен.

Они молча шли вдоль Фонтанки, а потом Ланин увлек ее вниз по ступеням на пристань, где стояли лодки, но совсем не было людей. Клер смотрела на воду, по которой плыли желтые листья, и боялась поднять глаза на своего спутника.

— Сегодня моя свадьба, — вдруг сказал он.

Клер почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз.

— Скоро?

— Два часа назад.

— И что же вы здесь делаете, Эрнест Михайлович? Вы должны быть со своей молодой женой.

— Еще успею, — он криво улыбнулся.

Она промолчала, глядя на воду Фонтанки. Мимо проплывала лодка, в которой сидели двое – девушка и молодой человек из мещан. Оба смеялись, и явно были довольны жизнью, чего Клер о себе сказать не могла. Она должна бы радоваться, что Ланин женился, и что с этим пашенькой покончено, но ей почему-то не стало легче.

— Маша, мне кажется, хорошая девушка, — сказала она через несколько минут, — просто ревнивая. И я ее понимаю.

Ланин снова улыбнулся. Клер подумала, что улыбка у него, как у небесного ангела с алтаря в церкви Святой Екатерины.

— Возможно, отозвался он, — жаль, что я не могу любить ту, которую из могилы приказывает мне любить мой дед.

— Что же вы собираетесь делать?

— Уеду куда-нибудь. Пусть наслаждается своим наследством в одиночестве.

Видимо, эта фраза вылетела у него случайно, так как он смутился, но извиняться не стал. Клер подумала, что долго же нужно было выводить его из себя, чтобы довести до такого состояния. Хорошая девушка Маша явно постаралась.

— Последнее время, — сказал Эрнест, выйдя из задумчивости, и голос его зазвучал неестественно спокойно, — мне приходит на ум безумная идея. Я даже не знаю, стоит ли говорить вам об этом…

— Почему бы нет, раз уж начали.