— Адам походил на меня — к его душе тоже приклеилась еще одна, правда, небольшими кусочками. Он этого не замечал, никто этого не замечал, только Ашера откуда-то знала, что они там есть. Может, выяснила в свое время, что за заклинание использовала мама Аврора, только применила не в полную силу, отчего чужая душа прилипла к Адаму лишь кусочками, а сама Ашера отделалась персональным небытием вместо смерти; может, еще чего случилось. Не так уж и важно на самом деле. Но мальчишка так сильно напоминал меня самого, что я пообещал о нем позаботиться, ради Веспера, ради своих родителей. Точно не ради Ашеры. Это было несложно, даже когда я узнал о существовании девчонки, с дырками в душе. Понятно, откуда дырки. Чтобы исключить вероятность, когда ее душа притянет осколки и, возможно, навредит мальчишке, пришлось взрастить в Михаэле ненависть к его воспитаннице. Чужие эмоции поддавались мне легко, но он отчего-то стал исключением и все не убивал девчонку, как бы сильно я на него не давил. Я был уверен, что еще немного, и он сдастся, но игра тянулась так долго, что мальчик и девочка успели вырасти. Не просто вырасти — мальчишка умудрился влюбиться по уши в свою погибель.

Мелкий паршивец хитрил и осторожничал — никто не заметил и не узнал. Я и сам догадался случайно, заметив однажды, как он на нее смотрит, думая, что никто его не видит… Ни толпы великолепных поклонниц, ни триумфальные победы в тяжелых сражениях — ничего не увлекало Адама, и он всегда улучал момент, чтобы хотя бы издалека посмотреть на ту, что могла нести в себе его смерть. Если быть точным, то он никогда к ней и не приближался слишком близко. И мне пришла в голову мысль, простая и четкая, оттого показавшаяся гениальной. Надо столкнуть их лицом к лицу, тогда мальчик поймет, насколько она никчемная, и разочаруется. Вот тогда-то я лично ее убью, раз уж Михаэль до сих пор не сподобился.

Получилось с точностью до наоборот. Мальчишка лишь сильнее влюбился в девчонку и решил ее выкрасть, спрятав где-то, куда наши поисковые заклинания не могли добраться. А еще отомстить Михаэлю, который убить не убивал, но изводил всячески. И что интересно, у него бы получилось — Адам вырос очень сильным, сильнее меня, сильнее всех принцев вместе взятых. Пришлось вмешаться…

Люцифер погасил пламя и развел руками. Змей не спешил задавать уточняющие вопросы. Казалось, сейчас вновь повиснет тягучая пауза, но брат горько усмехнулся и продолжил свои откровения:

— Не то, чтобы я сожалею… Я из тех идиотов, что никогда ни о чем не жалеют, но… Если и должен был кто-то умереть, почему не я один?

— Ну, — протянул Змей и загадочно улыбнулся, — пока никто и не умер, — получив в ответ ставший вдруг осмысленным взгляд Люцифера, впервые за весь разговор.

Осмысленным и заинтересованным.

Жаль, запись на этом обрывалась.

1. Веспер — у римлян название вечерней звезды (планета Венера) (у греков — Геспер), в мифологии брат Люцифера (у греков — Эосфор или Фосфор), утренней звезды.

2. Аврора — древнеримская богиня зари (у греков — Эос).

3. Эскулап — древнеримский бог медицины (у греков — Асклепий).

4. Здесь подразумеваются сады Гесперид (Геспериды — персонажи древнегреческой мифологии, нимфы, хранительницы золотых яблок, дарующих вечную молодость).

5. Астрей — в древнегреческой мифологии божество звездного неба, муж Эос, отец Геспера и Фосфора.

Он мог бы любоваться на нее вечно — на девочку, которую все здесь звали принцессой Евой, а он — Лилит, и тайное это знание как будто увеличивало его шансы на успех. Жаль, приходилось притворяться, потому что за его наставником влачилась дурная слава, и шлейф ее задевал и Адама тоже, а он так не хотел навредить Лили. Его Лили, которая однажды не испугалась и вернулась, чтобы спасти ему жизнь.

Тогда сука Ашера умудрилась запудрить Адаму мозги, а потом и вовсе разделила их, раздав разным наставникам. Много нового обрушилось на него, заставляя забыть печаль о погибшем отце и заботы о раненой и не до конца исцелившейся Лилит. Поначалу Адама пугал Люцифер: его манера разговаривать с другими принцами или гвардейцами, носившими чужой герб на нашивках; его способности управлять эмоциями людей, когда не всегда было понятно — вспылил человек, или это подстроили; его умение видеть и взаимодействовать с душами; да, в общем, он весь. Затем пришло понимание, что наставник так пытается защитить его, а насчет управления эмоциями можно не волноваться — у Адама иммунитет из-за похожих способностей. Вскоре Люциферу удалось завоевать его доверие, и он стал вроде старшего брата, на которого всегда можно положиться. И жизнь завертелась, закрутилась. Учеба, выходы в свет, визиты на окраины. Нет, Адам не использовал слово, когда подавлял мятежи, но магическая сила его была столь велика, что в последнее время бунтовщики сами разбегались, узнав, кого отправили их усмирять. И все шло лучше некуда, пока этой весной он не столкнулся взглядом с принцессой Евой и понял, что отвести уже не сможет.

С того дня он стал искать встречи с ней, но так, чтобы никто не понял, что та произошла намеренно, не заметил, что он смотрит на нее, как он на нее смотрит, как силится отвести взгляд и не может. И длилось это долго, и могло бы продлиться еще дольше, если бы однажды Люцифер не заметил и не захотел прекратить. План наставника был прост: показать Адаму, что Ева неполноценна — у нее дырки в душе, чтобы ему стало противно, и он перестал ей симпатизировать. Но Адам и так все видел, а главное, знал, что дыры эти появились, когда она пришла спасти его — несносного мальчишку, мешающего ей жить, ибо по-другому привлечь ее внимание у него тогда просто не получалось, как сейчас не выходило отвести взгляд. Его Лилит…

— Хочешь, я устрою вам встречу с глазу на глаз?

Предложение Люцифера таило в себе подвох, но в этом капкане лежала слишком желанная приманка в виде возможности, и Адам согласился.

Дворец до сих пор числился за императрицей, то есть номинально охранные системы здесь работали, по факту все держалось на честном слове и былой славе суки Ашеры. Но Адама выбор Михаэля устраивал, хоть и вызывал подозрение, что наставник принцессы Евы рассчитывает, чтобы Адам сотворил с ней нечто ужасное — на его усмотрение. И то, что Люцифер легко принял предложенное, могло означать только одно — его мысли витали в похожей области, если не в той же самой. Последнее озадачило, заставив засомневаться: забота ли двигала все это время наставником? Или, быть может, он просто искал способ избавиться от подопечного? Отсюда эти ранние вылазки на окраины…

Но стоило принцессе Еве появиться в главном зале, как эти размышления ушли на задний план. Адам щелчком пальцев отправил в спячку следящие заклинания, установленные незадолго до назначенной встречи, и бросился к ней.

— Лилит!

Она вздрогнула и замерла, уперев невидящий взгляд в начищенный до блеска паркет. Адам осторожно коснулся ее плеча.

— Эй, Лили… Ты чего? Это же я — вредина Адам. Помнишь? Или?..

Он не дал ей отступить, ухватил за плечи и попытался заглянуть в лицо. Отразившийся в серо-голубых глазах ужас и дрогнувшие губы освежили память. Слово. Благодаря сказанному им однажды Лилит не могли причинить физический вред, а сейчас он в своем порыве не рассчитал силу, отчего она решила, что он здесь, дабы навредить ей. Руки скользнули на спину, обнимая и обвивая аурой спокойствия и безопасности, жаль, она плохо поддавалась его магии. Попыталась отстраниться, подняла голову и спросила:

— Ты меня убьешь?

— Что? Зачем мне тебя убивать, Лилит?

— Ева, — мотнула головой. — Лилит нет — она сбежала.

— Ладно, — Адам вздохнул, но рук не убрал, добавив чуть больше силы в заклинание. — Пусть будет Ева. Но как ни называйся, я не собираюсь тебя убивать — я собираюсь тебя спасти.

От этих его слов она вся задрожала, замотала головой, все силясь что-то сказать. И даже такому тугодуму, как он, хватило ума понять — за него сейчас переживает, не за себя. Ярость не затуманила сознание, зато обозначила цель. Михаэль. Этого Адам убьет. И Люциферу лучше не стоять у него на пути.